Ведьмина доля

— Тебя воспитывала старая Летучая Мышь? — он посмотрел сочувственно и взял бутылек.

— Да, и мне очень повезло, — я устала от болтовни. — Все, Гош, пошли.

И направилась к дому, на ходу закутываясь в уплотненный воздух, как в плащ. Мне Жориковы следы без надобности, давно пахну нечистью, как, собственно, нечисть.

— Последний вопрос. Как понять, что хуфия искусственная?

— У природных строенных — одно лицо от трех ведьм и одна тень. У искусственных строенных — три сменяющихся лица и три тени. Зачем тебе эти тонкости?

— Мало ли, — наблюдатель пожал плечами.

Я мысленно покрутила пальцем у виска и проложила воздушную тропу над развалившимся крыльцом к двери и по гнилому помещению до стены.

— За мной, след в след, — предупредила, не оборачиваясь.

Старый замок соскользнул с петель, чтобы вновь закрыться, но уже за нами. Я быстро прошла над провалившимся полом к стене и нащупала в трещинах знак. Толкнула невидимую дверь и спрыгнула с тропы на пыльные плиты узкой площадки. Прислушалась к ощущениям, но внизу было тихо. Я ступила на лестницу и моргнула от резкого света голубоватых факелов.

Гоша сопел и явно хотел что-то спросить, но я повернулась и многозначительно прижала к губам палец. Наблюдатель недовольно кивнул, молча спрыгнул с тропы, и дверь за нами захлопнулась, оставив лишь переливчатое мерцание круга на стене. Я на пальцах показала своему спутнику, как открывать. Он понятливо кивнул. Всё, вниз.

Путь я помнила отлично и целенаправленно шла к дальним залам, прислушиваясь к себе. Факелы вспыхивали при каждом новом шаге и быстро гасли. И здесь, во мраке и духоте, чувства обострились до предела. Я слышала шорох мышиных лапок и тихую возню, ощущала дрожь земли, когда над нами с ревом проносилась очередная машина. Там, наверху, остался современный мир неоновых вывесок, а здесь горели магические факелы, там информацию качали из Интернета и читали с интерактивных устройств, а здесь шелестели обрывки страниц, исписанные чернилами. Там царили шум и гам, а здесь — тишина и покой. Там жили люди, а здесь — мертвые.

Хуфию я почуяла, едва мы вышли из коридора в первую анфиладу залов. Она сидела в нише, обняв колени и спрятав лицо. Босые ноги в крови и кирпичной крошке, по полу стелилась густая тень — подол длинного свободного одеяния. Я быстро сняла браслет и сжала в руке. Металл расплылся горячим желе, покалывая кожу, запахло горелым. Хуфия вскинула призрачную голову. На скуластом лице — закрытые глаза и курносый нос, ищущий незнакомый запах. Из уголка губ стекла струйка крови, когда она улыбнулась.

Не жди, когда нападут, и не оставляй врага за спиной, твердила Изольда Дмитриевна и спускала на шестнадцатилетнюю меня трехликую тварь. Тогда я тоже очень себе сочувствовала. А теперь была благодарна наставнице. Я скользнула в зал и жахнула по хуфии развоплощающим заклятьем. Воздух пошел рябью, темные вихри закрутились под босыми ногами, вороша пыль. Хуфия зашипела, заметавшись, и я быстро накрыла ее колпаком, считая до десяти. Если больше выдержит — таки сдвоенная… Хуфия расплылась темным рваным облаком, и я, присев, бросила ей под ноги кольцо. Металл расплылся чернильной лужицей, притягивая и приклеивая к полу останки. Я встала. Всё.

А наблюдатель в это время фоткал стены коридора. Стирал рукавом пыль, смотрел в экран телефона, и — щёлк! — неровные кирпичные стены, подсвеченные факелом, в ракурсе. Выйдя из зала и увидев эту картину, я едва не споткнулась. Потому что в пяти шагах, сокрытая тьмой, стояла вторая босоногая хуфия и принюхивалась. Из-под теневого капюшона змеились окровавленные косы, под закрытыми веками вращались глазные яблоки.

