Ведьма с дипломом ищет работу

Туда же определила шесть штук кладбищенских свечей, пучок омелы, осиновый кол и ярко-алое полотно. По центру слуги установили стол. На него стеклом вниз положили туалетное зеркало. Небольшое, в три пяди длиной. Лорд Орчей, для пущей надежности, предложил принести сюда и мумию, но Казику удалось его отговорить.

По пути к процессии неизвестно откуда прибился Бэрримор. И прогонять его не стали. Последним в комнате появился Бадди. Зачем студенту понадобился ритуал, Марго не знала. Но видя, что хозяин дома не против, возражать не стала.

Казик хлопотал над столом. Бадди тихонько стоял в сторонке и под руку не лез. Бэрримор сидел на столешнице и внимательно следил за процессом. Сэр Генри нервно переминался с ноги на ногу и беспрестанно сыпал вопросами, чем жутко досаждал девчонке.

— Мы прямо здесь увидим призрак? — Он указал пальцем на стол.

— Нет. — Коротко ответила Марго.

— А как же вы с ним собираетесь разговаривать? Или будет только голос?

— Никак. Голоса не будет. Призраки не умеют говорить.

От такого ответа Лорд Орчей опешил.

— А Казимир? Он же говорит!

— Он фамильяр, пока был призраком молчал. Неужели ваши фамильные призраки умеют разговаривать?

Марго даже отвлеклась от подготовки к ритуалу и взглянула на мужчину с интересом.

— Никогда о таком не слыхала.

Лорд Орчей потеребил галстук и смущенно признался:

— У нас нет фамильных призраков…

— Повезло. — Порадовался за него Казик.

Но хозяин дома не унимался:

— Так как же мы тогда узнаем, что случилось с Германом?

— Увидим в зеркале. Он нам покажет все, о чем мы захотим узнать. Все, о чем спросим.

— Леди Маргарет, а спрашивать сможете только вы?

— Не я. — Ответила Марго с заметным сожалением. — Спрашивать будет только Казимир. Но вы сможете задавать вопросы через него.

— Это хорошо.

Мужчина заметно успокоился. Зато вдруг оживился Бадди и задал весьма неудобный вопрос:

— А он не сможет вылезти из зеркала?

Но миг воцарилась тишина. Тяжелая, пугающая. Марго представила себе, как убиенный выбирается из зеркала и… Б-р-р-р… Упаси боги. Придет же в голову такая чушь! Если бы такое было возможно, книга бы об этом точно предупредила. Или нет?

Ведьмочка покосилась на фолиант. А все-таки, почему этот ритуал запрещен? Он такой простой. И почти не требует энергии. Интересно… Она тряхнула головой, стараясь отогнать тревогу, и соврала с милой улыбкой на лице:

— Вам не о чем беспокоиться. Еще ни один призрак не смог покинуть зеркало! — Подумала, и на всякий случай добавила: — Без разрешения.

Казик восхищенно хмыкнул, поправил свечи и важно оповестил:

— Господа, все готово!

* * *

Демон его знает, как оно должно было быть по канонам, но свечи горели дерганным искристым пламенем неприятного серо-зеленого цвета. Другого освещения в комнате не было. И оттого все присутствующие казались ожившими мертвецами не первой свежести.

Бадди это откровенно пугало. Сэра Генри приводило в стопор, Марго же заметно нервировало. Бэрримору на свет было просто наплевать. Только Казик чувствовал себя при такой иллюминации, как рыба в воде, что ведьмочку немного успокаивало.

Слова заклятия в тесном помещении раздавались глухо, невнятно. Эху просто было негде разгуляться. Да и Казик не особо стремился быть понятым — текст произносил медленно, монотонно, почти не разделяя на слова и предложения. Даже Марго, которая все это не раз читала, едва улавливала суть.

Зеркало стояло в центре стола стеклянной поверхностью к зрителям. Бэрримор сидел рядом, как приклеенный. Казик стоял чуть сбоку, в торце стола. Темное стекло не отражало ничего, даже пламя свечей. Казалось, что в раме вместо зеркала запечатана круглая черная дыра — эдакий лаз в неизвестность, абсолютная пустота. И пустота эта буквально притягивала взгляд.

Под конец слова стали четкими, точными, акцентированными. Жаль, что язык изменился на абсолютно чуждый. И девушка невольно восхитилась, как Казику удается его так филигранно воспроизводить. Она даже заслушалась, глядя во тьму. И в какой-то момент вдруг ощутила, что проваливается в черную пустоту зеркала. Но испугаться толком не успела. Казик выкрикнул последнее слово и завершил свой речитатив. Наступила тревожная тишина.

По зеркальной поверхности пробежали искры.

— Началось! — Испуганно ахнул Бадди.

А Бэрримор тут же заухал, словно передумал быть котом и решил стать филином. Казик на него угрожающе шикнул. И кактус замолк.

— Всем взяться за руки! — Приказал фамильяр.

Сам сгреб ладонь ведьмочки своей лапищей, а с другого бока подхватил руку сэра Генри. Тот протянул ладонь студенту. И Бадди оказался последним в цепочке. Правая ладонь Марго осталась свободна.

Ведьмочка, как ей и было приказано, терпеливо отмалчивалась. Все руководство взял на себя Казик.

— Как только появится отражение, — сказал он, — готовьтесь задавать вопросы. Долго я его удержать не смогу. Нужно спешить.

— А леди Маргарет? — Резонно спросил лорд Орчей.

Казик демонстративно закатил глаза и важно проговорил:

— Живым в такие ритуалы лучше не вмешиваться.

Наниматель понимающе кивнул, а Бадди заметно подурнело.

* * *

Зеркало сначала помутнело, потом стало светлым, похожим на обычное, но окружающего по-прежнему не отражало. Потом внутри него разгорелся свет — зеленый, как пламя свечей. А после…

Марго изумленно таращилась на мужское лицо, глядевшее на них из зеркальной глубины с отрешенным спокойствием. Герман и при жизни не был красавцем, а смерть и вовсе превратила его облик в отталкивающую маску.

Девушке только и осталось возблагодарить богов, что беседовать им придется не с иссохшим трупом, а с духом, похожим на нормального мужчину. Пусть с внешне неприятным, но все же человеческим лицом. Это куда лучше мумии! Правда?

Она покосилась на Казика, то приглашающе кивнул. Но первый вопрос задал лорд Орчей:

— Герман, ты меня слышишь? Как тебе там? Где ты?

Казик хмыкнул, но вопрос повторил. Дух остался безучастен.

Сэр генри расстроился. А фамильяр поспешил его успокоить:

— Он не испытывает эмоций. Он не осознает, что с ним происходит. Дух может только показать, что с ним происходило при жизни. И ничего более. Задайте вопрос посуществу.

Голос Казика звучал спокойно. Но Марго видела, что это спокойствие дается не легко. Для призрака, однажды побывавшего за гранью и вернувшегося обратно, тема посмертного существования была болезненной.