"Великая река". Компиляция. Книги 1-8

Тут был сам наместник - он снял кованые пластины, остался в броне из шкуры Существа Сиркеса, но оружие держал под рукой, и Кхари Айча сидел по левую руку от него, а Интигваман - по правую. Алсек видел багровые пятна на их лицах и прикрытые одеждой повязки. Верховный жрец устало ссутулился в углу, под складками мантии угадывались пластины доспехов. Он смотрел в пол и лишь иногда бросал короткий взгляд на чужеземного владыку, и Алсеку никак не удавалось встретиться с ним глазами. Его щёки были серы от втёртого в кожу пепла, и лицо казалось траурной маской. Кегар и ещё один воин-Гларрхна - его поножи были иссечены кольчатыми рубцами от усов огнистых червей - застыли у двери, и между ними, прильнув спиной к плите, перекрывшей проём, устроился писец со свитком в руках и цветными нитями на поясе.

– У Эхекатлана прочные стены, - медленно проговорил правитель Шуна.
– Хвала тем, кто их строил, и тем, кто их защищает. Но едва ли они простоят дольше недели.

Даакех угрюмо кивнул.

– Гларрхна который день говорят о каменной западне, в которую мы сами себя загнали. Я всё отчётливее вижу, что они правы. Но ты, Ильюэ Ханан Кеснек... зачем ты пришёл сюда?

– Чтобы помочь тем, кто ещё жив, - склонил голову правитель Шуна.
– Скажите, воины Эхекатлана, вступал ли в бой сам Манча Хурин Кеснек? Что слышно о нём?

Интигваман и Кхари переглянулись.

– Сильных солнечных зарядов пока не прилетало, если речь о них, - нехотя заговорил Гвайясамин.
– Мы удерживаем щит с рассвета до рассвета и такой удар заметили бы. Никто по эту сторону стены не видел ни Манчи, ни его силы.

– И это очень плохо, почтенный жрец, - нахмурился, не удерживая более лицо, Ильюэ.
– Значит, слышанное мной - истина, и сейчас рушится Икатлан. А вскоре Манча вернётся, и другие будут с ним.

Настала тишина, и Алсек слышал только шелестящее дыхание Хифинхелфа и торопливый скрип пера.

– Если в западне появится брешь, вы уйдёте из города?
– спросил наконец Ильюэ.
– Уведёте жителей?

– Если ещё не поздно, - сдвинул брови Даакех.
– И если нам есть куда уходить, о сын Згена.

– Есть ещё места, не выжженные небесным огнём, - кивнул Ханан Кеснек.
– Немного, но есть. Великая Река. Астанен, её властитель, принял мой народ и обещал найти место и для других. До осени, а если будет нужно - на десятки лет.

– Великая Река? Западные степи и скалистые пастбища?
– покачал головой Кхари.
– Дом Великого Змея?

– Там можно жить, - нахмурился Ильюэ.
– Кошки спасаются там. Я проложу для вас короткую дорогу - там, где прошёл Гвайна.

Перо в руках писца хрустнуло, порвав папирус. Гларрхна зашевелились у двери. Гвайясамин поднял взгляд на Ханан Кеснека, но его лицо осталось неподвижным.

– И чем мы тебе заплатим, о сын Згена?
– криво усмехнулся Даакех.
– Уже третий из вас требует от меня присяги, но готов ли он властвовать...

Ильюэ качнул головой.

– Нет, страж Эхекатлана. Вы решите, кому присягнуть, когда вернётесь. Я пришёл помочь вам уйти, чтобы было кому возвращаться. Взамен я прошу только одну вещь...

Верховный жрец медленно кивнул и протянул ладонь к Алсеку.

– Щупальце у тебя, Сонкойок? Покажи.

Тот, вздрогнув, нащупал за пазухой свёрток и развернул его. Неяркий свет выплеснулся на циновки, и Уску зашипел и ударил по полу хвостом.

– Кусок Тзангола! Носить его с собой... Ну и хррабрр же ты, юный жррец!

– Ты, Ильюэ... ты заберёшь его?
– спросил, запинаясь, Алсек.
– Ты знаешь...

