Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

– Пожалуйста, пожалуйста хватит! – прошептала она, когда Канор подошёл к ней с новым предметом.

– Выбери инструмент, и он будет последним на сегодня! Но пусть станет долгим, – вдруг сказал Неметон, и посмотрел на девочку синими глазами.

– Хорошо, любой?

– Да!!!

Эльф откинул в сторону разогретый гвоздь, и Алма со странным ощущением поняла, для чего он может быть нужен. Канор железной хваткой взялся за её ногу. «Нет, только… нет, пожалуйста!» мысленные мольбы девушки сорвались в первый за долгое время, проведённое в галереях, крик! Кость противно хрустнула, и вся нога налилась болью. Девушка не смотрела, и даже не думала о том, как он с неимоверной лёгкостью ломал её, по ощущениям не без помощи ноги. Она открыла мутные от слёз глаза, Неметон стоял запрокинув голову, но не в наслаждении, а в поиски успокоения и в страхе.

– Оставим её здесь, владыка? – услышала она голос эльфа, от которого Неметон еле заметно вздрогнул, и искоса посмотрев на красное и заплаканное лицо девушки, ответил.

– Да, завтра продолжим с ней, мне важно знать, что она тут ищет.

Канор грубо поднял её со стула за искалеченное огнём и железом плечо, чуть не сломав своей хваткой её ещё одну кость, он откинул Алму в сторону, глухо вскрикнув, она всем телом прижалась к холодному полу, ища в нём утешения. Она понимала, что выглядит так, будто теряет сознание, хотя сама толком не разбирала, так это или нет, и уже почти провалившись куда-то далеко во тьму, она ощутила очередное тепло, какое-то прикосновение, возможно приснившееся ей, оно не такое обжигающее, и не особо тёплое – приятная прохлада. Заснуть так и не удалось, она отсутствовала, не признавала звуков, которые слышала в этом мире, где-то наверху, не контактировала ни с чем кроме пола, даже глазами не хотела касаться чего-то ещё, кроме темноты подаренной болевшими веками. Снова втягивая в себя воздух, она перекатилась на другой бок, и отлипла от стены, к которой припечатал её Канор. Она всё же открыла глаза, и они резко заболели, как это часто бывает после долгого и сильного плача, лицо было ещё сырым от слёз, и шероховатым от соли в них. Корчась при движении ногой, она приподнялась на руках, и села, едва касаясь ноги начала бесцельно выводить на ней круги пальцами. Аднов при ней не было, всё отобрали. Она снова плавно откинулась назад и повернула голову в сторону двери, откуда донесись шорохи шагов. Девушка уже ничего не могла поделать, и пустила слёзы от одной мысли «неужели уже наступил новый день и всё начнётся заново, пока не скажу правду, или умру!?». Дверь с тихим скрежетом открылась. Алма, переступая через себя, посмотрела на вошедшего. Не Канор, и даже не Неметон, там был один Ланс. Узкие щёлочки в глазах, через которые она смотрела на него, лёгко можно было не заметить под глинными и густыми ресницами, похоже так и случилось, но девушка практически сразу же их закрыла, не желая разговаривать с ним сейчас, но просто не могла молчать.

– Зачем ты пришёл? – вопрос, и снова вышла на волю непроизвольная слеза.

– Не знаю.

– Пожалуйста, подумай, – Боже, как звучал её голос. Алма была готова провалиться вниз или умереть на месте! Откуда взялась нежность и слабость в голосе? Это говорила не та девушка, которая с гордо поднятой головой клалась перед другими и собой терпеть, не ломаться. Что же сейчас? Все верили в неё, но она сломлена.

– Хм… вижу, насколько жестоко приказал обращаться с тобой отец, – в голосе была капля иронии, из которой Алма поняла, что ей ещё повезло, хотя Неметон и так принимает пытку с отвращением.

– Я не привыкла просить, но сейчас хочу сделать это, и я попрошу тебя… – она замолчала, и после паузы первым заговорил Ланс.

– О чём?

– Убей меня, я больше не хочу видеть ничего, а тем более чувствовать.

– Почему? – как-то растерянно и грубо спросил эльф.

– Потому, что насколько прекрасны не были бы чувства, потом они отзовутся болью.

– И что же на этот раз отозвалось ей? – так же холодно спросил он. Алма не смотрела, но понимала, что он стоит над ней и смотрит вниз на неё.

– Я нарушила клятву.

– Какую? Ты же не рассказала моему отцу ничего.

– Откуда ты знаешь?

– Он бы тогда тебя здесь не оставил. Так в чём заключалась клятва.

– Я обещала не ломаться, стоять, пока могу. И что теперь? Я просто сломана, и лежу здесь, перед тобой – принцем, с отцом, родословной, домом, богатствами …

– А разве это важно? – он сделал акцент на слове «это», и как поняла Алма, присел.

