Ведьма из прошлого

— Марк, постой, — все остальные неловко семенили следом, больше мешая, чем помогая на самом деле, — Марк, ты же не серьезно?

Они не знали ничего. Ни про тьму, ни про свет. Ни про то, кем был я, ни про то, кем была Анна. Они просто должны были быть здесь для чего-то, но…

— Просто идите рядом со мной, — прошептал я едва справляясь с голосом, — вам ничего не нужно делать. И не кричите, вокруг люди, что живут в пятнадцатом веке — в их понимании сейчас все в порядке. Странно видеть инквизиторов с красными носами и ругающимися между собой.

С каждым шагом идти становилось все сложнее. Я не мог смотреть никуда, кроме выложенных дров. Кожу пробил озоб, а спина промокла насквозь. Зуб не попадал на зуб, когда я вместе с остальными, подошел к месту казни.

Дышать стало абсолютно нечем в тот момент, когда палач, что еще минуту назад держал факел, вдруг повалился на землю.

— Происки ведьмы! — крикнули в вмиг взбунтовавшейся толпе, — Сжечь ее!

Меня затрясло в то мгновение, когда я понял, что уже держу факел. Я словно уснул и вновь очнулся. Анну уже успели привязать к столбу, а факел в моей руке вспыхнул с удвоенной силой, посылая столп пламени вверх.

Анна не отрываясь смотрела на светлеющее небо.

— Я не стану этого делать, — прошептал я, глядя на ее лицо, — ты слышишь меня? Я не буду этого делать!

Я зло отшвырнул факел в сторону, а компания моих инквизиторов облегченно вздохнула. От напряжения мне свело скулы, и все равно сейчас я испытал дикое облегчение.

— Не верь тому, что видишь, Марк, — прошептала ведьма, а я недоуменно заморгал.

Мой камень. Тот, с которым я пришел сюда. Один был у Анны — она выкинула его, когда оставила в покое толпу, но со вторым я пришел сюда. Его не было нигде.

В руке Анны блеснул острый краешек гранита. Она разжала пальцы и камень покатился вниз, а туман спал в следующую секунду.

Я не откинул факел в сторону. Я кинул его ровно под ноги Анны. Она знала, что я не сделаю этого, что не смогу.

Знала, что внимательно буду следить за ее камнем.

Знала все это, потому что именно она привела нас в этот день.

Она успела продумать этот сценарий тысячу раз. Она не могла лгать и все же смогла обмануть всех.

— О, Боже, — простонала Анастасия, а Анна закрыла глаза и сильно зажмурилась.

— Анна! — закричал я, кидаясь вперед, но шесть человек теперь держали меня крепко, — Анна!

Первые языки пламени коснулись ее ног тут же охватив все ее тело, а в следующую секунду Мир перевернулся вновь с ног на голову.

Эпилог

Я докуривал четвертую по счету сигарету. Кухню заволокло противным табачным дымом и не спасало открытое окно. Я в очередной раз подумал о том, что пора избавляться от этой привычки. Последнее время я обо всем думал слишком много. Понятия добра и зла размылись до едва различимых границ, а поступки людей стали казаться какими-то двоякими. Мне вообще все теперь виделось по двойным стандартам.

Я ощущал себя как маленький ребенок, что заблудился в темноте. Отпуск в больнице давно подошел к концу, но я не мог работать спокойно, как раньше. Да, я спасал людей, но теперь все мои пациенты стали для меня словно более живыми. Не понимаю, как это возможно объяснить. Это окончательно перестало быть работой. Сам этот процесс превратился в мою жизнь. В ее смысл.

Я неловко перехватил кружку с давно остывшим чаем и покрутил ее в руках. Невозможно было остаться таким же после всего произошедшего.

Наверное поэтому, после возвращения все всё тут же забыли, словно ничего и не произошло. Но не я. Сначала я даже подумал, что действительно сошел с ума. Не было никакой Анны, не было ничего — лишь мои сны. Просто недосып. В квартире ничего не напоминало о ее появлении, а в больничной картотеке невозможно было отыскать ее адрес. Словно и не было никогда Анны на свете.

Лишь ноющее ощущение в груди говорило, что это не так. Я пытался поговорить с Ириной в надежде, что так как та была сестрой Анны, она что-то тоже помнила, но та лишь недоуменно смотрела на меня, собирая вещи и отправляясь в аэропорт.

Я поставил кружку на стол и размыв бычок в пепельнице, задумчиво уставился на полу смятую пачку.

Я добился просмотра видео с камер наблюдения в офисе Вени под предлогом того, что у меня украли кошелек, но там не было ничего. Даже меня на записях не фигурировало.

Я плутал в темноте в надежде отыскать след Анны.

Тонкие пальцы выхватили пачку сигарет из моих рук, вытаскивая меня из размышлений. Анна смотрела на меня с легким оттенком усталости.

— Чай обновить? — спросила она, кивнув в сторону покрытого пленкой напитка, — Коньяка у меня нет.

— Да и для него время неподходящее, — ответил я, задумчиво постучав пальцами по столешнице, — не надо, я этот допью.

— Как хочешь, — пожала плечами Анна, щелкая кнопку на чайнике, — как работа?

— Все хорошо, — ответил я, отводя взгляд в сторону, — пациенты, дежурства, все как обычно.

Анна неопределенно покачала головой, словно такое и для нее могло быть обычно.

Я нашел ее чудом, по-другому нельзя было и описать. Столкнулся в аэропорту, когда провожал Ирину с Платоном. Я заметил ее на выходе больше интуитивно, чем на самом деле разглядел. Я бежал за ней так быстро, что оставил там свой рюкзак. Анна как раз собиралась садиться в такси, когда я окликнул ее.

В одну секунду я подумал, что она меня не узнает.

Когда Анна повернулась и посмотрела на меня, я был уже практически готов к тому, что это больше не она. Что та Анна так и погибла в пятнадцатом веке, а это лишь ее очень похожий на нее потомок.

Но, увидев меня, Анна кивнула.

А в ее глазах все так же, как и в тот день, плясали языки пламени. Я был готов поклясться, что увидел их в ту секунду. Почему-то она согласилась тут же оставить мне свой номер, а через некоторое время позволила прийти к ней домой, хотя мы так и не говорили с того двухминутного диалога в аэропорту.