Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

– Еэленетси! – Алма положила руку на воздух, над ногой. Прошла кривизна от сломанной кости, кровь впиталась, гематома сошла и с ноги и с руки.

Солнца не было видно за одной сплошной тучей, и Алма шла, не зная куда, и зачем. Места были совершенно не знакомы, она не узнавала растительности, и, если у эльфов были тонкие, изящные деревья, то здесь всё совсем по-другому. Потрескавшаяся кора у толстых стволов, то тут, то там валялись груды листвы. (С помощью магии она создала себе кожаную куртку, которая, если честно не особо получилась, и была явно не по размеру), когда она уже более-менее согрелась , решила, что лучше будет взлететь. Крылья быстро несли, но чем выше, тем холоднее, и она снова приземлилась. Двигаясь против течения реки, по её берегу, девочка дошла до густого колючего леса, целиком состоящего из ёлок. Какое сегодня было число она не знала, но могла предположить, что уже тридцать первое декабря. Нет, не так она надеялась встретить новый год, не на холоде, в глухом лесу и одиночестве, ей важно быть с кем-то рядом. А что сейчас? Одна. Хочется плакать и бесится, просто упасть и рыдать в голос, но этот вариант был не для неё. Однако, уже темнело. Сколько девочка прошла сегодня? Много, не меньше. Алма раздвинула колючие ветви густых ёлок. Когда она преодолела толстую стену-преграду, то увидела, внутри это нечто напоминающее коридор, кто-то уже ходил здесь, вырубил и срезал мешающиеся сучки и веточки с зелёным мехом. А пласты оставшихся иголок мешали снегу проникать сюда, девочке ужасно понравилось это место, тем, что оно было такое волшебное, казалось созданное эльфами. Но, только они не вырубали, а разговорами внушали деревьям расти так, как будет лучше. Через пять минут, Алма с трудом создала плотное полотно ткани, и долго сворачивала его, пока не набралась достаточная толщина, что бы не замёрзнуть, потом, ещё одна деталь – одеяло – достаточно сложное, но, тем не менее, у Алмы получилось создать и его. Проблемой оказалось другое, то что теперь её магические возможности стали ограничены, Глафнег рассказывал ей, что бывают такие места – мёртвые точки, где магическая энергия исчерпаема, и может закончиться, после чего возможна усталость, опустошение, чувство, при котором невозможно сконцентрироваться на каких либо мыслях. Что-то подобное сделала Алма с Глафнегом, когда загипнотизировала его глазами. Девочка быстро забралась в конструкцию, напоминающую кровать, гнездо и кресло одновременно, накрылась одеялом и легко, как бы поглаживая кислород, провела рукой над собой, воздух задрожал и растянулся по сфере, таким образом она была под защитой. Уже давно стемнело, но она никак не могла заснуть, и без того она не спала три ночи, а сейчас, уже новогодняя ночь, вот ей не спиться. Она всё думала, празднуют ли сейчас её дедушка и дядя? Как вообще закончилась сражение? От таких мыслей ей захотелось ещё сильнее закутаться в одеяло. Тут неизвестно откуда взялась песня, такая знакомая и родная, её пела Кальек Бейра, именно ей, Алме, и девочка помнила это. Песня была не слишком детская, но, если подумать, напрячь память, постараться вспомнить, то и она, сидящая после битвы, потерянная в лесу, никогда не была маленькой. Всё вокруг заставляло её как можно быстрее вырасти, и этим приказам подчинялось не тело, а сознание, оно само перескакивало через время, и эта слишком реальная боль была для неё. От отчаяния, потому, что мама сейчас не с ней, не может ничего сказать, дотронуться до руки Алмы, снова спеть эту песню, у девочки оставалось только воспользоваться этим моментом. Когда не надо быть сильной, и, можно не принимать безумных решений. Она подняла с земли часть густого настила иголок, и вдохнула этот запах сырости, и впервые она ощутила своё одиночество блаженством, и даже хотела стать землёй, не видя разницы в том, кто она сейчас, и кем она станет, когда будет почвой – и так, и так её будут топтать. Алма под одеялом подтянула к себе ноги, обняла их, начала себя жалеть, с приятным удовольствием, получаемым от этого. Последней каплей подтверждения блаженной минуты стало то, что уже чувствуя приближение сна, она тихо-тихо запела сама себе, ту самую мамину песню, понимая, что их голоса действительно очень похожи, девочка сладко воображала, что сейчас находится с мамой, и это она ей поёт, а сама Алма просто подпевает ей.

