Вечное дерево
Шрифт:
– Нет, какие все! Какие!
– шептала Ганна, прижимаясь к Лешиному плечу.
– Горько!-крикнул Кирилка.
– Будет тебе, - прицыкнула Полина Матвеевна.
– Пей меньше, вот и не будет горько.
– Так ведь положено.
– Положено, так и пущай лежит.
Потом пошли тосты один за другим. Все перемешалось. Образовались отдельные группки. Песляк беседовал с Кузьмой Ильичом и Пепеловым. Сергей с Сеней Огарковым. Девушки и Полина Матвеевна окружили м-слодых.
Степан Степанович сидел в сторонке, с интересом и душевной симпатией наблюдал за молодежью
"Славные ребята...Вот и мой бы..." И тут он вспомнил о неудачном разговоре с сыном, о своем неожиданном срыве-пощечине: "Да-а, не лучший метод воспитания.., Вот к ним бы его..." Но тотчас усмехнулся своим мыслям: "Разве такое возможно? Он сейчас небось загорает на южном солнышке..."
Кирилка, оказавшийся в одиночестве, допил чей-то неполный стакан и крикнул:
– Музыки желаю!
В^дя, что его никто не слушает, он схватил кусок хлеба и запустил им в девушек. Кусок угодил Галке в лицо.
– Ты, прекрати!
– предупредил Леша и шагнул к нему.
Кирилка вскочил, оскалился и стал так походить на бульдога, что, казалось, вот-вот зарычит от злости.
– Ты что? А ну угомонись!
– строго прикрикнул Песляк.
Кирилка опустил голову и нехотя сел.
Разговор продолжался. Шум все нарастал.
Наступил тот период, когда энергия должна была
найти выход, когда невозможно уже сидеть спокойно:
нужно плясать, петь, веселиться до упаду.
Отодвинули стол, убрали стулья. Песляк и Кузьма
Ильич, воспользовавшись этим, стали прощаться. С ними
вместе ушли Пепелов и Клепко. Из старших остались
Полина Матвеевна и Степан Степанович.
– Мне спешить некуда. Разрешите остаться?
– сказал он,
– Да как вам не ай-яй-яй!-Ганна обняла его и поцеловала.-Да вы мне как родной.
– А меня?-нетвердым голосом спросил Кирилка.- Брезгуешь? Строишь из себя.
Ганна виновато улыбнулась, не зная, что сказать.
– Перестань, - вмешался Леша.
– Прибереги репертуар для другого случая.
– Другого не будет.
– Организуем... Через профсоюз.
Все засмеялись.
Кирилка почувствовал обиду. Всегда этот Лешка над ним превосходство имел, и по работе, и Ганну увел, и даже здесь.
Он вскочил, оскалился.
– Давай... подходи, не боись.
– Ну-ка!
– прикрикнула Полина Матвеевна.
– А-а... Не боись.
Леша не двигался. Все приумолкли. Всем было радостно и весело, и непонятно, чего хочет этот Кирилка.
– Что ж, коленки дрожат? Хорош у тебя муж, храбрый заяц!
Кирилка взял со стола стакан и спокойно, обдуманно швырнул его на под.
– Прекратить безобразия!-крикнул Степан Степанович, будто подал команду.
– Ну-у! Н-новатор!
– Кирилка небрежно отмахнулся.
– А ну-ка, хлопцы, помогите, - решительно произнес Степан Степанович, кинулся к Кирилке и вместе с Сеней, Сергеем и другими ребятами в минуту скрутил его и потащил к дверям.
– Трус!-орал Кирилка.-За бабью юбку прячешься!
– Мне просто не хочется рук марать... Такой день у меня сегодня,-сказал Леша.
– Правильно, Лешенька. Умница.
–
Кирилку выставили за дверь. Он попробовал вломиться. Дверь не поддавалась. Ему сделалось жарко. Он рванул пиджак и почувствовал в кармане что-то твердое.
Сунул руку - нож. Кирилка со злостью всадил его в косяк, а сам опустился на пол и вскоре уснул.
* * *
У Ганны испортилось настроение. Было неприятно, что так получилось с этим Кирилкой.
– Я же говорил, дурак дураком,-утешал ее Леша.
– Ему пить совсем нельзя.
И все начали успокаивать Ганну.
"А гости-то здесь при чем?"-подумала Ганна и, встряхнув головой, улыбнулась.
– Что же танцы? Мы ж танцевать хотели.
Все тотчас оживились, довольные, что праздник продолжается.
Сеня достал из-за дивана баян, медленно, будто нехотя, примостил его на коленях, склонил голову, точно прислушался - не играет ли он сам? А потом неторопливо развел мехи. Полились негромкие, плавные звуки вальса.
– Что стоишь-то?
– спросила Полина Матвеевна.
– Начинай... Тебе, тебе положено.-Она подтолкнула Ганну в спину.
Ганна вся подтянулась, посерьезнела, величаво вскинула голову и, не взглянув на Лешу, положила легкую руку ему на плечо. Леша подхватил ее осторожно, кажется более' всего боясь приблизиться к Ганне вплотную, и, уставив никого не видящий взгляд вдаль, закружился, чуть опережая музыку. Ганна почти незаметно придержала его и, выждав мгновение, закружилась так, что белое платье развернулось колоколом.
– Вот она у нас какая!-сказала Полина Матвеевна и всхлипнула от умиления.
– Славная молодежь!-тотчас поддержал Степан Степанович.-Я вот и то думал...-он хотел сказать о своих мыслях, о сыне, о ссоре, об отъезде жены и Журки на Юг, но осекся: ни к чему, не к месту была бы его откровенность. Полина Матвеевна посмотрела на Степана Степановича искоса, словно оценила про себя, и спросила:
– Не забыл еще?
Степан Степанович не понял вопроса.
– Танцевать-то не разучился?
Степан Степанович проворно вскочил, поклонился и по-военному прищелкнул каблуками.
– Полундра!-крикнул Сеня, не прерывая игры.
Молодежь со смехом расступилась, уступая дорогу дородной Полине Матвеевне.
Ганне снова было весело. Ей хотелось танцевать без конца.
– Буде!
– взмолился Сеня и, пискнув на высокой ноте, перестал играть.
Всем сделалось душно, захотелось подышать свежим.
воздухом.
– Идемте к Неве, - предложили в один голос Нелька и Нюся.
– Идея!-поддержала их вся компания. Стали собираться.
– Надень пиджак, - сказала Ганна Леше.
– Ну-у, теплота.
Он был розовый, раскрасневшийся, белая рубашка очень шла ему, делала молоденьким и свежим.
"Ах, какой он у меня красивый",-подумала Ганна и засмеялась от счастья.
Компания с шумом вышла из квартиры, Леша. чуть приотстал: закрыть двери.
Шум разбудил Кирилку. Вскинув тяжелую хмельную голову, он увидел перед собой белое пятно. Приглядевшись, различил Лешу.