Вечный шах

дорогого гостя ждал сегодня Виктор. Гостя, на которого вся надежда.

С Алексеем Борзовым он случайно познакомился на бегах года два тому

назад. С разных концов попав в дружную компанию футболистов-ветеранов,

игравших хладнокровно, экономно и со знанием дела, они с Алексеем обратили

друг на друга внимание тем, что играли совсем наоборот: по наитию, рисково

и с размахом. Оба сильно проиграли, и в ресторации отметили слегка это

событие. А, отмечая, разговорились. Алексей был своеобразно откровенен:

если о чем начинал рассказывать, то рассказывал до конца и без украшающих

его добавлений или умолчаний, если не считал возможным о чем-то говорить,

то просто ни о чем не говорил. Он называл себя комбинатором. Виктор

старался переименовать его в предпринимателя. Предприниматель, говорил он,

– человек одного направленного в одну сторону действия, а комбинатор -

создатель цепи из разнонаправленных действий не только своих, но и чужих,

цепи, которая вела к наиболее эффективному результату. В те дни, когда они

познакомились, Алексей занимался организацией сети закупочных

кооперативов, которые по высоким, но терпимым ценам должны были обеспечить

Москву высококачественными продуктами питания. Дело пошло: деревенские

хозяева молились на его людей, освободивших их от проблем сбыта,

московские покупатели, ворча по привычке, охотно покупали его чистый,

свежий и привлекательный товар. Но Министерство торговли обиделось, а

народные избранники посчитали, что кооперативы эти слишком много

зарабатывают, и прихлопнули их указом. Стало плохо и деревенским хозяевам,

и московским покупателям, и кооператорам, и даже депутатам. Только

Министерству торговли спокойнее стало.

Алексей привычно плюнул на это дело и образовал куст комиссионных

магазинов, совершенно спекулятивное предприятие, которое никого не

беспокоило потому, что в борьбе с ним не приобретешь ореола страдальца за

народные интересы.

Алексей Борзов был своим человеком в подпольи, в тени и на солнышке.

Он ходил по канату и не страшился по нему ходить, так как был отличным

канатоходцем.

Виктор понимал, что, если Алексей захочет ему помочь, то поможет.

Дома он был к семи. Стараясь не вспоминать, что было здесь, Виктор

быстро прибрал квартиру, раскинул по-холостяцки небрежный, но достойный

стол и ровно в семь пятнадцать набрал телефонный номер, обозначенный на

картонке.

– Я слушаю, - объявил в трубке барский, и в то же время слегка

приблатненный баритон.

– Здорово, Леха, - с бойким облегчением поздоровался Виктор.

– Витек, что ли?
– узнал Алексей.

– Он самый. У меня дела к тебе, Леша. Много дел.

– Про одно твое дело догадываюсь. Серега, да? - Алексей знал

покойника, именно от него Виктор получил сведения о беспокойном

рэкетирском прошлом Сереги.

– Серега только начало, Леша. Дальше такое произошло, что ни в сказке

сказать, ни пером описать.

– А ты, дурачок, хотел описать?

– Да не хотел я описать, хотел разобраться?

– Не с нашими мозгами в этом разбираться, Витя. Я сегодня одного

старого, очень старого знакомого посетил, благо, он сейчас в Москве, и

кое-что ему рассказал про нынешние московские чудеса. Вот он, если очень

надо, разберется.

– Ты лучше пока о моих делах никому не говори.

– Да я еще ничего не знаю о твоих делах-то, Витя.

– Скоро узнаешь, через полчаса узнаешь. Насколько я разбираюсь в

московских телефонах, ты сейчас где-то у Арбата, да?

– Отгадал. В переулочках мой тайный офис.

– Так вот, ноги в руки - и ко мне. Как раз через полчаса ты за

столом, на котором ждет не дождется тебя твой любимый грузин "Греми".

– Не выйдет, Витя, - с сожалением ответил Леша. - У меня здесь

срочная встреча через полтора часа.

– Но пойми ты, Леха! Мне необходимо поговорить с тобой сегодня,

сейчас!

Алексей помолчал недолго, обдумывал, видимо, ситуацию, потом весело

предложил:

– Тогда вот что. Не я, а ты - руки в ноги - и ко мне. Часа для

излияний тебе хватит?

– Хватит. Адрес диктуй.
– Виктор был лихорадочно деловит. Алексей

продиктовал адрес, подробно объяснил, как добраться и добавил милостиво:

– Можешь грузина с собой прихватить. Только одного.

На "букашке" Виктор доехал до Неопалимовского, перешел Садовое, и

мимо валютного заведения "У бельгийца" проследовал в арбатские переулки.

Зря объяснял ему Алексей про эти места, эти места он знал досконально.

Повернул налево, повернул направо, прошел еще метров сто и остановился,

твердо понимая, что он у цели.

Все раздираемо противоречиями и конфликтами ныне в Москве: общество,

люди, кварталы, дома. Дом, в котором располагался тайный офис Алексея, не

был исключением. Одни люди интенсивно осуществляли в нем капитальный

ремонт, другие решительно продолжали в нем жить.

Перешагивая через толстые, в жирной резине, кабели, которые

извивались на полу, как змеи, и висели на перилах, как лианы, Виктор,

преодолев сей тропический лес, поднялся на четвертый этаж (лифт,

естественно, не работал) и позвонил у обитой рваным дерматином двери в

квартиру номер тридцать два.

Ни ответа, ни привета. Виктор позвонил еще раз. С тем же результатом.

Тогда он злобно ударил в дверь кулаком. И дверь мягко отворилась.