Ведомые

Меня окружают фотокорреспонденты. Многие из них не знакомы, но некоторых я знаю.

Вопреки желанию, я осматриваю толпу в поисках лица Мартина, опасаясь его решения нанести визит «Килл-Джон» и мне. Лучше увидеть его приближение, чем быть застигнутой врасплох появлением. Я проделывала это каждый вечер, все время, пока посылала парня к черту. Но его, к счастью, нет.

— Как ты получила работу с «Килл-Джон»? — спрашивает меня Томпсон, один из старых коллег, затягиваясь сигаретой. Его лицо выглядит распухшим, а кожа отливает серым в ярком свете под навесом. — Ты с ними трахаешься?

— Ага, со всеми. — Я даже не утруждаюсь повернуться к нему. — По очереди. Слышала, они ищут и мальчика для развлечений, если тебе интересно.

— Мило. — Он бросает окурок, не потрудившись затушить его. Жар на кончике находится близко к моим босоножкам с открытыми пальцами. — Мне бы стоило процитировать тебя, соплячка.

— Потому что на тебя можно положиться, — бормочу я.

Проныра тушит сигарету, едва не задев мой палец. Я не реагирую, хотя и хочу.

Никогда не поддавайся эмоциям. Отличная мантра, но не из тех, которым легко следовать. Я сожалею о своем плане все больше и больше, поскольку воспоминания о днях отчаяния заполняют мою голову и заставляют желудок сжиматься. Я ненавидела работу папарацци. Ненавидела себя за то, кем была. И за то, что чувствовала себя покрытой грязью изнутри.

Мой телефон вибрирует.

Бренна: Мы подъезжаем к зданию.

Время идти. Я собираюсь засунуть телефон обратно в карман, когда звучит сигнал об еще одном сообщении.

Солнышко: Расчетное время прибытия 30 секунд.

Его сообщение делает со мной то, что не смогло сообщение Бренны — заставляет почувствовать заботу и порождает желание заботиться в ответ.

Держаться от него на расстоянии не получается, во всяком случае, когда мы находимся в постоянном контакте. Однако сейчас нельзя беспокоиться. В поле зрения попадает кортеж «Килл-Джон».

Толпа превращается в столпотворение. Девчонки кричат, толкаются, становятся грубыми. Все мы так тесно прижаты друг к другу, что, кажется, колеблемся, как бушующее море.

Я поднимаюсь на носочки и начинаю снимать, пытаясь запечатлеть хаос.

К тротуару подъезжает первый большой внедорожник. В нем ребята. Габриэль, Джулс и Бренна прибудут в следующем.

Первым выходит Джакс и как будто прикасается проводом к толпе. Все усиливается. Изображение в камере дрожит, когда меня толкают. Но я успеваю сделать снимок выражения лица Джакса: вздрагивание, а потом черты разглаживаются, демонстрируя некое смягченное равнодушие. Он улыбается, но мысленно находится не здесь.

Остальные ребята не улыбаются. Не в этот раз. Толпа слишком дикая, чтобы задерживаться. Они ровным шагом приближаются ко мне. За моей спиной люди толкаются и толкаются. Я стою в хорошем месте и очевидно, что этим недовольны несколько девушек.

— Мне не видно!

— Свали с дороги!

— Свали, я пришла сюда первая!

— Пошла ты.

Последние двое не были нацелены на меня, но я оказалась в центре событий. Внезапно руки замахали, ладони захлопали. Уклоняюсь от нескольких ударов, но этот ублюдок Томпсон толкает меня обратно. Я свирепо смотрю на него, когда кто-то хватает меня за волосы и тянет. Сильно.

Слезы покалывают веки, кожа головы горит. Наклоняю голову и разворачиваюсь, мой локоть встречается с животом той, кто схватила меня за волосы. Девушка с визгом их отпускает.

Кто-то хватает мою камеру, и я шлепаю его по руке. Вокруг вспыхивают новые драки.

Периферийным зрением вижу Джакса. Встречаясь взглядом со мной, он хмурится и замедляется.

Нет, нет, нет. Убирайся отсюда.

Остальные ребята тоже останавливаются, замечая меня в рукопашной. Не хорошо. Толпа снова напирает, прижимая меня к Томпсону и охране. Удар приходится мне прямо в глаз, и я вижу звездочки. Мне так больно, что вскрикиваю. Прилетает другой удар. Искры боли и слезы.

Сдаётся мне, Томпсон дважды толкнул меня локтем. На самом деле ударил.

Я собираюсь налететь на него, когда между нами с достаточной силой, чтобы Томпсон растянулся на заднице, втискивается тело. Габриэль стоит передо мной с выражением такой ярости, что по коже бегут мурашки.

Я успеваю только моргнуть, прежде чем он хватает меня и поднимает на руки.

Я не упаду в обморок.

Однако моя голова падает на его плечо. И я льну. Потому что он — стена, отделяющая от мира. Моя стена. Он безостановочно движется через толпу, и она расступается, инстинктивно понимая, что он сметет всех на своем пути.

Один злобный взгляд на охрану, и нас оттесняют к двери, ведущей в тихий темный коридор. По сравнению с яркими огнями и шумным хаосом снаружи это как бальзам для моего напряженного тела. Я еще сильнее расслабляюсь в руках Габриэля.

Он не останавливается и продолжает шагать, бормоча что-то себе под нос. Это поток «раздражающих ублюдков», «чертовых тупиц» и «сукиных сыновей», смешанных с другими словами. Я позволяю его тихому голосу обволакивать меня, словно теплые руки.

Сердце все еще скачет, и я дрожу. Не хочу. Хочу быть сильной. Но адреналин сходит на нет, и мне ничего не остается, кроме как обмякнуть.

Одна сторона лица пульсирует в такт сердцу, боль распространяется во всех направлениях. Я думаю о Томпсоне, ударившем меня локтем. И впадаю в уныние, несмотря на гнев.

Руки Габриэля сжимаются.

— Тише. Я держу тебя.

Мы входим в гримерную «Килл-Джон», ребята быстро встают и окружают нас.

— Какого хрена это было? Что случилось с Софи? — спрашивает Джакс, указывая на меня. — Ты в порядке, милая?

— Предельно ясно, что нет, — рявкает Габриэль, проходя мимо и усаживая меня на стул.

— Блять. Это была катастрофа, — бормочет Киллиан. — Толпу накрыло дерьмом. Нам стоило потянуть тебя с собой, Софи.

— Нет, не стоило, — вяло сопротивляюсь я, когда Габриэль становится передо мной на колени и изучает мое лицо. — На вас бы напала толпа.

— Они бы нас не обидели, — Рай выглядит больным, всегда золотистый цвет его лица тускнеет, когда взгляд задерживается на мне.

— Ты этого не знаешь.

Габриэль хмурится и убирает прядь моих волос.

— Попалась, Болтушка. — Его тело излучает гнев. — У тебя кровь.

— Держи. — Уип протягивает ему аптечку и улыбается мне. — Детка, с этого момента ты остаешься с нами, верно?

Моя губа дрожит.

— Точно.

— Хочу вернуться туда и надрать пару задниц, — бурчит Бренна. Она потеряла очки, а на голове у нее бардак. В потасовке я даже не заметила ее. Она передает мне холодный компресс. — Ублюдки.

За ней стоят Либби и Джулс. Они смотрят с грустью на мое лицо. Я опускаю голову.

— Ладно, — произносит Габриэль фирменным тоном. — Давайте найдем Софи комнату. Займитесь своими делами.