Ваше Сиятельство 11

«Орис» сел под небольшим наклоном. Выехал трап, загудел механизм открытия люка. Стальная створка отъехала — в лицо дохнуло сыростью, прохладой.

Я первый ступил на трап, оттесняя рукой Элизабет. Замер на несколько мгновений, выходя вниманием на второй план, сканируя. В этом мои навыки были куда эффективнее способностей менталистов — те слишком медлительны, чтобы оценить близкие угрозы.

— Идем! — решил я, глянув на мерцающий огнями поселок и дорогу на Стокгольм — до нее было пару километров.

В разрыве туч появились звезды.

— Перун вам в помощь! — негромко сказал Лосев.

Ну вот, у Тихона Семеновича свои небесные покровители. Знал бы он, об моих отношениях с некоторыми из них.

Мы пошли по высокой траве, черной в ночи, как и все кругом.

* * *

— Какого черта! Сволочи! — Синди вонзила острые ноготки Майклу в руку, ту самую, раненную в перестрелке.

Хотя целитель основательно подлечил плечо и снял боль, боль вернулась снова. И так остро, что барон застонал. Член его тут же обмяк, вывалился из маленькой жадной норки мисс Стефанс.

— Придется открыть! — со злостью сказала Шухер. — Обещай, что еще сделаешь так. Хочу на столе и так же сильно!

— Сделаю, — нехотя сказал Милтон, хотя этот неожиданный порыв в нем совсем угас.

В дверь снова постучали, напористо, громко. Раздался голос Чикуту:

— Шухер, открывай! Дрыгаетесь там что ли?!

Майкл натянул брюки и увидел, что его пистолет валяется на полу. Барон, несколько минут назад слишком занятый Синди, не слышал, как выпало оружие.

— У тебя пистолет?! «Karakurt»! — с удивлением и непонятной радостью воскликнула мисс Стефанс. — Такой же был у Бомбея! На десять патронов! Я стреляла из него по кошкам!

Снова она о Бомбее. Барона Милтона это раздражало. Он сам не понимал почему. Вроде как к этой свихнувшейся наполовину девице он не испытывал теплых чувств, но ее слова все сильнее задевали самолюбие Майкла. Возможно потому, что этого самого самолюбие в нем последнее время стало больше.

— Не стучи, идиот! Застрелю к чертовой матери! — закричала Синди на очередные удары в дверь. Выхватила «Karakurt» из рук Майкла и побежала в коридор.

Не успел господин Милтон застегнуть первую пуговицу брюк, как грянул выстрел. Тут же еще один.

— Синди! Не надо! — закричал Майкл, не понимая, что на нее нашло.

Когда он выскочил в коридор, мисс Стефанс стояла там с довольной улыбкой. Из ствола «Каракурта» тянулась сизая струйка дыма, воняло пороховыми газами. В дверь больше никто не стучал. На несколько секунд повисла тишина.

— Ты убила Чику? — Майкл бросился к двери, повернул рычаг замка, шлепком ладони выбил задвижку.

Дверь распахнулась. На лестничной клетке барон Милтон увидел напуганного незнакомца, державшего початую бутылку виски, справа от него прижавшись к стене стоял Чику.

— Профессор, забери у нее ствол! Никогда… — ацтек икнул, поглядывая на Синди, — Никогда не давай! Она сумасшедшая!

— Да ты пьяный, Чику. Или это от испуга? — Шухер резко убрала руку в сторону, когда Майкл попытался забрать оружие. — Я тебя предупреждала, скотина, не смей так громко ломиться в мою дверь! Я говорила, что убью тебя, если ты дверь сломаешь?! Вот она треснула! Вот! — Сидни указала стволом на длинную вертикальную трещину.

— Майкл, пиздец, забери у нее пистолет! — промычал ацтек, и барон Милтон понял, что тот в самом деле сильно пьян, гораздо больше, чем он сам.

