Вечное

Элизабетта открыла глаза и поморгала, пытаясь понять, что случилось. В голове пульсировало. Все тело болело. Она лежала на спине поверх обломков бетона. Небо сквозь дым было почти неразличимо.

Мозг отказывался соображать. Американские бомбардировщики исчезли. Атака закончилась. Элизабетта не представляла, долго ли пролежала здесь. Слышались слабые мольбы. Она попыталась пошевелиться. Было больно, но ноги и руки вроде уцелели.

Элизабетта медленно села и стала ощупывать лицо. Ладони испачкались в теплой крови. Руки и ноги были изрезаны. Одежду и тело покрывала серая сажа. Дышать было нечем, ноздри забились. Элизабетта высморкала комок черных соплей. Во рту был привкус песка и земли.

Пошатываясь, она поднялась на ноги и в ужасе огляделась. Сан-Лоренцо сровняли с землей. Видна была даже соседняя улица. На обломках и руинах полыхали пожары. Местные жители и представители власти пытались потушить огонь. Магазины стали грудами кирпича, мрамора, камня и искореженного металла.

Вокруг все превратилось в побоище. Посреди улицы валялись оторванные конечности, словно куски мяса. Мужчины, женщины и дети замертво лежали среди обломков и руин, из страшных ран струилась кровь. Доктора и медсестры бегали туда-сюда с носилками и черными медицинскими сумками.

Повсюду была кровь. Пачкала и пропитывала разодранную, порванную в клочья одежду каждого. Некоторые были еще живы, стонали и плакали, мучительно корчась от смертельных ран. Среди раненых и погибших валялся хлам — остатки человеческой жизни. Записная книжка на пружине. Коричневая сумочка. Очки в роговой оправе. Портфель.

Рядом неподвижно застыла женщина с устремленным в небо взглядом. Возле нее притулился мальчик с перепачканными кровью волосами. На чумазом личике подсыхали дорожки от пролитых слез. Он шевельнул губами, и Элизабетта поняла, что малыш жив.

Она приковыляла к нему и опустилась на колени.

— Ты цел? — спросила Элизабетта, и ребенок открыл глаза — темно-карие, налитые кровью. Он что-то произнес, но она не расслышала. Малыш протянул к ней слабые ручки, сердце Элизабетты растаяло, и она подняла его.

— Мама… — хрипло прошептал мальчуган.

— Ладно, ладно. — Элизабетта проверила крохотное тельце — нет ли ранений. Он весь был в порезах. В бедре торчал зазубренный осколок стекла, по ноге струилась кровь.

— Помогите! — хрипло закричала Элизабетта, но никто не поспешил на помощь. Врачей звали все выжившие.

Элизабетта начала было вытаскивать осколок, но передумала. Чутье подсказало: тот должен остаться на месте. Он закупоривал вену. Следовало уменьшить кровотечение, иначе малыш истечет кровью до смерти.

— Мама, мама, мама, — снова и снова шептал кроха.

— Я здесь, — исступленно заверила его Элизабетта. Придерживая малыша одной рукой, другой взялась за рукав и оторвала его. Уложив ребенка себе на колени, она скрутила рукав и быстро обвязала бедро крохи, наложив жгут над торчащим осколком.

— Мама, — снова позвал малыш, и глаза его закатились. Наверняка у него шок.

Элизабетта снова хрипло позвала на помощь, но все врачи были заняты. Она вспомнила, что больница неподалеку. Можно отнести его туда. Элизабетта взяла мальчонку на руки, с трудом поднялась и стала пробираться вперед. Ребенок прильнул к ней, но его губы вновь и вновь повторяли «мама».

— Помогите! — воскликнула Элизабетта. Спотыкаясь, она брела по развалинам. Вокруг искрили электрические провода, тлело и горело дерево. Серый дым заслонял путь.

Запнувшись, она чуть не упала. Элизабетта крепче прижала малыша к груди. Его голые ноги болтались в воздухе. Из раны на бедре капала кровь, но уже меньше, чем раньше. Жгут делал свое дело.

Она продолжала идти, зовя на помощь. Дороги не было, проспекта тоже. Она шагала мимо растерзанных тел, лежащих среди обломков зданий, обвалившихся стен и разбитых машин. Стоны и крики доносились из-под руин, где были заживо погребены люди. В конце улицы собралась толпа. Похоже, там были представители власти. Элизабетта направилась в ту сторону. Толпа что-то выкрикивала, но Элизабетта не могла ничего разглядеть. Она почти добралась до цели.

— Мама… — прошептал мальчик, и вдруг его тело в ее руках обмякло.

Элизабетта в страхе опустила взгляд. Он склонил голову ей на руки, вытянув шею. Она пошла дальше, все крепче прижимая его к себе. Из глаз ее лились слезы.

— Пожалуйста, помогите! — простонала Элизабетта, и люди, что стояли с края толпы, повернулись к ней. Лица у них были грязными и окровавленными, а вид потрясенный и безумный.

— Король приехал! — крикнул кто-то из мужчин.

— Какой король? — спросила Элизабетта, ей казалось, будто она попала в кошмарный сон. Малыш безжизненно повис у нее на руках.

— Король Италии! Виктор Эммануил! А час назад здесь был папа!

Элизабетта встала на цыпочки. Она мельком увидела республиканскую гвардию в форме и фашистов — вооруженное сопровождение седобородого короля Виктора Эммануила III. Сцена была фантасмагорической: король в своем великолепном мундире с блестящими латунными пуговицами, причудливыми лентами и золотыми эполетами стоял посреди разверзшегося ада. Его элегантная супруга сидела в сверкающем черном лимузине, а помощник в форме раздавал толпе деньги.

— Забери свои деньги, подонок! — Толпа, глумясь и плюясь в него, швыряла банкноты обратно. — Верни нам мир!

— Проваливай! — крикнула королю одна из женщин. — Вот что вы натворили с Италией!

— Это все ты виноват! — Другой мужчина швырнул обломок кирпича в лимузин. — Из-за тебя погибли мои жена и дочь! Их кровь на твоих руках!

— Ты предал нас! — вопила старуха. — Ты нас сгубил!

— Долой короля! Долой Муссолини! — Озверевшая толпа начала забрасывать их камнями.

Перепуганная, охваченная горем, Элизабетта отошла подальше. Она опустилась на колени прямо на обломки, прижимая к своей груди малыша. Все это слишком ужасно. Война и смерть. Короли и папы. Бомбы. Нонна. Мальчик. Это невыносимо. Ей казалось, она сходит с ума.

По щекам побежали слезы. Элизабетта целовала личико крохи и говорила ему, как сильно мамочка его любит.

Она так и сидела с ним, пока не пришла санитарка и не забрала у нее малыша.

Глава семьдесят первая

Марко, 25 июля 1943

Марко стоял среди толпы мрачных офицеров-фашистов на втором этаже Палаццо Венеция. Рано утром Большой совет выдвинул Муссолини вотум недоверия, и теперь Дуче выпроваживали к парадной мраморной лестнице. Многие говорили, мол, Муссолини настал конец, а командование армией возьмет на себя король Виктор Эммануил III. Итальянцы надеялись, что война для Италии закончится. Снаружи, на Пьяцца Венеция, праздновали тысячи людей.