Вечно 17

Хочу отметить, что телосложение парнишки больше смахивает на телосложение атлета, но лицо Клэя ещё детское. Джессика, стиснув зубы, испепеляет наглеца взглядом, а затем резко поворачивается и ведёт меня за собой. Мы вступаем на тротуар и, можно сказать, бежим вверх по улице, против ветра, который чуть ли не сносит нас с пути. На дворе хоть и май месяц, но ветер был холодным. Я прищурилась.

– Черт, какой придурок! Малолетний пошлый недомерок! Поотрывать бы ему… – тут я перебиваю кузину, замедляя шаги.

– Джесс, постой, дай мне отдышаться.

И мы останавливаемся. Мои руки небрежно поправляют длинные пряди волосы за ухо, но ветер снова их развивает. Как бы я не пыталась растянуть время, все равно это произойдёт. Наверное, мне просто страшно от одной лишь мысли, что я буду обедать с кем-то ещё, помимо Эрика. Ведь ещё недавно все было по-другому – мне и в голову не могло придти, что я буду встречаться с мальчиком. Но время идёт, люди меняются, меняется мир, меняюсь и я. Это и есть взросление? Период, когда осознаешь, что отпускать людей придётся ежедневно. Но это нечестно.

Джесс рассматривает моё лицо, прищурив накрашенные глаза. Заметив это, я произношу:

– Что?

Короткая пауза. Из пелены серых облаков выглянуло солнце, и все вокруг словно стало цветным, живым. Лучи светили прямо мне в лицо, от чего пришлось наклонить голову вниз.

– Ты какая-то бледная, все в порядке? – выдыхает Джесс.

Мне очень хотелось придумать любое оправдание и отменить встречу с Эдвардом, но вспомнив, что так я только докажу сестре, что привязана к Нансену, пришлось перебороть себя и странное чувство, которое не покидало меня с самого утра. Быть может, эта тревога возникла из-за сна или переезда, а может я просто сошла с ума, но в любом случае, мне надо перестать думать о человеке, который с легкостью отпустил свою любовь. Или и вовсе не любил.? Нет, Рэйчел, не накручивай себя, нельзя. Встрепенувшись, поправляю пальто и уверенно смотрю на кузину, борясь с ослепляющим солнцем.

– Я не бледная, просто твоя пудра превратила меня в мертвеца.

Солнце вновь проглотили тучи, повисла тень, и стало как-то холодно и одиноко. Мы с Джесс медленно поднимаемся вверх по улице и выходим к главному шоссе. Вокруг много зданий, людей, которые даже не смотрят по сторонам и только идут вперёд. Машины, сигналя друг другу проезжают мимо. Жизнь идёт своей чередой, и лишь я в этой жизни лишняя; все будто проходит сквозь меня.

– Только не говори, что ты такая из-за своего Эрика? – кузина украдкой смотрит на меня, пытаясь поймать свободное такси. Я сглотнула. Сказать «нет» и солгать? Хм, и кто от этого проиграет?

– Эм, как сказать… – занервничала я, прикусывая губу. Джесс хмыкает и улыбается краешком рта.

– Слушай, забудь его, не думай о нем, возненавидь этого парня! Он в прошлом, а ты здесь, в настоящем, так живи этим моментом!

Легко сказать забудь… Для меня это самое тяжкое испытание – забыть и отпустить того, кого любишь всем сердцем, кому посвящаешь свои мысли и жизнь.

– Но я люблю его.

– Это не оправдание. Да, ты его любишь, но он тебя давно отпустил, отпусти и ты. Милая, так ты делаешь хуже только себе. Потом будет больнее, – Джесс грустно посмотрела на меня, выдавив подобие улыбки, а затем проходит вперёд, когда жёлтая машина останавливается.

И все же она права. Потом будет больнее. Когда человек тебя забывает, приходится просто перешагнуть через него и идти дальше. И я должна так поступить. Да, в данный момент во мне только боль, пустота и терзающие мысли. Перед глазами вырисовываются наши разговоры, объятия, поцелуи, шутки. Все наши моменты, полные счастьем, порой грусти и много любви. Моё сердце все ещё бьется для него, но оно разбито. А разбитое сердце, как разбитое стекло – им можно поранить кого-то и пораниться самим. Встрепенувшись и выбросив из головы Эрика, я прыгаю в салон автомобиля и закрываю дверцу. Внутри меня все горит, а сердце безумно бьется. Плохое чувство не покидает меня, и это угнетают. Машина двигается с места, а значит, что скоро начнётся безумство.

***

Улицы Портленда почти ничем не отличаются от моего захолустья, здесь просто людей много и дороги, в основном, без ямок. Если я скажу, что всю дорогу думала о встрече с каким-то парнем, то совру, будет правдоподобнее, если сообщу, что думала об алгоритмах, о решении задачи, которую мне скинули на почту или о глобальном потеплении. Хотя знаете, лучше бы в моей голове витали именно такие заумные мысли, чем воспоминания об Эрике Нансене. Я ненароком вспомнила нашу первую встречу в кафе, когда парень чуть не сшиб меня дверью, или наши с ним гляделки в транспорте. Боже, эти прекрасные зеленые глаза, которые каждый раз пронзали мою душу, как только я всматривалась в них. Эти мягкие губы, что так манили поцеловать. Эти блестящие волосы, напоминавшие горький шоколад. Верните время назад, чтобы я могла все исправить. Никогда бы не подумала, что Эрик поступит со мной так, как он клялся не поступать. Почему люди привыкли делать друг другу больно? Меня выворачивает наизнанку, когда я ищу его в толпе. Когда мне кажется, что это он вон там стоит и улыбается… Первая любовь как правило всегда несчастна. Глупая закономерность.

