Вечно 17

Сквозь пелену слез замечаю напряженные скулы брюнета и его холодный взгляд. Его спокойная реакция нервирует ещё больше. Лучше бы он ударил меня или накричал, чем видеть такое раздражающее хладнокровие.

– Рэйчел, уходи… Не надо устраивать здесь сцен, – Эрик отводит взгляд. Это меня ещё больше подстегивает.

– Послушай сюда! Я пришла за тобой и без тебя никуда не уйду, сколько бы ты меня не прогонял, ясно?! Я наплевала на свою гордость, только ради тебя, будь человеком! Эрик, умоляю пойдём со мной! Все будет хорошо, все будет хорошо, – я подхожу к нему вплотную и дотрагиваюсь до холодного лица руками, заглянув прямо в глаза, – мы начнём все заново, опять, как в старые времена будем собираться в новой «сходке», ты будешь заниматься своим любимым делом, все станет как прежде, Эрик!

– Дорогуша, тебе же прямо сказали: уходи, – фыркает Крис и отходит к своим друзьям.

Я все ещё горю надеждой, что Нансен возьмёт меня за руки и все будет хорошо, но брюнет стоит и подозрительно молчит. Я сглатываю комок. Сердце ушло в пятки. Неужели ему все равно? Нет, это неправда…

– Рэйчел, уходи, – он убирает мои ладони со своего лица, но я сопротивляюсь.

– Нет, нет, нет, нет, – плачу я, мотая головой.

– Уходи, – повторяет Эрик. Его слова доходят до меня эхом. Меня словно оглушили. Слезы градом стекают по моему лицу, и я уже почти ничего не вижу. Как же больно. Черт побери…

В следующую секунду ощущаю на своих плечах чьи-то руки, которые оттаскивают меня от Нансена, но я все сопротивляюсь. Коди и Бен пытаются меня оттащить от Эрика, а Эмма что-то кричит. Типа: «Отпусти его, Рэйчел, отпусти». Но я не могу этого сделать ни в прямом, ни в переносном смысле. Это выше моих сил. Наконец парни разъединяют нас, и я чувствую пустоту. Вокруг все как в замедленной съемке. Все идёт ходуном.

– А вы что тут делаете? О, или вы помирились со своей подружкой? – слышу как смеётся Кристиан. Парни ему что-то отвечают, потом встревает Эмма, затем опять голос рыжеволосого. Я несколько раз моргаю, но в глазах все ещё картинка минувшей минуты. Как же больно… Я не могу дышать – лёгкие горят.

– Вам лучше отвезти её домой, – обращается к кому-то из ребят Эрик. Я вырываюсь из рук Коди и выпрямляюсь, злобно смотря на того, кто раньше мне был дорог. Грубость – последствие разбитого сердца с капелькой бурбона. И пусть во мне нет ни капли спиртного, но сейчас я буду предельно груба и откровенна, прям как норвежский рэп. Вдох, а затем выдох.

– Как ты так можешь легко забыть человека, а?! Поделись опытом?! Неужели… неужели я для тебя ничего не значу?! А друзья??? Эмма, Адриан, Скотт, Джей и другие?! Тебе плевать на них?! А «сходка»?! Ты же жил этим местом!!! – кричу я, сдерживая новую волну истерики.

– Порой нужно отпускать прошлое, чтобы зажить настоящим. Моя жизнь – сплошное прошлое. «Сходка» была просто ребячеством. Это ерунда. Пойми, Рэйчел, нам не будет вечно семнадцать, мы не можем вечно валять дурака. Надо идти дальше, – Эрик пожимает плечами. Эти слова ранят меня не хуже, чем если бы топором об спину. Я еле держусь, чтобы не упасть.

– Моя любовь для тебя дурачество? «Сходка» и друзья для тебя «валять дурака»? Ты что, издеваешься что ли?! То, что ты сейчас делаешь и есть самое настоящее дурачество!!! Думаешь, будешь курить и пить, то станешь взрослым?! Ты большой идиот. – Эмма мягко хватает меня за плечо, показывая, что она рядом. – Да, нам не будет вечно семнадцать. Да, мы вырастим и забудем все то, чем мы дорожили в этом возрасте. И мне искренне жаль тебя Эрик Нансен, ведь ты ничего не понял и вряд ли поймёшь… Мне только жалко Дарью – ей достался большой сынок-эгоист. Вот теперь я уйду, только уже навсегда.

Я резко разворачиваюсь и иду к старине «Мустангу», сжимая ладонью рот, чтобы никто за спиной не услышал мои всхлипы. Мне ужасно больно. Мое сердце разбилось на кусочки, и я знаю, что уже ничего не измерить.