— Гош!.. — зашипела, срывая второй браслет. — Ты не на экскурсии! Отойди!

Этот ненормальный улыбнулся, повернулся к хуфии и сфоткал ее.

— Для отчета, — пояснил, пятясь.

Я отпихнула его в сторону и швырнула в хуфию развоплощающее заклятье. И Томка еще говорит, что у меня инстинкта самосохранения нет… У меня он хотя бы был, но перегорел, оставив рефлексы. А наблюдатель, кажется, родился без.

— За мной бегом! — я использовала кольцо. — Они быстро просыпаются, и не дай бог…

И рванула через анфиладу залов, перебирая браслеты. Семь штук было, итого — пять… Свернула в коридор и побежала по нему вниз. И воздуха здесь мало, и он гнилостный почти до непригодности… Плохо. Гоша бежал следом, по пути ухитряясь фотографировать. Придурок… Спуск оборвался низкой лестницей, и я запрыгала через ступени. Факелы то вспыхивали, то гасли, гоняя по кирпичным стенам безликие тени. Хуфия где-то рядом, одну точно чую…

Очередная призрачная тень от факела сползла со стены чернильной кляксой, выпрямилась и улыбнулась, вытирая с подбородка кровь. Я швырнула в нежить заготовленное заклятье и отступила во тьму низкого зала. Наблюдатель вышел вперед и нацелился фоткать, но…

— Идиот, она сдвоенная!..

Хуфия сверкнула одним серебристым глазом. Второй спал, но явно видел — глазное яблоко под вспученным веком вращалось безостановочно. Темные одеяния плавились под заклятьем, клочьям падали к окровавленным ногам, обнажая вывернутые колени и синюшную кожу.

Гоша не стал геройствовать и затаился за моей спиной. Я сорвала с предплечья следующий браслет и, плавя его в правой руке, левой зашарила по карманам. Где же ты… Хуфия зашипела, и вокруг нас взметнулась пыль. Я резко выдохнула, успокаивая воздух. Так, и двусоставные приколдовывают… Интуитивно увернулась от удара, и второе заклятье ушло в солнечное сплетение хуфии, а моя рука по локоть утонула в гнилостном киселе. Левой я нащупала в кармане кольцо и, швырнув его под ноги твари, отскочила в сторону.

А по ступеням уже ползли змеи двух теней. Я невольно сглотнула и быстро отерла рукавом пыль с лица. А ведьм тут явно больше пяти полегло… И оглянулась, заметив в нескольких шагах темный проход в следующий зал.

— Гош, иди сюда!

Наблюдатель чихал, скромно прислонившись к стене, и фотографировал. Меня. Или все-таки стены.

— Выложишь в соцсети — придушу! И убери уже, мать твою, сотовый, ты мне нужен!

— Не обещай того, чего никогда не сделаешь, — он спрятал телефон в карман и хладнокровно уточнил: — Что делать?

— Руку.

Он протянул левую руку, а я быстро отцепила от заднего кармана штанов тонкую воздушную нить. Подержала секунду, уплотняя до видимости, и намотала на наблюдательское запястье. На нити повис воздушный карман.

— Архив — через три комнаты. Карман работает как пылесос, но забранное держит максимум часа два. Выметаться надо быстро. Увидишь хуфию — драпай. А я пока вот с этой, — и кивнула на вторую двусоставную, образовавшуюся на лестнице, — разберусь. Бегом!

Чуйка чуяла неладное, но я ее замечания игнорировала, сосредотачиваясь на деле. Два, две тени, да, она искусственная… Наблюдатель ушел, а я смяла дрожащими пальцами пятый браслет. А я — однозадачная, и мне некогда…