Усатый мужчина с сигаретой во рту крутит руль влево и недовольно кряхтит, когда иномарка поймала ямку, от чего салон потрясся.

– Что за народ, а? Дорогу починить не могут, только лишь языком трепать умеют, – старик выплюнул сигару и выбросил окурок в открытое окно.

Мне стало неудобно. Знаете, таксистов разделяют на две группы – хороший и плохой водитель. Хороший таксист всегда может поддержать разговор, срезать путь, рассказать что-то новое о политике или об истории города, может хорошо пошутить. А плохой… в общем полная противоположность хорошего. И кажется, что мы с кузиной попали ко второй группе таксистов. Помимо того, что мужчина курит, так ещё и бурчит каждую секунду, все больше раздражая меня. Пытаюсь игнорировать любые звуки и слова, но, как известно, если на ум пришла мысль – её уже нельзя выбросить из головы. Мы проехали четыре квартала, три парикмахерские и наконец прислонились к обочине. Осматриваюсь. Передо мной кирпичное здание с большими окнами, через которые можно увидеть столы, людей с книжками или с вилкой в руке, если приглядеться. Снаружи также стоят столики с зонтами, за одним из которых сидит молодая пара с маленьким ребенком. Таксист оборачивается к нам, но ничего не успевает сказать, ибо сестра даёт ему зеленые купюры и просит меня открыть дверце. Так я и делаю. Как только покидаю салон автомобиля, сразу чувствую щекотку тёплого ветра. Как меняется погода в Портленде однако. Ещё полчаса назад было холодно, а сейчас душно. Осматриваю заведение и чуть ли не врезаюсь в дерево; Джесс берет меня за руку и ведёт к двери кафе. Все тело ноет. Всем сердцем не хочу идти на это «не свидание», будто кто-то или что-то кричит мне: «Стоп!!!», но я отказываюсь это замечать. Мы входим внутрь. Сразу улавливаю запах гарнира и кофе. Все было сделано из дерева; и наверное поэтому это кафе на первый взгляд выглядело уютно. У барной стойки сидят две девушки, одна из которых была очень похожа на Роуз, но наверняка мне показалось. В последнее время мне мерещится черти что. Возле окна, в шести шагах от выхода, спиной к нам сидел молодой человек. Джесс пнула меня локтем и указала в его сторону.

– Видишь того брюнета? – я кивнула. – Это и есть Эдвард. Давай, он тебя ждёт! – кузина толкает меня вперёд, но я сопротивляюсь. Не вижу себя со стороны, но думаю выглядела я измучено.

– Джесс, это плохая идея, давай вернёмся домой, – молю я, но сестра возражает.

– Да ладно тебе, Рэйчел, дай ему шанс. В любом случае, ты можешь его отшить. И вообще, Эдвард такой же задрот, как и ты, он тебе понравится, уверяю!

Она снова толкает меня и на этот раз у кузины получается сдвинуть меня с места. Выдыхаю, переводя взгляд то ли на молодого парня, то ли на Джесс.

– Если он окажется любителем видеоигр, меня стошнит! – предупреждаю я. Кузина напоследок ободряюще улыбается и показывает руками знак «класс», как бы говоря: «Все будет отлично, наверное, ну может быть… эм…»; я ей кивнула и прошла вперёд, аккуратно проходя через столики, чтобы не помешать посетителям. Шаг за шагом, и я все ближе к Эдварду и все дальше от Эрика. Сердце подаёт сигналы, но я лишь отмахиваюсь. Тревожное чувство продолжает нарастать; мне все ещё кажется, что вот-вот должно что-то произойти. Вот только что? Брюнет замечает меня и улыбается, тем временем пока я сажусь напротив него. Передо мной парень лет двадцати, с квадратными очками и чёрным шарфом вокруг шеи. Его тонкие губы обнажили ровные зубы в радостной улыбке, а маленькие глаза прищурились, образовав тем самым вокруг себя морщинки. Господи, что я творю?! Это не я… это все происходит не со мной… Эдвард поздоровался со мной, а я продолжаю молчать, глупо пялясь в его серые глаза. Ну же, Рэйчел, скажи хоть что-то, это ведь невежливо. Но я не могу. В горле застрял ком, который не пропускает даже воздух в легкие. Я предаю Эрика, предаю… Набираюсь решимости и невнятно произношу:

– Привет…

Парень довольно хмыкает, будто сорвал куш. Он складывает руки на стол и ерзает на месте, все ещё глуповато улыбаясь.

– Признаюсь, меня огорошил звонок Джессики. Я думал она хочет что-то спросить, а оказалось, что подруга хочет меня с кем-то свести… Моя реакция на это предложение была типа: «Че ты несёшь?», – смеётся Эдвард, поправляя очки на носу. Я улыбнулась. Надо поддержать разговор.

– Эм, – нахмурилась я, играясь пальцами рук, – да, у меня точно такая же была реакция, серьёзно… Джесс умеет удивлять.