Вечерний круг. Час ночи

Неожиданно, где-то на середине пути, когда Игорь уже вышел на нужную ему людную центральную улицу, в толпе прохожих мелькнула чья-то знакомая физиономия, мелькнула и тут же исчезла, растворилась за спинами снующих мимо людей, оставив у Игоря сосущее, неприятное чувство, словно он нечаянно коснулся чего-то мерзкого, а может быть, и… опасного. Что это был за человек, откуда?

Нет. Игорь не думал, что за ним кто-то следит, как там, в Москве, за Шухминым, но что его кто-то увидел, сомнений не было. И может увидеть снова, может и вернуться, чтобы ещё раз увидеть. Да кто же в конце концов был этот человек?..

Откаленко и в самом деле прошёл мимо горотдела, глазом даже не поведя в его сторону. А, чёрт! Он вспомнил наконец эту паскудную физиономию. Ну, конечно! Этот малый сидел вчера за столиком в кафе «Одуванчик», совсем недалеко сидел, и дул водку пополам с пивом в обществе ещё двух таких же пропойц с бандитскими рожами и раз или два, кажется, с любопытством посмотрел в сторону Игоря и Гришки. Ну вот и прекрасно! Теперь всё встаёт на место. Да, о чём-то Игорь подумал ещё, когда вдруг вспомнил этого парня… А-а, он пришёл к заключению, что одним из дворов по левой стороне улицы - следовало только поточнее рассчитать, каким именно, - можно было попасть во двор горотдела, и уже никто этого не увидит.

Игорь решил немедленно реализовать столь счастливую идею.

Туркевич ждал его в своём кабинете.

Слабо улыбнувшись бледными, незаметными губами, Туркевич спросил:

– Начнём?

– Начнём, - согласился Откаленко.
– Но сначала одно организационное предложение. А ещё раньше - вопрос: кто заказывал мне номер в гостинице?

– Жена.

– Жена?
– удивлённо переспросил Игорь.
– Почему жена?

Туркевич улыбнулся, как всегда, почти незаметно, но Игорь уже научился улавливать всякие чувства на этом, казалось бы, совершенно невозмутимом лице.

– Почему жена?
– переспросил Туркевич.
– Дело в том, что она работает в тресте кафе и ресторанов. Заказ на номер шёл от этого треста.

– Отличная школа, - согласился Откаленко.
– По всему видать. Ну а теперь организационное предложение. Дело в том, что мне пришлось добираться до вас сегодня довольно сложным путём. Другой раз это может обернуться неприятностью.

И он рассказал о своём утреннем приключении.

– Дайте телефон для связи, - попросил Игорь, - и адрес для экстренных встреч. Так, знаете, на всякий пожарный случай.

– Правильно, - одобрил Туркевич.
– Пишите и оставьте на столе.

– Само собой.

Туркевич продиктовал два телефона и, подумав, адрес. Листок остался на столе, и в течение всего последующего разговора Игорь то и дело поглядывал на него.

– Вот что мы пока установили, - сообщил Туркевич, раскрывая свою папку.
– Сегодня и завтра кое-чего ещё добавим. Первое. Ткачук Олег Романович, кличка Махно. Одна судимость. Кража. Неумён, агрессивен, хвастлив, любит приврать. Верить можно только, когда он испугается. Обширные связи в уголовной среде. Не организатор, не лидер, как говорят. Исполнитель. Авторитетом большим не пользуется. Из города раньше не исчезал. Работает в мастерской быткомбината, это вы знаете. Есть брат, старший. Сидит, срок большой, за вооружённый грабёж. Мы его и брали. Этот умён, инициативен и очень опасен. Сестра замужем, в другом городе. Вот таков Махно. Ну, Гришку, то есть Григория Сербина, по кличке Поп, я вам уже характеризовал. Судимость одна, хулиганство. Это, повторяю, мелочь среди них.

– Насчёт Ткачука, - сказал Игорь.
– Заморин и Кикоев в его друзьях числятся?

– Такие у нас вообще по учёту не проходят.

– Вот тебе раз! А по адресному столу?

– Сегодня всё уточним. Это только первые данные.

– Из Саратова сведения поступили?

– Поступили, - махнул рукой Туркевич.
– Ни того, ни другого обнаружить пока не удалось.

– М-да… - вздохнул Игорь.
– Ну, ребята наши там всего один день. Может, ещё обнаружат.

– Ладно.
– Туркевич уступчиво кивнул.
– Мы пока здесь пошуруем.

Они простились.

Игорь вышел не на улицу, а во двор и уже знакомым путём выбрался на тихую, зелёную улицу.

Адрес Гришки он запомнил твёрдо. Этого тоже требовала его профессия, и зрительная память никогда ещё Игоря не подводила, ни в одном городе, куда заносили его беспокойные дела розыска.

Когда Игорь вышел наконец на нужную улицу, то сразу увидел вдали на скамейке Гришку. В старенькой, вытянутой на груди майке, в парусиновых, немыслимо мятых брюках и разбитых тапочках на босу ногу, Гришка безмятежно покуривал, жмурясь от солнечных лучей, падавших на него сквозь редкую крону деревьев.

Игорь вяло дополз до скамейки и уселся возле Гришки.

– Ну, - сказал Игорь лениво.
– Надумал чего?

– А тебя… - Гришка вдруг загадочно умолк, и Игорю стоило усилий продолжать спокойно жмуриться на солнце и не посмотреть в сторону своего собеседника.
– …Тебя Махно вспомнил, - закончил Гришка, торжествуя.

– Чего ж ему не вспомнить, раз я его помню, - пожал плечами Откаленко. Всё же ему стало немного не по себе.

– Слышь, Чёрный? А какая такая была тебе выгода через меня с ним торговать, а?

– Была да сплыла.

– А всё ж таки?

И в этой жестокой настырности Откаленко ощутил что-то новое, что-то не Гришкино, словно кто-то внушил её ему, кто-то ему велел повести так разговор.

Игорь лениво повернул голову, оценивающе-небрежно оглядел подавшегося к нему Гришку и презрительно процедил сквозь зубы:

– Катись лучше, бобик. Дёрнуло меня гавкать с тобой вчера.

– Ладно тебе!
– уже всерьёз обиделся Гришка.
– Ты на встречу-то пойдёшь или нет?

– Моё дело. Махно твой тоже не царь морской. У вас тут рыбка покрупнее ходит.

Откаленко решил не только показать Гришке, какая дистанция их разделяет, не только дать понять, что там Гришка просто мелочь, шелуха рядом с ним, Чёрным, что его дело шестерить, состоять на побегушках, но что и сам Махно тоже в его глазах не бог весть какая величина.

– До той рыбки тебе, Чёрный, без нас не добраться, понял?
– обиженно сказал Гришка, отодвигаясь.
– Не очень-то кидайся.

– А что?

– А то. Укусить могут.

– Это меня?
– мрачно и удивлённо спросил Игорь.

– До хотя бы и тебя.

– Ну, топай, топай!
– Игорь зло хохотнул.
– Я гляжу, ты перегрелся, бобик.

– Ладно, - не вытерпел Гришка.
– Махно тут, у меня сидит. Пойдёшь?
– И он кивнул на свою калитку.

– А товар?

– Небось при нём.

– Пойдём, чего ж, - лениво согласился Откаленко.

– А комиссия будет?

– Будет, будет. Всё тебе, Гришенька, будет, чего на роду написано.

Они поднялись со скамейки и направились к калитке. Она отворилась с душераздирающим визгом, чертя нижним краем по песку.