– Hear your heartbeat

Beat a frantic pace

And it’s not even seven AM

You’re feeling the rush of anguish settling

You cannot help showing them in

Hurry up then

Or you’ll fall behind and

They will take control of you

And you need to heal the hurt behind your eyes

Fickle words crowding your mind

So

Sleep, sugar, let your dreams flood in

Like waves of sweet fire, you’re safe within

Sleep, sweetie, let your floods come rushing in

And carry you over to a new morning.

Day after day

Fickle visions messing with your head

Fickle, vicious

Sleeping in your bed

Messing with your head

Fickle visions

Fickle, vicious…

Poets Of The Fall – Sleep*

Впервые за последнюю неделю она спала не со страшными снами, не без снов, а убаюкивала больной сердце сладкими картинами прошлого, хотя многое из песни было не спето и потерянно, она заново слушала эти слова в голове, с музыкой, и на этот раз пела уже Бейра. Она спала чуть ли не всю ночь и день, проснулась только на утро второго января. После этого она шла ещё один день, и как раз к вечеру увидела город. Ни ворот, ни стены не было, точнее всё до безумия разрушено, когда Алма вошла в него – лучше не стало. От мыслей о том, что тоже самое могло случиться и с Торниэлом, она даже замерла на миг, но это был не он, от чего девочки стало легче. Она шла по широкой улице, что было не свойственно эльфийским городам, и мощённая дорога была достаточно кривой. Она накинула на голову капюшон куртки, и её лицо невозможно было увидеть, стоя за углом дома, девочка осмотрелась по сторонам, прикидывая, как здесь одеваются люди. Это действительно уже были люди, а не эльфы, обычные уши, грубое телосложение, короткие волосы, не длиннее плеч, тёмные глаза, спрятанные под нахмуренными бровями. Заметив, что некоторые женщины тоже носят платья по колено, Алма поняла, что этот город ей не так противен, и не придётся постоянно волочиться с длинным подолом, хотя это и выглядело безумно красиво. Но, на всякий случай она создала себе плащ с капюшоном вместо куртки, остальное так и оставила, только на пояс себе поместила острый стилет. Проверив, для спокойствия, на месте ли подарки, она нащупала в кармане несколько уменьшенных предметов, и, облегчённо выдохнув, вышла из тени. Она гордо и быстро пробиралась по улице, на самой окраине этого города, где находиться было ужасно. У каждого угла дома стоял, или уже валялся очередной пьяница, вдоль стен домов рядком сидели нищие, и тянули руки к каждому прохожему, Алма не стала исключением, но не обратила на них ни внимания, ни мыслей, и продолжила осматривать место.

– Эй ты! – раздался заикающийся, противный голос, Алма коротко глянула вбок, там полусидел очередной пьяница, в метрах двух от него стояла бутылка, – А ну-ка, подай мне мою водичку, она там в бутылочке! – пьяным голосом продолжал противный, дряхлый мужик.

– А не хватит с тебя!? – грубо отрезала Алма и собиралась продолжить путь, но тут, как из-под земли вырос челочек.

Высокий, долговязый, со щетиной, в старом коричневом костюме, одна его рука лежала в кармане, другая свободно болталась размахивая серым, шитым беретом с козырьком.

– Ему-то никогда не хватит! – издевательски отозвался он, на удивление приятным голосом. Он легко подошёл к бутылке и пнул её к существу, которое уже невозможно было назвать человеком.

– Ещё не много, и он умрёт, – сказала Алма с безразличием, но всё равно с каким-то презрением к этому мужчине в костюме, штаны которого, кстати, были коротковаты ему.

– Ага, – усмехнулся тот самое время, он повернулся к девочке и ухмыльнулся веселее прежнего.

– И что это значит?

– Эх, – выдохнул он, поджал губы и подошёл к девочке, – это объяснить можно, но потребуется время, оно у вас есть?

– Да, – ответила она после паузы, и быстро закивала головой.

– Отличненько, тогда пойдём, – повернулся, и направился по улице, Алма догнала его и пошла рядом.

– Куда мы?

– Просто гуляем, сегодня безумно холодно, вот-вот пойдёт дождь, а здесь пахнет сероводородом и спиртом – отличный денёк! Судя по всему, ты хочешь есть.

– Есть желание и поважнее.

– Ха, и это желание тоже не особо сложное: узнать исход битвы, а главное судьбу странствующего мага, Глафнега, и правителя Торниэла, Доэлнора Регаласа.

Алма остановилась как пораженная громом, с не менее странным выражением лица.

– Откуда вы узнали? – в один широкий шаг она подошла вплотную к неизвестному человеку.