Мы садимся в машину. Бен заводит свою колымагу, после чего машина вздрагивает. Мне очень неудобно перед парнями и я не имею понятия о чем они сейчас думают, но во мне не осталось больше сил, даже на размышления. Я разбита. Я сломлена. Я убита.

Спустя время, мы подъехали к моему дому. За все эти минуты мы ни разу не поговорили. Мне хотелось лишь молчать. Снаружи все было тихо, но внутри бушевало море. Я еле открываю дверь «Мустанга» и обессиленная выхожу из автомобиля. Боже, пусть на меня упадёт небо и раздавит. Пусть вся эта боль исчезнет. Я хотела было захлопнуть дверцу, как слышу реплику парней:

– Рэй, не стоит мучать себя из-за этого козла, – ободряюще улыбнулся Бен. Я лишь кивнула.

– Он тебя не заслуживает, – подхватывает друга Коди.

Я вновь просто кивнула, а затем развернулась и ушла в дом. Как только я вошла в гостиную, мама выбежала навстречу. Она выглядит очень недовольной. Женщина держит в левой руке сотовый телефон и машет им перед моим носом. Я же снимаю обувь и неаккуратно бросаю её на паркет. Мне уже на все все равно. Все кончено.

– Рэйчел, где ты была?! Сколько уже времени ты видела?! Почему не отвечаешь на звонки?! С кем я говорю?! – кричит мама.

Я поднимаю свой разбитый взгляд и через мгновение падаю на пол, громко рыдая. Мама видя это, бросается меня утешать. Я не поддаюсь её словам и просьбам. Мне ничего не поможет. Сердце требует помощи, оно требует справедливости. Но в реальном мире справедливости нет. В голове все ещё звучит его голос, и это убивает меня. Я просто кричу. Боже, пусть все это закончится!!! Мама хватает меня за щеки и пытается разузнать в чем дело, но я лишь плачу и громко кричу. Я очень устала, и эта усталость постепенно ломает меня. Мама крепко прижимает меня к себе и гладит по спине. Грудная клетка судорожно выпускает воздух, я пытаюсь остановить слезы, но все четно.

– Дочка, дорогая моя, что случилось?! Расскажи мне, умоляю тебя! – просит мама чуть ли не плача.

Я отдаляюсь от неё и закрываю лицо руками. Все лицо липкое; мне стало душно. Я убираю волосы назад и плаксиво произношу:

– Прошу, пожалуйста, давай поскорее уедем отсюда! Пожалуйста!

– Почему? Что случилось?!

Я не отвечаю ей, лишь вновь обнимаю её и шепчу: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».

– Хорошо, детка, хорошо… Мы уедем… все будет хорошо… – мама целует меня в макушку головы. Я потихоньку успокаиваюсь.

Вот и все. Я уеду, Эрик, уеду от тебя подальше, как ты и хотел. «Нас» больше не будет, «нас» больше нет. Это конец.

Глава 23

«Все в порядке, Рэйчел. Все хорошо. Ты справишься с этим».

Оказывается, самовнушение – прекрасный способ заставить себя поверить в ложь. Это все неправда. «Хорошо» – не существует в моей лексике; это метафора. Признаться честно, я по горло сыта болью и меня начинает тошнить от любой эмоции. Душа полна этим ядом. Знаете, меня будто проверяют на прочность, но грустная правда в том, что и нечего тут проверять. Я сломалась. Роуз и папа покинули меня. Как людям так спокойно удаётся отпускать друг друга? Разве им не больно? А как же все наши воспоминания, моменты, где это все? Верно, на помойке. Запомните: не стоит скучать по человеку, который с легкостью смог вас заменить. Думаю, это можно назвать предательством.

Ладно, с этим можно как-нибудь смириться, но только не с уходом того, кого ты любишь. Я имею в виду, черт… Не то, чтобы я не любила папу с Роуз, просто любовь к Нансену во многом отличалась. Самое обидное то, что когда он говорил «всегда», я ему поверила. Слова растворились, и в итоге ничего, кроме огромного океана слез и разбитого сердца не осталось. Больно ли мне? Да, очень.

И знаете, сейчас, находясь в нескольких тысяч километров над землёй, я не сожалею о том, что перечеркнула все своё прошлое. Да, на сердце раны, которые напоминают о себе в виде слез и душераздирающей боли в груди, но это мелочи. Я смогу преодолеть эти трудности, смогу, вот увидите.