Ведьмина доля

Нежить повела носом и оскалилась. Окровавленные ступни замелькали над лестницей, длинный теневой шлейф одеяния заметался по полу, вороша пыль. Левой рукой я смяла второй браслет и приложила тварь двойным развоплощающим, но она немыслимо извернулась, и заклятье с грохотом разворотило ступеньки и часть арочного полета. Проснулась… В воздухе замерцала кирпичная крошка. Хуфия улыбнулась.

Я раскинул руки, до предела уплотняя воздух. Ладно, я не только чужой магией швыряться умею… Выдохнула и задержала дыхание. Воздух завибрировал, зарябил, и нежить с очевидным трудом сделала шаг, второй и замерла с занесенной ногой. По окровавленному лицу прошла напряженная судорога. Я сжала кулаки, и воздух вокруг нее сгустился до каменной плотности. И начал нагреваться. Хуфия задымилась и… завизжала. Тонкий визг заметался в воздушной ловушке, набирая силу, поднимаясь к низкому потолку. Я сморщилась от боли в ушах. Почему о скрытых способностях нежити мы узнаем не из учебников, а на практике?..

Тряхнув головой, я резко хлопнула в ладоши, сужая ловушку. Взметнулись черные тени, и дымящийся силуэт расплылся чернильным пятном, размазанный меж воздушных стен. Я резко охладила воздух, вымораживая хуфию, и использовала последнее кольцо. Металл быстро расплавился, приваривая останки к полу и высасывая из них силу. Я расправила напряженные плечи и перевела дух.

Тишину архива нарушили аплодисменты. Гоша, стоя в арочном пролете, хлопал медленно и выразительно. Призрачные факелы озаряли его силуэт, пряча в тени выражение лица.

— Говоришь, их не убить светлой магией?

Интересно, как давно он тут стоит?..

— Всё? — спросила резко, убирая за уши взъерошенные кудри.

— Да, — наблюдатель перевел задумчивый взгляд с останков на меня и обратно. Хмыкнул и снова хлопнул: — Сильно, Ульяна.

И его аплодисменты… поддержали. Звуки глухих ритмичных хлопков отразились от темных стен, эхом заметались под потолком. У меня зашевелились волосы на затылке и взмокли ладони.

— Твои шуточки?.. — я заозиралась, ища иллюзорные ладошки.

— Нет, — он настороженно огляделся и бочком двинулся ко мне. — Я бы не стал так шутить в таком месте и такой ведьмой…

В арочном пролете, там, откуда пришел наблюдатель, вспыхнули факелы, озаряя высокую и худощавую серебристую фигуру.

Глава 5

Нет черной или белой магии,

есть та, что мы не можем игнорировать.

Н.

Черное одеяние. Окровавленные ступни. Длинные распущенные волосы, мерцающие серебром. Иссини-бледное худое лицо со впалыми щеками. Серебристо сияющие глаза без зрачков. Костлявые руки с изломанными пальцами. Семь вьющихся теней. Семь. Семисоставная. Худое некрасивое лицо смазалось, сменяясь курносым и миловидным. Искусственная. Стоя в арочном пролете, хуфия смотрела на нас с исключительным радушием.

Я попятилась, наткнувшись на наблюдателя. Горячее дыхание взъерошило волосы на макушке, и Гоша, наклонившись к моему уху, прошептал:

— Уль, как у тебя с математикой?..

— До десяти считать умею, — отозвалась мрачно. — Не сходится, — и судорожно вцепилась в единственный браслет с заначкой.

— Доброй ночи, гости дорогие, — хуфия приветливо улыбнулась, и из уголка потрескавшихся синих губ потекла серебристая кровь.

— И вам не хворать, — нервно ляпнул мой спутник.