– Чёрта когда-нибудь встречала?

– Нет, и не надо говорить вопросом на вопрос, ответьте!

– Это и был ответ, – Алма всё поняла.

– Как вас зовут? – спросила она с большей опаской и уважением, она очень хотела узнать ответ на тот вопрос, который не так давно был озвучен им.

– Я Тогоф. Сожалею, но наша прогулка не может длиться очень долго. Возможно, вы хотите меня о чём-то попросить? – он моментально сменил тон, и говорил так мягко и серьёзно.

– Пожалуй нет, – она опустила глаза, – я пока всем довольна. Но всё равно, хочу спросить, а не попросить, что с моей семьёй?

– С кем именно? С отцом? Матерью?...

– Что с ними – я знаю! – девочка уже начинала терять контроль, держалась из последних сил, – что с дедушкой и дядей? Они живы? Они выиграли?

– Да, и ещё раз да.

– Боже, – прошептала Алма, и опустила голову, но тут же рука Тогофа с силой вцепилась в её плечо, и больно сжала кожу.

– Никогда не упоминай его при мне, или подобных моей сущности.

– Ага, – отозвалась девочка.

Тут же на соседней улице послышался глухой стон, и будто, что-то упало.

– Что это? – Алма шагнула в ту сторону, и замерла.

– Я должен уходить, а тебе лишь скажу, что она, – он указал пальцем в сторону улице, от куда донёсся звук, – пока умирать не должна. Твой дядя и Титания учили тебя многому касательно медицины. Поможешь её выжить, и я выполню любую твою просьбу при следующей встрече.

– А когда она будет?

– Когда будет надо! Иди! – он исчез.

Алма быстро побежала на другую улицу. Темнота и густой пар лежащий туманом на дороге не позволял видеть много. Сперва она никого не заметила на пустой улице, но ещё немного, и услышала шорохи и кашель, девочка с опаской, но быстро пошла на звук. Ещё несколько шагов. На мощеной улице лежала женщина. Глаза были закрыты, она уже почти умерла, но Алму поразило другое, то, что она была не такой, как остальные в этом районе, дорогое бархатное платье чёрного цвета, не очень пышное, но с усыпанным рубинами лифом, и такого же камня серьги. Она лежала на боку, не дыша, но руки ещё немного дёргались. Алма не знала, что делать, глядя, на то, как с усилением внутренней боли изменяется лицо тридцатилетней женщины, как к нему подходит гримаса боли, ей больно. Девочка рывком достала из кармана адны, увеличила и взяла в руку тонкую грифельную полоску. То, что сейчас происходило, было похоже на проблемы с лёгкими, редчайшая болезни в даже в волшебном мире. Когда внутри начинается боль, мешающая дышат, и только перетерпев её и вздохнув можно снова начать дышать, и тогда она пройдёт, но это невыносимо, от чего и получается замкнутый круг. Алма быстро вытащила стилет и села на колени за спиной не дышащего тела, надо было действовать. Она дотронулась до узкой талии и сосборила ткань, вспорола её, прислонила колючий конец отломанного кусочка адны. Немного, миг и ввела её в кожу, женщина быстро вскрикнула, но достаточно тихо, и замолчала, медленно переворачиваясь на спину, всё ещё не открывая глаз. Алма быстро убрала адны, и посмотрела на её лицо. Очень красивая, с правильными чертами, и чёрными ресницами, её побелевшее лицо обрамляли распустившиеся волосы, очень длинные и прямые. Девочка узнала в этой черной бледности черты чёрных магов, однако, не все были против её, глаза чуть приоткрылись, и девочка моментально отскочила в сторону, чтобы не попасться в поле зрения, не быть увиденной. Справа послышался голос, и звук шагов, кто-то приближался. Не раздумывая долго, девочка взмахнула выпущенными крыльями и поднялась на крышу рядом стоящего дома, слившись с ближайшей дымовой трубой, она продолжила наблюдать за ситуацией. Кирпичная труба приятно грела.

– Маргарита! – услышала Алма мужской голос, человек в длинном пальто, до колен, подбежал к ней, его светлые блондинистые волосы тоже были достаточно длинными, ниже плеч, хоть и не намного.

Он приподнял её, и, казалось, сказал что-то, но девочка не смогла разобрать, что именно, потом он заговорил громче.

– Сейчас всё в порядке, – он наклонился ниже.

– Кто мне помог?

– Что?

– Асцел, я почти умерла, но кто-то снял боль, только поэтому я сейчас жива, – она говорила всё ещё прерывисто, никак не могла надышаться, она жадно глотала воздух.