"Великая река". Компиляция. Книги 1-8

– Хиф!
– окликнул его Алсек, выглядывая из-за борта.
– Ты чего? Снова замутило?

– Хэсссс...
– во взгляде ящера недоумение смешалось с испугом.
– Шшто это за комната, Алссек? Почему насс ссюда завели?

– Потому что наше очищение не закончено, - терпеливо сказал изыскатель, покосившись на солнечный корабль - объяснения эти произносились не первый и даже не второй раз, но Хифинхелф не успокаивался.
– Мы будем спать тут, в Покоях Бабочек, и боги пошлют нам мир в мыслях, изгонят из крови дурной жар. Ложись, Хиф, тут мягкая постель.

– Хшшш, - недовольно покосился на него ящер.

– Почему тут сспят в лодке? Шшто сстало сс тем, кто жил тут до насс?

Алсек вздохнул.

– Уймись, Хиф. Никто пальцем тебя не тронет, пока ты здесь. Почтеннейший Гвайясамин пытается нам помочь, вот и всё. Тут всегда стояло такое ложе, оно просторное и удобное. Тот, кто был тут до нас, ушёл с радостью в сердце, и страх покинул его навеки. Ложись!

Он подвинулся, освобождая место для иприлора. Тот отшатнулся и громко зашипел.

– Я буду спать тут, на полу, не в этой постели мертвецов!

"Зген всесильный!" - Алсек изумлённо мигнул. "Только не рассказывать Хифу, для чего построены Покои Бабочек. Только не рассказывать..."

– Хиф, погоди, - нахмурился он.
– Если ты ляжешь там, и кто-нибудь в самом деле прийдёт с дурными намерениями - как я успею встать, чтобы тебе помочь? А один ведь не со всяким врагом справишься. А если прийдут за мной - успеешь ли ты вступиться?

Ящер зашипел, его язык тревожно задрожал. Неохотно он поднялся с циновок и перебрался через борт лодки.

– Я буду защищать тебя, Алссек, - хмуро сказал он.
– До тех пор, пока мне не вырвут ссердце. Нам надо попрощатьсся ссегодня - не знаю, увидимсся ли мы утром.

Изыскатель подавил раздражённый вздох и положил ладонь на грудь Хифинхелфа.

– Клянусь всеми богами, что никто не тронет тебя, - сказал он.
– Спи спокойно, Хиф, пусть тебе снятся бабочки.

Алсек смутно надеялся, что Ксарна, проведший тут ночь перед тем, как его увели к реке, выглянет ненадолго из дома дождей и что-нибудь расскажет - и его надежды оправдались. До утра ему снились весенние ливни, молнии, сплетающиеся в небесах, шелест тростника над рекой и мелкие перламутровые ракушки на мелководье.

Он проснулся не от лязга отползающей плиты - покои открылись бесшумно - а от яростного шипения Хифинхелфа. Ящер вскочил, перекатился через борт лодки и растянулся на полу, махая лапами и хвостом, как упавший на спину жук.

– Хиф!
– Алсек кинулся к нему, но запнулся о борт и мешком вывалился из лодки. Ящер шарахнулся от него, судорожно ощупывая грудь.

– Хсссс... Ихшшши...

– Силы и славы, - кивнул от порога Глорн и повернулся к стене, скрывая ухмылку.

Хифинхелф вздрогнул, растерянно взглянул на него, на Аманкайю, остановившуюся поодаль от лодки, снова ощупал грудь и склонил голову, рассматривая свою чешую.

– Живой ты, живой, - похлопал его по плечу Алсек.
– Силы и славы!

– Хсссс...
– недоверчиво покосился на него Хифинхелф, но с пола поднялся.
– Аманкайя, шшто сстрясслоссь? Тебе тут быть опассно!

– Кто-то должен был разбудить вас, - пожала плечами колдунья.
– Почтеннейший Гвайясамин думает, что если он появился бы тут поутру, Хифинхелф встревожился бы.

Алсек прикусил язык, чтобы не рассмеяться. Ящер недовольно зашипел.

– Как вы тут живёте?
– с любопытством огляделась Аманкайя.
– Ночь прошла мирно?

– Мне снились дожди, - кивнул Алсек.
– Хифинхелф немного беспокоился, но это не страшно. Его больше не мутит. Как там Куши?

Услышав имя кумана, иприлор встрепенулся, пристально взглянул на Аманкайю.

– Куши отъедается в жреческих кварталах, - усмехнулась колдунья.
– И за вчерашний день, и за сегодняшний.

Алсек погладил её по волосам, с опаской ощупывая темя. Он боялся наткнуться на золотую пластину или кристалл-око.

– Почтеннейший Гвайясамин не обижал тебя?
– спросил он, понизив голос.
– А чего он хочет от Глорна?

Воин-Гларрхна смущённо топтался у дальней стены, разглядывая фреску на юго-восточной стене - там шла битва между воинами в чёрной и золотой броне.

– Полдень скоро, Алсек, - напомнила Аманкайя.
– Нас готовят к призыву.

– И вас?
– охнул изыскатель.
– Зген всесильный! Нам с Хифом тоже... тоже надо будет подниматься?

– Куда подниматьссся?!
– вскинулся ящер. Аманкайя молча кивнула и уткнулась лбом в плечо Алсека.

– Вайнегова Бездна, вот уж куда я не лез бы, - пробормотал Глорн, смахнул невидимую соринку с бронзовой пластины и расправил плечи.
– Почтенные жрецы, вы одеваться будете? Вон там рубахи...

Алсек подобрал чистую накидку - от неё пахло листьями Яртиса и благовонной тикориновой стружкой. Ему было не по себе, и Хифинхелф, должно быть, прочёл тревогу в его глазах и забеспокоился ещё сильнее.

– Хаэй!
– двое храмовых стражей заглянули в покои.
– Все живы? Почтенный Гвайясамин ждёт вас в Зале Чаш.

– Хшшш...
– Хифинхелф с тоской посмотрел на слишком тонкую рубаху, лишённую чешуй и пластин, - ему не хватало брони.

В Зале Чаш терпко пахло сгорающими листьями Тулаци и тикорина, маленькие красные цериты мерцали еле-еле, и сумрак колыхался под сводами. Алсек с поклоном сел на циновку, рядом с тихим шипением пристроился Хифинхелф, Аманкайя села по другую руку от жреца, прячась за плечом Глорна. Старший жрец молча протянул воину чашу. Напиток в ней был горьковатым, но не таким обжигающе-едким, как вчерашнее питьё, хотя запах от него шёл такой же. Гвайясамин несколько мгновений смотрел Алсеку в глаза, потом кивнул.

– Хорошо. Вы чисты.

– Куман тоже, - усмехнулся в сторонке Кхари Айча.
– Странный опыт - очищение ездового зверя. Теперь у тебя на сердце спокойно, о Хифинхелф?

– Хшш, - сверкнул глазами ящер.
– Кушши поправилсся? Я сскоро его увижу?

– Сразу после ритуала, - кивнул Гвайясамин.
– Вы мне в храме не слишком нужны.

Чаша снова обошла зал по кругу. Теперь напиток показался Алсеку почти сладким.

– Удивительно, что у кого-то хватило духу на такую вылазку, - покачал головой Кхари.
– Из того, что я знаю, даже подготовленный отряд... Хэ-э, это, наверное, лишнее. Так или иначе - вы храбры до безумия. И до безумия же везучи. Если бы я не увидел этот ваш трофей, в жизни бы не поверил.