Вечерняя заря

Іервенъ протягиваетъ Карено руку. Добрый день, Карено.

Карено пожимаетъ ему руку. Добрый день. Указываетъ ему на стулъ, самъ садится къ письменному столу.

Іервенъ садится. Прошло не мало дней съ тхъ поръ, какъ мы бесдовали съ тобой послдній разъ.

Карено. Да, то-есть словесно.

Іервенъ смется. Словесно, конечно. Ты совершенно правъ. Потому что печатно мн приходилось иногда спорить съ тобой… Ну, да я это говорю безъ умысла. Карено не отвчаетъ. Я любовался твоей обстановкой, Карено. Я рдко встрчалъ такое сочетаніе комфорта, вкуса и уютности.

Карено. Да, здсь прекрасно работается.

Іервенъ. Да, да, мы оба достигли кое-чего въ жизни. Удивительно, какъ оглянешься назадъ. Было время, когда мы ничего изъ себя не представляли и не могли такъ жить.

Карено смотритъ на столовые часы. Ты писалъ, что хочешь о чемъ-то поговорить со мной.

Іервенъ. Да, ты занятъ?

Карено. Не то, что очень, но все-таки. У меня есть еще одно важное дло до шести часовъ.

Іервенъ. Я не долго задержу тебя. Мн собственно слдовало бы быть на собраніи избирателей, но я вырвался на нсколько минутъ. Гм… Перейдемъ къ длу: ты, вроятно, читалъ, что пишетъ сегодня Бондесенъ?

Карено. Да, я читалъ эту газету.

Іервенъ. Разумется, и его замтку обо мн? Онъ намеками передаетъ слухи, которые ходятъ обо мн.

Карено. Ну, на это не стоитъ обращать вниманія.

Іервенъ. И тутъ же газета сообщаетъ, что ты намренъ въ виду предстоящихъ выборовъ выйти изъ своего ферейна.

Карено. Бондесенъ можетъ дать теб объ этомъ боле точныя свднія.

Іервенъ. Само собой разумется, что я больше не разговариваю съ Бондесеномъ. Я предпочитаю обратиться къ честному человку, къ своему коллег. Ты и я противопоставлены, такъ сказать, другъ другу. Наши имена упоминаются въ такой тсной связи, что подъ этимъ должно что-то скрываться.

Карено. Я ничего не знаю о слухахъ насчетъ тебя.

Іервенъ. Но я-то знаю. Безсмысленне всего то, что отвтъ, который я послалъ въ другія газеты, можетъ появиться только завтра. В что еще можетъ произойти сегодня. Если наше засданіе закроется черезъ часъ, кандидатъ будетъ уже выбранъ.

Карено. Что же ты собственно хочешь отъ меня?

Іервенъ. Я хочу получить отъ тебя заявленіе, что ты не выставляешь своей кандидатуры… Ты смешься?

Карено. А теб очень бы хотлось получить это заявленіе, Іервенъ?

Іервенъ. Ну, конечно. А когда я прочту его на засданіи, ни теб ни мн не придется больше возиться съ этимъ дломъ.

Карено. И теб не приходитъ въ голову, что я могу теб въ этомъ отказать?

Іервенъ. Врядъ ли ты сдлаешь это. Я всегда считалъ, что ты не любишь себя ставить въ смшное положеніе.

Карено. Ты понялъ, что ничего не добьешься этимъ тономъ и стараешься попытаться въ другомъ.

Іервенъ. Прости, но я скажу прямо: ты не созданъ быть политикомъ, Иваръ Карено.

Карено. Прости и ты, если я скажу прямо. Позволь теб напомнить, что я уже разъ принуждемъ былъ указать теб на дверь, Карстенъ Іервенъ. Встаетъ и начинаетъ ходить взадъ и впередъ.

Іервенъ. Сегодня я и самъ уйду. Встаетъ. Позволь мн только выяснить теб истинное положеніе вещей. Бондесену подчиняется не вся наша партія. У меня есть свои единомышленники.

Карено. Я не завидую теб за нихъ.

Іервенъ. Возможно. Но вопросъ въ томъ, не напрасно ли ты выставляешь свою кандидатуру на этихъ выборахъ.

Карено. Это покажутъ обстоятельства.

Іервенъ. Понятно. Но посл выборовъ ты останешься опозореннымъ и забытымъ. Ты вдь знаешь, что я не уступлю безъ борьбы.

Карено. Я знаю еще больше, я знаю, что ты не дашь побдить себя, не отомстивъ потомъ за это, — таково твое право.

Іервенъ. Что касается этого, то ты самъ всегда защищалъ въ своихъ статьяхъ право мести и указывалъ на месть, какъ на поэтическую силу въ упадк.

Карено. Я не имю ни малйшаго желанія обсуждать съ тобой мои юношескія произведенія. Мои взгляды нсколько измнились съ того времени.

Іервенъ. О, съ этимъ я отъ души могу тебя поздравить. Наконецъ-то ты пришелъ къ этому, Карено. Къ чему сводится разница между моимъ переходомъ, когда я былъ молодъ, и теперь твоимъ? Къ нсколькимъ годамъ. Вопросъ времени. А тогда ты не находилъ слова достаточно сильнаго, чтобы осудить меня.

Карено. Разница та, что ты сдался краснощекимъ и не пытался бороться, а мои волосы посдли въ бою, который длился двадцать лтъ.

Іервенъ. Слдовательно, вопросъ о боле или мене быстро работающемъ ум.

Карено. Скажемъ просто — вопросъ объ ум.

Іервенъ. Хорошо; не будемъ объ этомъ спорить. Вообще я нахожу съ твоей стороны не особенно вжливымъ принимать такъ стараго друга.

Карено пристально смотритъ на него. Я удивляюсь твоей наглости.

Іервенъ. Ахъ, вчно ты говоришь этими громкими словами! Я знаю только одно, что теб не за что быть мн благодарнымъ.

Карено. Нтъ, какъ же; а за стипендію, напримръ, — это твое послднее благодяніе.

Іервенъ. Я не раздаю никакихъ стипендій. Я только могъ прямо и откровенно высказаться противъ тебя.

Карено. А на какомъ основаніи?

Іервенъ. Боже мой, да зачмъ теб стипендія, скажи пожалуйста? Бросая взглядъ на комнату. Не похоже, чтобы ты въ ней нуждался. Мы отказали теб, потому что знали, что ты разбогатлъ.

Карено. Ты лжешь! Ты не зналъ ничего до этой минуты.

Іервенъ. Я не могу разговаривать въ такомъ тон. Беретъ шляпу и палку. Впрочемъ, я вполн убжденъ, что ты будешь признанъ и отличенъ; но это случится въ другомъ отношеніи.

Карено. Съ какихъ это поръ ты сталъ такъ думать.

Іервенъ. Съ тхъ поръ, какъ ты это заслужилъ. Съ тхъ поръ, какъ ты прекратилъ нападки на все для насъ святое.

Александра входитъ слва, смотритъ на Іервена. Васъ желаетъ видть художникъ.