Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Княжна теребила, теребила и в итоге оторвала от пояса букетик. От безысходности и чтобы окончание разговора не было таким уж неприятным, вручила его оборотню.

— На вечную память! — и повернулась к нему спиной, чтобы покинуть первый этаж.

— Постойте, Светлана! — остановил ее голосом оборотень и даже сделал к ней один шаг. — У меня тоже имеется к вам деликатный вопрос.

Раду прижимал букет к груди, и букет дрожал.

— Чем я могу быть вам полезной? — спросила Светлана ни

с того, ни с сего довольно холодно.

— Я хотел бы как-нибудь отблагодарить маленькую русалку, которая выхаживала меня…

— Ту, что для начала исколотила вас палкой, а потом чуть не придушила голыми руками? — рассмеялась Светлана натужно. — Сдается мне, это она просила у вас прощения, и вы не остались перед ней в долгу…

Лицо Раду пылало, а голос стал леденее льда:

— Я всего лишь хотел спросить имя и с кем передать презент?

Светлана вскинула голову:

— Поинтересуйтесь у князя. Мне строго-настрого запрещено теперь подходить к русалкам. Чего и вам желаю. Отбыть от нас в целости и сохранности. Доброго вам дня, господин Грабан.

Оборотень промолчал, и Светлана величественно проплыла весь коридор до самого конца и только на лестнице начала перепрыгивать через ступеньку, поражаясь резвости своих ног. Дядя Ваня сказал бы, что бес попутал несчастную, если бы видел, как княжна колотит кулаками в запертую дверь соседствующей с ее спальни.

— Впустите же! Впустите!

Не получив ответа, Светлана бросилась к себе и принялась с остервенением срывать с себя плащ, затем расстегивать пуговицы кофты, застёжку юбки — верхней и нижней — где снимала, там и бросала, бегая от одной стены к другой. Оставшись уже только в нижней рубашке, она вдруг замерла, поняв, что из комнаты полностью пропала полынь и исчезли чесночные ожерелья. Ахнув в голос, не на шутку напуганная Светлана попыталась расстегнуть колье, но замок не поддался. Даже повернув колье замком вперёд и глядя в зеркало, она не добилась освобождения из серебряного плена. Тогда Светлана снова бросилась к соседней двери и еще неистовее заколотила по ней кулаками.

Глава 39 "Нет сил ни жить, ни умереть"

На этот раз дверь поддалась, и княжна рухнула на колени перед Ариной Родионовной, которая охая поправляла на голове белый платок. Ухватилась за темную нянюшкину юбку и уткнулась лицом в передник.

— Милая, помоги снять этот ошейник. Христом Богом молю…

— Тише, тише, дитятко… — склонилась к младой девице сухонькая старушка. — Не ровен час батюшка твой услышит, прогневается на тебя. Не время, родненькая, еще не время… Поживи пока, дитятко, а как сыщут тебе суженого, тогда и помереть не страшно будет.

Арина Родионовна ласково гладила всхлипывающую воспитанницу по растрепанным волосам и причитывала что-то тихо-тихо, едва шевеля губами, словно утешала младенчика, а младенчик тем временем выкатил свое кругленькое обрубленное тельце из колыбели и во все глаза уставился на коленопреклоненную княжну, но не издавал даже малейшего звука, чтобы оставаться незамеченным.

— Не понимаешь ты, родненькая, — заламывала руки княжна. — Сил моих больше нет смерти ждать! Свободы

хочу от них ото всех… Лучшей доли хочу, а лучшее — это смерть, нянюшка.

Арина Родионовна еще больше спину сгорбила, чтобы стать ближе к воспитаннице:

— Да что ж в ней лучшего, милая? — хрипела она. — Холодно там…

— Да и тут не теплее, родненькая! У огня век не просидишь… Да и огонь в этом доме дымит сильно — живому человеку сразу дышать невмоготу становится. Отпусти меня, моя милая, коли любишь. Сними оковы…

— Куда отпускать тебя, горемычная?! Слезы-то утри, а то как помрешь в слезах, так и будешь до скончания веков реветь, как я — кашлять…

И Арина Родионовна прикрыла уголком своего белого платочка рот, чтобы откашляться, но Светлана вновь ухватилась за ее подол и подползла чуть ближе — все как была, на коленях.

— К нему отпусти, слышишь? — шептала, задыхаясь, княжна. — Смерть мне давно напророчена. Не хочу принимать ее от кого ни попадя. Смерть желанная — она вот рядом, только поймать за плащ надо, а упущу — только дольше промаюсь. Отпусти! Неужели не любишь?

— Ну полно тебе! Гляди, что удумала! — Арина Родионовна вырвала из рук княжны передник и погрозила пальцем: — Прознает отец, под замок посадит. Ну-ка живо к себе и думать не смей о басурманине, срамница! А уйдешь, все князю скажу! Разбужу и скажу!

Княжна чувствовала, что сейчас еще пуще разревётся:

— Не нужен мне граф! — голос у Светланы срывался. — Умереть хочу раз и навсегда, а не вечность маяться: с ним ли, с другим — все едино! Умереть и забыться вечным сном, а не во тьме рыскать голодным зверем. Насмотрелась на этот зверинец, довольно с меня!

И с колен поднялась.

— С меня тоже довольно глупостей твоих! — хрипло, давясь кашлем, проговорила Арина Родионовна. — Ступай к себе…

Княжна метнулась в соседнюю спальню, хлопнула со злости дверью и кинулась к стопке книг на полу, чтобы вытащить самую нижнюю, Зиночкину. Закрыв глаза и наугад открыв страницу, Светлана принялась читать:

— Грех — легкочувствие и легкодумие, полупроказливость — полуволненье. Благоразумное полубезумие, полувнимание — полузабвенье. Грех — жить без дерзости и без мечтания, не признаваемым — и не гонимым. Не знать ни ужаса, ни упования и быть приемлемым, но не любимым.

Захлопнула книгу и бросила на пол, затем взяла себя за запястье и посмотрела на корочку, образовавшуюся вокруг гостиничного пореза. Подцепила ее ногтем и выдавила несколько крупных капель алой крови, которые слизнула и поморщилась.

— Никогда! — выкрикнула Светлана в пустоту и снова вытащила книгу, в которой красивым почерком было написано посвящение: «Я — раб моих таинственных, необычайных снов…»

Светлана вернулась с книгой к кровати, положила ее под подушку и залезла под одеяло. Не осталось сил бодрствовать, но и не хватало сил заснуть. С тяжелым вздохом княжна закрыла глаза, снова вытащила книгу и опять наугад открыла страницу. На сей раз ей выпало следующее предсказание: «Не ведаю, восстать иль покориться, нет смелости ни умереть, ни жить… Хочу любви — и не могу любить.»

Поделиться с друзьями: