Вечное

— Piacere [105] , я Элизабетта, а вы, должно быть…

— Madonna! [106] — Высокая женщина, разинув от удивления рот, вошла в дом. Лицо у нее было очень простое, с обветренной кожей, а длинные темные волосы она по-деревенски заплетала в косу до пояса. Гостья бросила свой мешок на пол. — Какой красивый дом!

— Che bella! [107] Ты на ковры глянь, а мебель какая! — Следом за ней вошла костлявая коротышка с изможденным лицом и всклокоченными каштановыми волосами, в видавшем виды коричневом платье. Она с удивлением озиралась по сторонам. За женщинами ввалились дети и побросали на пол свои мешки; все это смахивало на небольшое вторжение. Они бросились к шкафам и принялись открывать и закрывать двери, пачкая грязными пальцами стекла.

105

Как приятно (итал.).

106

Матерь Божья (итал.).

107

Как красиво (итал.).

Взволнованная Элизабетта во все глаза смотрела на детей.

— Я — Недда Ротунно, а моя невестка — Мартина Беллио. — Высокая рассматривала шкафы с горящими от восторга глазами. — Джузеппина жила как королева! А мы везунчики. Нам здесь нравится.

Элизабетту охватило смятение, но она не подала виду.

— То есть вы все въезжаете? Внизу только одна спальня, а наверху — моя. Мне сказали, приедет только одна…

— Как-нибудь поместимся. — Недда в восторге повернулась к Мартине: — Вот это удача привалила! На фарфоре можно неплохо заработать. Разбогатеем!

— Что, простите? — в ужасе спросила Элизабетта. — Нельзя продавать фарфор Нонны. Это антиквариат.

— Конечно, можно. — Недда обвела рукой комнату. — Это же золотое дно. Все нужно продать, и шкафы тоже. Да мы состояние сколотим!

— Нет-нет… — У Элизабетты заныло в груди. — Нонна коллекционировала этот фарфор. Она тщательно выбирала каждую тарелку, каждый узор. Некоторым из них — не один десяток лет. Она годами скупала…

— E allora? [108] — отмахнулась Недда. — Теперь-то ее все равно нет.

108

И что? (итал.)

— Но это неуважение, — поежилась Элизабетта. — Нельзя так говорить, нельзя продавать ее коллекцию. София не разрешит.

— Уже разрешила. Она все и устроила. На этой неделе приедет оценщик и скажет, что почем.

— Не может быть! — Элизабетта в ужасе отшатнулась. — Мне София ничего не говорила, у нее нет законного права распоряжаться имуществом Нонны. Только у Паоло.

— Beh, Паоло ведь не здесь?

— Он на войне, но вернется домой. — Элизабетта сдерживала слезы. — Нонна обожала этот фарфор. Он принадлежал ей, она ни у кого ничего не просила и все заработала сама.

— Не лезь-ка ты не в свое дело, Элизабетта. Ты всего лишь приживалка, — нахмурилась Недда, но тут одна из маленьких девочек уронила на пол тарелку — одну из любимых тарелок Нонны — стаффордширскую с синими узорами. Та разбилась.

— О нет! — Элизабетта взяла веник и бросилась наводить порядок. Она присела, собрала кусочки и сложила их в совок. Осколки стучали, будто кости самой Нонны — ведь фарфор делали из костей и пепла.

— Ах ты, криворучка! — Недда влепила пощечину малышке, и та разревелась. — Хоть знаешь, сколько она стоила! Мы бы на это неделю жрать могли! Не трогайте тарелки!

— Не трогайте тарелки! — повторила за ней Мартина, и дети всей оравой понеслись в столовую.

— Глядите, белый кот! — завопил мальчишка и потянулся к Ньокки, та в испуге спрыгнула со стула, метнулась под стол и выгнула спину.

— Нет, не лезь к ней! — Элизабетта бросила веник и побежала в столовую.

— Там два кота! — закричала одна из девчонок, обнаружив на стуле Рико. — Два! Два!

— Хватай их, хватай! — завизжал мальчишка, и дети бросились в погоню. Рико ловко проскочил к лестнице, догадавшись, что этих маленьких грязнуль следует избегать любой ценой.

— Стойте! — Элизабетта преградила детям путь, пока Рико и Ньокки удирали вверх по лестнице. — Оставьте котов в покое!

— Коты! Коты! Два кота! — возбужденно верещали дети. — Один белый, другой — полосатый!

— Недда, Мартина, пожалуйста, прошу вас… — Придется найти способ как-то ужиться с этими людьми. — Пожалуйста, не позволяйте детям хватать кошек. Они привыкли к спокойной жизни.

— Beh, — усмехнулась Недда. — Детишки всего лишь играют.

Мартина кивнула:

— Они любят кошек. У нас тоже была кошка.

— Мы ее съели! — воскликнул один из малышей.

Потрясенная Элизабетта отпрянула.

— Вы ведь шутите?

Мальчишка расхохотался.

— Нам понравилось! Было вкусно!

— Не задирай нос, Элизабетта, — фыркнула Недда. — Нашу ферму разбомбили. Всех коров и коз поубивали. Мужья ушли в армию. Я забочусь о своей семье, и Мартина тоже. У тебя семьи нет, так что держи-ка ты свое сопливое мнение при себе.

— Ладно, — обороняясь, сказала Элизабетта. — А вы держите детей подальше от кошек. Нельзя их трогать. Они мои и Нонны.

— Она не твоя nonna [109] , — ухмыльнулась Недда.

— И не ваша вообще-то. София ждала только одну кузину, а у вас обеих другие фамилии.

— За собой следи! — разозлилась Мартина. — Не то на улицу вылетишь! Мы все Софии расскажем!

— Удачи, — огрызнулась Элизабетта. — София без меня с рестораном не справится, так что никогда меня не выгонит.

— Вот и узнаем.

— Вперед. А пока пусть дети не лезут к кошкам.

— А ты проваливай наверх! И держись от нас подальше, дрянь!

109

Бабушка (итал.).

— А вы держитесь подальше от меня. — Огорченная Элизабетта направилась к лестнице.

— И не лезь на кухню! Нечего тебе там делать!

— Я все равно ем в ресторане. — Элизабетта побежала наверх и заперла дверь своей комнаты, решив, что кошкам вниз теперь путь заказан. Отныне она будет кормить их здесь и сюда же перенесет их туалет. Элизабетта села на кровать, погладила кошек и попыталась успокоиться. Все трое прислушались к шуму, доносившемуся с первого этажа.

Вдруг Элизабетта вспомнила, что рядом с ее комнатой есть кладовка, где Нонна хранила слишком большие для шкафов внизу супницы. Нельзя допустить, чтобы их тоже продали. Она вышла из спальни и поспешила к кладовке. Взяв супницу, Элизабетта отнесла ее к себе, затем проделала то же самое много раз, пока не перенесла все супницы в безопасное место.

Закончив, она закрыла за собой дверь и пересчитала красивые супницы, что покрывали весь пол. Их было тридцать четыре, у всех подходящая крышка и половник. Элизабетта с любовью смотрела на них, вспоминая, как Нонна рассказывала ей о каждой, о том, какие они старинные и откуда взялись. Вот вычурная супница Capodimonte, сделана в Италии, украшена розовыми и желтыми цветами и ручками в виде лебединых шей. Старинная супница из майолики, с яркими оранжевыми и зелеными цветами, с рифленой чашей. Лиможская супница Haviland с розовыми цветами и золочением на ободке, ручках и основании. Больше всего Нонна любила подлинную минтонскую супницу из коллекции по мотивам рококо, с редким узором из голубых и белых цветов, изящной крышкой с бороздками и золотым ажурным рисунком.