Я молча сняла браслет с левой руки и сунула в карман. Здесь нужно что-то… побронебойнее. Задержала дыхание, оценивая резерв, и сердце замедлило ритм, кровь отлила от лица, ладони враз замерзли. Да, надеяться на отсутствие у наблюдателя мозгов не приходится, но… Лучше убраться отсюда живой и без тайн, чем похоронить их здесь вместе с собой и, собственно, наблюдателем. Я украдкой переместилась за Гошину спину, шепнула «Тяни время!» и закатала рукав свитера. Давно не пользовалась, но, надеюсь… Надеюсь.

Хуфия мое стремление поддерживала — она жаждала общения. Во всем ее серебристо-черном существе горел огонь интереса к нежданным гостям. Местами, где на коже скрученных рук выпирали окровавленные кости, — плотоядного.

— А вы не боитесь, — заметила она удивленно и обошла нас по кругу. — Какие храбрые детки.

Я вновь задержала дыхание, быстро считая до десяти, понижая уровень эмоций и следя за хуфией. Душу затопило ледяное спокойствие. Меня годами учили не бояться, что бы ни случилось, и наблюдателя, вероятно, тоже. Хотя ему легко представить хуфию иллюзией… И, заметив краем глаза серебристую бабочку за ее спиной, я поняла, что угадала. Лучший способ не бояться — не верить в реальность страха. Или вовремя использовать полезное заклятье.

Гоша, следуя указанию, откашлялся и понес высокопарную чушь о погоде, но язык молол ерунду независимо от хозяина, который грозил заработать косоглазие, следя и за хуфией, и за мной. Но нежить он заинтересовал и внимание отвлек. Я снова пережала вену на сгибе локтя и задержала дыхание. Раз, два, три… да разгорайся же!..

— Какой интересный мальчик, — хуфия подошла вплотную и провела окровавленным пальцем по наблюдательской щеке. — Симпатичный. Характерный. Говоришь красиво. Люблю таких, — наклонилась к его лицу и улыбнулась: — Останешься со мной? Здесь так пусто и одиноко…

По побледневшему Гошиному лицу потекла серебристая кровь. Он сглотнул.

— Я сегодня, простите… слегка занят, — выдержка засбоила, и низкий голос дрогнул. — Другие планы… на ночь.

— Это поправимо, — осклабилась хуфия.

Молниеносное движение — удар под ребра, и наблюдатель, матюгнувшись, шарахнулся в сторону. Кокон щитов стал видимым и зиял пробоиной. С застрявшей костью. Нежить зашипела и по-детски сунула в рот поврежденный палец, морщинистое лицо стало юным и очень обиженным. А я поняла. Ей не больно, но зацепить можно. Было бы время… Фокус внимания переместился на меня.

…которого нет.

— Предусмотрительная у тебя девочка. Позаботилась, — хуфия оказалась за моей спиной. На свитер закапала ледяная кровь. — Что, темный «уголек» ищешь? — рассмеялась издевательски. — Откуда он у тебя, светленькая?

Оттуда.

…шесть, семь…

На левом локтевом сгибе вспыхнул, заискрив, черный огонь. Всего на секунду, но «уголь» разгорелся, и по левой руке потекла забытая сила.

— Двусторонний «уголь»… — хуфия отшатнулась, и в ее тоне смешались ненависть и восхищение. У босых ног заметались и заворчали многоголосо тени. — Опять, уже второй…

— А первый? — Гоша почуял запах крови и деловито влез в беседу.

Я не поверила собственным ушам. Он собирается допрашивать! Хуфию! Семисоставную! На ее территории! Идиот!.. Время есть, пока она играется! И если наблюдатель ее достанет, а доставать он умеет быстро…

— Ах, первая… — прошипела нежить, не сводя с меня голодных глаз. — Первая, мальчик, меня убила. И сотворила это, — она выдохнула, и в зале похолодало.

По полу побежала наледь, и на стенах проступили снежные знаки, искрясь в неровном свете факелов. Наблюдатель, разумеется, схватился за телефон. Я, про себя ругаясь матом, быстро и мелко дышала, разгоняя застоявшуюся тьму и уплотняя вокруг себя воздух. Еще бы минутку…