– Из всего перечисленного я могу желать только одного – быть рядом с отцом, и может немного чести.

– Тебя оставили здесь, и с тех самых пор ты не поднялась? Даже не удосужилась сесть на стул. – Тут Алма открыла влажные глаза и немного улыбнулась, а осознав свой глупый поступок, сделала это ещё шире, красивее и искреннее.

– Ты не знаешь, что это, но я уже просто не хочу отрываться от ледяного пола. Он успокаивает, и вот мне уже почти всё равно на ожоги.

– Я бы на твоём месте молился, что бы всё оставалось таким, не хуже.

– Хм… – она снова улыбнулась, но на этот раз кротко, – Нищие молятся на гарантию своей нищеты…

– Что это значит?

– Ты не поймёшь, – она закрыла глаза и сразу покрылась мурашками от холода, теперь она замёрзла, – ладно, пойду, сяду на стул.

Изо всех сил девушка старалась не показывать боли. Её плавные движения сопровождались таким же ноем в голове, местами порезанной коже, и сильнее всего в сломанной ноге. Встав, она замерла, боясь сделать шаг, но не боль пугала её, а то, что Ланс поймёт, насколько она слаба.

– Ты не пойдёшь?

– Пойду.

Она сделала шаг и встала на больную ногу, она сама не поняла, каким чудом смогла устоять, и как не умерла от того чувства. Ещё два мучительных шага, и она приподняв больную ногу встала на другую, опершись руками в подлокотники стула. Легко развернувшись на здоровой ноге, присела на край и свободно откинулась назад. Тут же она почувствовала воду, не видела, не слышала, но сознанием русалки ощущала её.

– Тут где-то есть вода?

– Да, подгорный поток, – пристально посмотрев на неё ответил Ланс, – как ты узнала?

– Не важно.

– Может важно, ответь!

– Слушай, а чтобы я не соврала, принеси инструменты с мангалом, особенно у вас там очень интересная «кошка», такая раскалённая до придела и с крючками!!! – появились силы и уверенность, а голос звучал громким криком с сарказмом.

– Я не пытаю.

– Я тоже, тогда остаётся просто верить.

– Как можно верить тому, кого не знаешь?

– Не будешь верить человеку – не узнаешь его, а когда узнаешь уже – не сможешь не верить.

– Но теперь я уже не уверен в том, что ты просто странница, как сказала! Слишком уж много умных фраз, – отозвался он и холодным взглядом снова вывел её из стоя и контроля чувств. Она услышала то, как внутри снова пошёл остановившийся механизм сердца.

– Знаешь, сколько бы ты не говорила о том, что у тебя есть отец, был дом, и всё остальное, я не пойму до конца твоё прошлое.

– Могу сказать и короче, сколько бы людей не было рядом я всё равно одна, завишу от себя, только себе и жалуюсь. И вот теперь молчите, владыка, – играя холодом, доступным её тону закончила она, – хотя нет, последнее…

– Я не обязан отвечать! – он направился к двери, но остановился, когда искренне зовущий голос позади него спросил.

– Ты всё ещё не решил для себя, зачем пришёл сюда?

– Ещё нет, – холодно ответил он после паузы, и, так и не посмотрев на Алму, вышел из галереи, закрыв с тем же скрипом дверь.

– Я могу убежать… – сказала она с надеждой, если только добраться до воды, то можно считать её свободной. Тут же она вскинула голову и посмотрела туда, где ещё недавно стоял Ланс, и её губы едва не затряслись, – а хочу ли я этого? – спросила она себя, откинулась назад, но снова не заснула из-за боли.

Проходили медленно секунда за секундой. Девушка сидела на стуле, и, про себя, считала каждую. Она понимала, силы нужно восстановить как можно быстрее, но Алма не могла почувствовать границ мёртвой зоны, только сам факт – в ней она, или уже нет. В принципе Вашингктон понимала, что это возможно, но не знала, как именно должна ощущаться граница между зонами.

Однако раздумывать времени не было. Алма весьма ясно представляла себе план действий, но теперь, когда была возможность сбежать, её останавливал тот факт, что она может больше никогда не увидеть Ланса. Ведь именно ради него она развернула весь отряд с выбранного ране пути, именно ради него всё это придумывала и ради него переживала пытки… даже не так, «ради» – не подходит, просто для того, чтобы увидеть его… «А ради чего собственно? – спросила себя Алма, – чтобы увидеть, какую-то эльфийку, к которой у него, если не любовь, то, по крайне мере, симпатия?! Просто ради того, чтоб увидеть кем он стал?! Я не этого ждала… Впрочем, как всегда! Нет, так нельзя! Отряд ждёт меня, и это не моя самооценка, а моё знание каждого из них. Я не подведу, и поступлю как нужно, ни как хочу. Пока уже научится быть воином, хоть я и родилась королевой».