Ведьмы из Броккенбурга. Барби 2

Будто одного этого было мало, в тысяча девятьсот семьдесят шестом году через Фогтланд прошла эпидемия черной оспы, разорившая некогда плодородный край так, словно его перепахали гигантской огненной мотыгой. За каких-нибудь две недели по меньшей мере двести тысяч душ отправились в адские чертоги, доверху забив все крепостные рвы и канавы тем смрадным гнильем, что прежде служило им телами.

Это не было карой Белиала, ниспосланной за какие-то грехи — в том году Фогтланд честно выплатил свой оброк и золотом и мясом. Возможно, это было ошибкой адской канцелярии, неправильно сверившей долги своих земных вассалов, или досадным просчетом или…

Или шуткой. В трактирах болтали, будто бы эпидемия черной оспы была послана не всемогущим архивладыкой Белиалом, а его придворным шутом, демоном Аграфебаусом. Пытаясь поднять настроение своему хозяину после серьезного карточного проигрыша — поговаривали, речь шла о восьмидесяти миллиардах тонн золота — он обрушил на Фогтланд воинство из зараженных оспой мелких бесов. Иначе не объяснить того, отчего выгнивающие язвы на телах больных часто образовывали забавнейшие узоры, а сами они перед смертью вдруг заливались безумным смехом.

Шутка адских владык не убила Гарроту, но оставила ей на память изборожденные оспинами щеки, которые она, отчаянно стыдясь, пыталась прикрыть волосами. Вот только волосы ее, грубоватые от природы, напоминавшие выгоревшую на солнце яровую солому, не очень-то спасали положение, хоть она и смазывала их маслом, вытяжкой дубовой коры и сажей.

— Какого хера ты творишь, сестрица? — Гаррота наклонила голову, впившись в Барбароссу взглядом, тяжелым и не сулящим ничего доброго, — Мы имеем право отдохнуть после занятий, разве не так?

— Вы имеете право отправиться во двор, взять тренировочные мечи и выбить из своих задниц лишний жир. Раз уж у вас выдалась свободная минутка, — буркнула Барбаросса, встретив этот взгляд, точно перехватив на воображаемый эфес, — Или вы думаете, что можете валяться на перинах всякий раз, когда Гаста этого не видит?

— Мы занимались вчера. Два часа после обеда.

Барбаросса фыркнула.

— Я видела из окна. Если бы я не знала, что это фехтование, решила бы, что это был блядский флирт. Когда ты наконец запомнишь, что меч — это не мужской хер, Гарри? Им не тыкают, им рубят!

Гаррота стиснула зубы. Болезненно воспринимающая все, имеющее отношение ко внешности или любовным делам, от подобных шуточек она мгновенно терялась, точно фехтовальщик, поскальзывающийся на ровном месте. Конечно, она всегда могла потребовать от сестры Барби сатисфакции на кулаках. Плох тот ковен, сестры которого время от времени не украшают друг друга свежими синяками, пестуя сестринскую дружбу, устанавливая порядок, выясняя свое положение в стае. Она и пыталась. Не раз.

[1] «Гусары смерти» — прозвище 1-го лейб-гусарского полка прусской армии, существовавшего с 1741-го по 1919-й года.

[2] Здесь — мушкет системы Хаермана Барневельта, личного оружейника короля Карла II-го.

[3] С 1701 по 1861 королевством Пруссия правили последовательно Фридрих I, Фридрих Вильгельм I, Фридрих II Великий, Фридрих Вильгельм II, Фридрих Вильгельм III и Фридрих Вильгельм IV.

[4] Магдалена Сибилла Нейдшютц (1675–1694) — фаворитка и любовница курфюрста Иоанна Георга IV.

[5] Срамный поцелуй — средневековое поверие; особый поцелуй, которым ведьма благодарит дьявола, целуя посланного им чёрта в ягодицы или анус.

[6] Панграмма — построение предложения, в котором хотя бы по одному разу используются все буквы алфавита.

[7] В викторианскую эпоху — «Кот министра» — салонная игра, в которой каждый игрок по очереди называл прилагательные, описывающие кота, на ту букву алфавита, которая ему выпала.

[8] Распространенный в Восточной Европе вариант игры в «Слова», при котором каждый следующий игрок называет слово, начинающееся на две последние буквы предыдущего слова.

[9] Осада Брайзаха (1638) — осада протестантскими войсками под предводительством герцога Бернгарда Саксен-Веймарского занятой войсками Священной Римской империи крепости Брайзах, которая впоследствии отошла Франции.

[10] Лита — праздник летнего солнцестояния в языческой и зороастрийской традиции, отмечается обыкновенно в конце июня.

[11] Бандолет — короткий мушкет, близкий к пистолетам.

[12] Австрийский броненосец, спущенный на воду в 1865-м., принимавший участие в австро-итальянской войне.

[13] «Перечница» — распространенное название для многоствольных пистолетов системы Мариетта, распространенных в первой половине XIX-го века, предшественников револьверов.

[14] «Плохая война» — вид боевых действий Средневековья и более позднего периода, представляющий собой войну на уничтожение — без взятия пленных, без выкупа, но с массовым уничтожением мирного населения и городов.

Глава 5

В прошлом они с Гарротой схватывались, так часто, что Саркома даже провозгласила череду их стычек «Войной за звание первой красавицы Малого Замка». Горячие это были деньки, ох горячие… Они и на втором круге не раз нещадно колотили друг дружку, деля черную работу и выясняя старшинство, но настоящий накал их противостояние приобрело летом этого года, после того, как очередная Вальпургиева ночь сделала их обеих из бесправных «двоек» полноценными «тройками». Слуги всегда колотят друг дружку, это как крысиная возня под лестницей, на которую все прочие не обращают внимания, но дело редко доходит до последствий более серьезных, чем сломанные пальцы да носы. А вот старшие сестры… Старшие сестры не успокоятся, пока не выяснят свое место в ковене, раз и навсегда утвердив иерархию. Закон волчьей стаи. Закон Броккенбурга.

Выясняя отношения, они с Гарротой переколотили до черта мебели в Малом Замке, один раз даже умудрились расколоть большой обеденный стол, отчего еще неделю сидели на хлебе и воде, а уж окон… Окон они перебили столько, что в какой-то момент половина стекольщиков Броккенбурга работала на Малый Замок, заставляя суку Гасту шипеть от злости, подсчитывая убытки. Славные были времена!

Барбароссе на миг даже показалось, что помимо колючей искры Цинтанаккара, блуждающей под левой ключицей, она ощущает ноющие по всему телу синяки, оставленные где ни попадя увесистыми кулаками Гарроты. В уличной драке на ножах Барбаросса не оставила бы этой дылде ни единого шанса, в этом искусстве рост не давал Гарроте серьезных преимуществ. Но в драке на голых кулаках окрутить ее было не так-то просто, сил и выносливости у нее было как у двужильной. И даже ярость, которой в избытке снабжал Барбароссу адский покровитель, герцог Абигор, оказывалось недостаточно, чтоб совладать с этой рябой сукой. Да, горячая была пора… По меньшей мере до конца июля они обе ходили пегими, точно лошади — от ударов и оплеух кожа на лице цвела разнокалиберными яблоками, а кое-где и сходила лоскутами.

Такое положение вещей не могло длиться вечно. Ковен не может терпеть неопределенности, каждая его сестра должна занимать свое место, как кропотливо вписанный сигил занимает свое в цепочке чар. Соперничество, не решенное к полному удовлетворению обеих сторон, будет отравлять жизнь всем ведьмам внутри ковена. Барбаросса смогла решить этот вопрос наилучшим образом, навсегда оставив их соперничество в прошлом и надежно похоронив амбиции.

Она добилась того, чтобы одним погожим деньком их с Гарротой обеих отрядили чинить забор у южной окраины Малого Замка. Там, в зарослях густой травы, ее терпеливо дожидался позаимствованный с кухни муссат — стальной прут толщиной в палец на удобной деревянной рукояти. Хорошее подспорье для разговоров даже с самыми твердолобыми суками.