– Не я, - покачал головой Ханан Кеснек.
– Не для себя. Гедимин Кет, тот, кто нанёс змею рану... он хотел бы получить эту вещь. Его народ умело докапывается до природы всего сущего. Может быть, они прочитают это щупальце, как ты прочёл бы связку нитей. Нет, не отдавай его мне. Держи при себе, так будет лучше.

– Ты говорил с Гедимином?!
– охнул Алсек.
– Он... он ранил Тзангола, и змей ничего ему не...

Даакех поднял руку, призывая к молчанию, и жрец шарахнулся к стене.

– Ты говорил о дороге Гвайны, - напомнил наместник.

– Я помню свои слова, - кивнул Ильюэ.
– Мне нужно Око Згена в зените, двое стражей на тропе... и время, чтобы по ней успели уйти.

...Щит полыхал всё чаще, а по краям как будто вовсе не гас - удар за ударом сыпались на него с неба. Стаи тонакоатлей, дождавшись рассвета, поднялись в небо, и огненные плевки не пугали их. Среди сполохов, цепляясь длинными хвостами за крыши, метались Клоа, на лету вырывая куски из щита, перехватывая лучи полуденников, выпивая огненные шары и ввинчиваясь в защитные облака. На окраине, по кольцу стены, грохотали взрывы.

– Ладно, Алсек, - Хифинхелф выпустил жреца и отстранился, судорожно вздохнув.
– Мне пора. Будет воля Аойгена - ещё встретимся.

Его толкнул торопящийся к складам младший жрец с тяжёлым кулём на спине. Из прорехи в куле свисали нити с узелками.

– Письма?
– хмыкнул ящер.

– Книги, - нахмурился Алсек.
– Память Эхекатлана. Твоё имя тоже там, Хиф, и... я выведу его на стене дома, если я вернусь, а ты - нет.

– Будет тебе, - махнул хвостом Хифинхелф.
– Не хватит места для имён. Может, увидишь Гедимина, может, даже будешь с ним воевать с богами. Расскажешь мне потом, как это делается.

Подхватив копьё, ящер протиснулся сквозь строй ополченцев и пропал в узком дверном проёме. Алсек растерянно огляделся в поисках своего мешка книг, но его уже кто-то унёс - а на изыскателя в упор смотрел верховный жрец.

Алсеку не померещилось тогда, в полумраке, - его лицо было вымазано пеплом. Серые ленты пошли на повязки и примочки для раненых - теперь траур носили на коже...

– Подойди, Сонкойок, - негромко сказал Гвайясамин; его глаза были тусклы, как погасшие угли.
– Нож Гванкара у тебя? Откуда?

Изыскатель, побагровев, запоздало прикрыл ладонью резную рукоять.

– Он сам вложил его в мою ладонь, - прошептал он, изо всех сил стараясь не отводить взгляд.
– Почтеннейший Гванкар умер у меня на руках. Это его подарок.

Гвайясамин задумчиво кивнул, едва заметно пожав плечами.

– Значит, у него были причины... Хотел бы я их знать. Ты спал этой ночью? Крепко стоишь на ногах?

Алсек изумлённо мигнул.

– Хорошо, - сам себе ответил жрец, скользнув взглядом по его лицу.
– Ты будешь держать двери Гвайны открытыми - здесь, в Эхекатлане, пока Ильюэ Ханан Кеснек прокладывает тропу к Реке. Атауску встанет рядом с тобой.

– П-почтенный Атауску?!
– мигнул изыскатель.
– Но ведь он - старший... и разве я смогу...

– Таков приказ сына Солнца, - бесстрастно отозвался Гвайясамин.
– Веди себя достойно, Алсек Сонкойок.

– Но ведь ты... ты, почтеннейший Гвайясамин, удержал бы двери куда надёж...
– заикнулся было изыскатель, но осёкся.

– Для меня найдётся занятие там, - жрец махнул рукой на далёкие гребни стен, озарённые пурпуром и янтарём.
– Вы с Атауску уходите последними, он отныне - старший над всеми вами. Иди к водяной чаше, сын Солнца ждёт тебя.