— Синди, пожалуйста, дай. Не надо больше стрелять, — Майкл осторожно обнял ее, удерживая руку с «Каракуртом».

— Трусливые пьяные черти! Я вас всех когда-нибудь убью! Вы действуете мне на нервы! Бомбей погиб из-за вас! Из-за того, что вы его напоили! — прошипела она в сторону Чикуту, потом повернула голову к барону и сказала: — Клянись мне в любви. Давай прямо сейчас!

— Синди, давай потом. Зачем это при всех? — Майкл окончательно протрезвел и подумал, что он уже не слишком хочет вытаскивать мисс Стефанс из Уайтчепеле, иначе его спокойная жизнь не наступит никогда.

— Я хочу, чтобы все знали, что меня любит барон! Говори! — настояла Синди. — А то я застрелю Чику.

— Говори, Профессор, — осклабился ацтек, и, хотя он как бы улыбался, ему явно не было весело. — Нам это очень хочется слышать. Это даже можно отметить.

Барон Милтон сделал шаг в сторону, повернулся к мисс Стефанс и, положа руку себе на левую сторону груди, произнес:

— Синди, я тебя люблю! Да… Очень люблю! Пожалуйста, отдай пистолет.

— Как-то неубедительно. Вот когда ты порвал мне юбку, даже без слов, мне больше понравилось. На… — Шухер, недовольно поджав губы, протянула «Karakurt».

За спиной Майкла послышался облегченный вздох незнакомца и хохот Чикуту. Ацтек выхватил у своего приятеля, бутылку «Fire Dog» со словами: — Дай, сука, разобьешь! — и сделал из горлышка два глотка, фыркнул, вытирая губы и сказал:

— Мы вообще по делу, Профессор. Идем нахуй с нами или у вас на кухне обсудим?

— Майкл никуда не пойдет! — тонкий голосок Синди стал резким.

— Шухер, не лезь! И пусти!.. — ацтек шагнул к двери. — Я сейчас скажу такое, что ты, блядь, сама его заставишь бежать за нами. Знакомьтесь, это — Хорек, — пошатнувшись Чикуту кивнул на своего приятеля. — Он на самого Хариса работает! На Сладкого Хариса! — важно подчеркнул ацтек, хотя язык едва слушал его.

— И что с того? — Майкл окинул взглядом худощавого парня лет двадцати пяти с длинными нечесаными волосами, который на самом деле чем-то был похож на хорька.

— С того то, что он знает, где эта камера. Сечешь, Профессор? Камера, от которой у тебя ключ! Он, блядь, знает! Так что Хорек в деле! Идем сейчас туда и заберем все! И сразу свалим с Уайтчепеле! Можешь свою шлюху с собой взять, — глянув на Синди ацтек икнул и тут же содрогнулся от звонкой пощечины.

Глава 4

Моя новая жена

В Стокгольм мы попали в первом часу ночи, после долгого голосования на трассе за поселком. Кстати, хвала Наталье Петровне: она безошибочно угадала какой из эрмимобилей остановится. Наташа хорошая менталистка, но меня она привлекает не только этим. Привлекает так сильно, что поездка рядом с ней на заднем диване «Бурунга», стала серьезным испытанием. Впереди устроился Бабский, а я, несчастный, сзади на тесном диване, жестоко зажатый с двух сторон баронессами. Вдыхая легкие ароматы их духов, блаженствуя от тепла и близости их тел, и страдая от нестерпимого желания отдаться им, желательно двоим сразу. Если Стрельцова все мигом поняла, ущипнула меня за мочку уха губами и шепнула: «Ну хочешь со мной в темный угол? Сразу как приедем…», то… То штабс-капитан Бондарева явно не держала в голове таких мыслей. А если держала, то очень глубоко, настолько, что неискушенный в этих вопросах мужчина, мог бы подумать, будто их у нее не может быть в принципе.