Ведьмы.Ру
Шрифт:
Ульяна на всякий случай потрогала свою шею, убеждаясь, что там, может, прудовой водой и помытая, но тем не менее вряд ли здравомыслящему человеку захочется в неё вцепляться.
— У него просто на кровь аллергия! — нажаловалась Ляля.
— Не совсем на кровь, — Игорёк, кажется, ничуть не обиделся. В сумерках его кожа гляделась ещё более белой, а вот глаза едва заметно светились.
Красным.
— У меня аллергия невыясненного генеза.
— На кровь.
— Ляля… мы так до утра ситуацию не проясним, — произнёс Игорек с лёгким укором. — Иди… поплавай. А то сейчас ужинать.
—
В воде что-то плеснуло.
— Обиделась, — сказала Ульяна.
— Ага. Минут на пять. Она ж русалка. Они в целом лёгкие… в общем… когда-то давно… очень давно… наши предки ушли за Урал-камень. Там, если историю помнишь, раскол церкви был…
Ульяна на всякий случай опять кивнула. Историю она помнился смутно, но не признаваться же.
— Игорёк у нас ещё тот заучка, — буркнул Никита.
— Когда тебе лишний раз из гроба выглянуть нельзя, то только и остаётся, что читать… в общем, тогда и создали поселение вдали от царских людей. Ведьмы, ведьмаки… оборотни вот.
— И упыри! — донеслось из ручья.
— И упыри. Русалки. Мелкая нежить, вроде домовых. Жили довольно замкнуто… потом, много позже, при Романовых уже, заключили договор. Земли те объявили особою зоной. Ныне там заповедник.
Нечисти.
А что… тоже краснокнижные, если так-то…
— Было пару попыток земли реквизировать, но… — Игорёк переплел длинные пальцы. — Договор исконный на Алатырь-камне писан, стало быть, пока на троне государь крови Романовых, то и договор нерушим. А с мелким местным произволом и так управляются… в общем-то давно уже нашли с местными общий язык. И живём тихонько. Жили.
— И… что случилось?
— Случилось… в общем, всё с твоей мамы началось. Она из дому сбежала. Не то, чтобы у нас никто из общины не уходил. В конце концов, дело добровольное… более того, многие уходят в большой мир, посмотреть, поучиться… отец мой вот в МГУ учился.
Упырь.
В МГУ.
Почему бы…
Хотя всё-таки странно. Упырь с высшим образованием.
— Потом вернулся… ну, почти все возвращаются.
— А мама вот не вернулась?
— Актрисой она захотела стать, — мягкий голос бабушки заставил Никитку вскочить. — Сиди-сиди…
Бабушка протянул миску.
— Пирожков вот принесла, а то вы, небось, голодные.
— Ага, — Никитка протянул руку.
— Уль, ты не зевай! — раздалось от реки. — Он сейчас всё сожрёт! И снова будет впаривать, что это не он, а могучий инстинкт оборотня!
— А ты?
— А она сейчас лягушек половит… — не остался в долгу Никита. — И сыта будет!
— Не слушай его. Я не ем лягушек! И рыбу сырую тоже.
— Матушке твоей в нашей деревеньке всегда было тесно…
— Вообще-то это давно уже город, — Ляля всё-таки вынырнула. Волосы её поблескивали живым серебром и застрявшие в них ниточки водорослей казались украшениями. — Но маленький.
— Всё равно. Глушью считала… ну и решила, что в большом мире ей нравится больше. Сперва-то я ничего против не имела. Чуяла, что неспокойное у неё сердце. И выбрать никого не могло. И так-то… только раздор начинался. Она ж красивая, многим эта красота глаза застила. Вот я и понадеялась, что найдёт она себе место, тогда-то всё и сладится… кто ж знал, что так выйдет.
— А
может, в дом… — робко заметила Ульяна, пирожок взявши.— Пока не след. Там Удоня с Додоней хозяйство принимают…
— Ты и их взяла?! — Ульяна всплеснула руками и над нею поднялось облачко мелких брызг. — Ба, ну ты…
— Сами захотели.
— А у нас кто тогда?
— Детки их подросли, они на хозяйстве и остались. А тут… вот как чуяла, что пригодятся. Оно, конечно, за раз всё не поправят.
— А это кто? — поинтересовалась Ульяна. — Спасибо… очень вкусный пирожок.
— С жёлтыми мухоморами! Сам собирал, — похвастал Никита и Ульяна подавилась. Чтоб тебя…
— Да они съедобные, — её похлопали по спине. — Никитос, ты думай, чего говоришь… городской человек, небось, кроме шампиньона грибов-то и не знает.
— А чего я?
— А ну цыц… ты ешь, Улечка, не бойся. Ведьму мухомором не отравишь.
— А… с чего вы взяли, что я ведьма?
— Кто ж ещё-то, — бабуля поглядела с насмешкой. — Мать твоя ведьма, я ведьма… и моя мать с бабкою тоже, как и их матери… единственный сынок мой и тот на беду свою ведьмачьею тропой пошёл, а не в маги. Так кем тебе ещё быть-то?
Действительно.
Пирожок кусать было страшно… с другой стороны, один она уже съела, но не наелась. Да и остальные их лопали только в путь. Особенно Никита. Этак и вправду ничего не останется.
— Так вот… матушка твоя, уехавши, и вправду успокоилась. Писала вон. И звонила тоже… деньги я ей отправляла. Всё ж младшенькая, слабенькая. Её и жалели… да и она-то тогда иною была.
Странно.
Иною, как выразилась бабушка, мама не представлялась. Она вообще, честно говоря, слабо представлялась.
— Уж и не скажу, когда всё не так пошло и могло ли иначе сложиться. Здесь, в городе, ведьмам тяжко.
Да? Ульяна не замечала. Хотя… если так-то…
Она сама ведь начинающая. Можно сказать, неопытная ведьма. Если вообще… нет, что-то странное чуялось, несомненно. И пирожки с мухоморами были вкусные. А мухоморы в сознании вполне неплохо с ведьмами увязывались… но вот принимать всё на веру и без доказательств?
— И потому, когда она попросила дом ей отдать, я согласилась. Решила, что так-то не убудет…
Ульяна оглянулась, но в сумерках дом потерялся где-то там, вдали.
— Старшие мои выросли и вернулись. Семьями обзавелись. Им этот дом без нужды был. А ей — отчего бы и нет… — продолжила бабушка. — Да и замуж она собралась… сказала, мол, будет приданым.
Глупость какая.
Кто сейчас приданым обзаводится? Времена ведь иные. Просвещенные и равноправные.
— Я и отдала.
— Документы?
— Документы? А… и их, конечно. Тут главное в ином. Мы своё не бумагами, силой держим. И сердцем. И если отдаём по слову, доброю волей, то в полное владение.
Тоже не очень понятно. Вопросы Ульяна попридержит.
На будущее.
— Я думала, что жить она тут станет. С мужем своим. С семьёю… а она вон… вывернула.
— Как?
— На свадьбу нас она пригласила, конечно, — бабушка хлопнула Никитку по руке. — Другим оставь, оглоед.
Никитка надулся.
Но пирожок стянул. Другой рукой. И поспешно, словно опасаясь, что добычу отберут, отвернулся.