Великая Степь. Кира. Книга 1

– Вадим, я не шутила, когда говорила, что мой муж в полном здравии и позже присоединится к нам, - я посмотрела в его удивительные синие, как озёра, глаза в окружении русых ресниц.

– Я думал об этом, - он опустил руку.
– И понял, что мне всё равно. Пока ты захочешь быть со мной, я буду. Даже если это будет один день или час. Я понимаю, милая, - он снова обхватил моё лицо ладонями, - что не ровня тебе, столичной магине, но я всё равно...
– в этот момент в избу ввалился мой самый Старший брат Денис. Вадим отпрянул от меня.

Мы так были увлечены разговором, что не слышали, как он от ворот прошёл до крыльца.

– Ага!
– заголосил он дурным голосом.
– Значит, люди не врут! Прелюбодействуешь при живом-то муже! Вадик, отойди от неё, она, чертовка, ввела тебя в заблуждение, она вовсе не вдова, - он изобличающе ткнул в мою сторону рукой с зажатым в ней конвертом.

Я поморщилась: не люблю крикунов.

– Денис, остынь,- попробовал его утихомирить любовь моей юности.

На шум с той комнаты прибежали детишки.

– О, от папы письмо!
– радостно воскликнул Илай и выхватил из лапищи, покрытой рыжими волосами, конверт.

– Ах, ты чертёнок! Кто тебе разрешил вмешиваться, когда взрослые разговаривают?!
– он замахнулся, чтобы отвесить воспитательную оплеуху моему сыну, я бросилась наперерез, но ... сынок меня опередил.

– Замри!- крикнул он рыжему дядьке, приправляя слова ментальным приказом.

Мы с Тео учили его, что такие способы можно применять только к плохим дядям. Мой брат замер в нелепой позе с поднятой для замаха рукой, а Илай деловито начал распечатывать конверт. Распечатал, аккуратно развернул и протянул мне.

– Там написано, что маме,- я взяла чуть подрагивающей рукой, переволновалась, не знаю, что бы сделала, если бы брат ударил моего сына.

Вот что значит воспитываться в семье магов, пока я судорожно вспоминала разрешённые к применению к простым подданным заклинания, мой сын уже расправился с агрессором.

– Мам, этот брат у тебя плохой, грубиян, совсем не знает, как разговаривать с девочками, - я ему объясняла, что мои братья мне приходятся также как он Снежке, малыш запомнил.

Я улыбнулась, а Лёнька расхохотался.

– Молодец, сынок! Мама гордится тобой, - я поцеловала своего маленького защитника в лоб.

Илай засиял счастливой улыбкой, обрадованный проделанной работой и похвалой.

– Что с ним будем делать?
– деловито поинтересовался Вадим, кивая на всё ещё не отмершего брата.

Я попросила детей уйти в другую комнату и хлопнула у братца перед носом. Он отмер, бешено завращал глазами.

– Ведьма, - прохрипел и хотел бежать, но Вадик сделал ему подсечку.

– Его нельзя в таком состоянии отпускать, - пропыхтел он, удерживая Дениса на полу, - он невесть что наболтает.
– Лёнька, иди сбегай отца позови, только быстро.

Мальчишка с радостью подорвался с места.

– О, старшой забаловал!
– воскликнул Антоша, забегая в избу минут через пять, такое ощущение, что они с сыном встретились на полпути.

Антон радостно потёр руки. В детстве, да и сейчас он славился неспокойным характером, из-за чего ему часто попадало от отца за проделки, иногда отцу помогал воспитывать наш старшой.

– Сейчас воспитывать будем.

– Сдурел? Только попробуй, я отцу скажу, что ты бесстыдство Кирки покрываешь, - пригрозил Денис, сверкая с пола белками налившихся кровью глаз. И тут же взвыл, Вадим выкрутил ему руку сильнее. Мне хотелось добавить ногой по рёбрам, но я сдержалась, женщине не к лицу жестокость.

– Сам сдурел. Ты чего к столичной магине лезешь со своим домостроем? А?
– Антоша присел на корточки, чтобы лучше видеть лицо брата.
– Она уже большая девочка, сама решит, что правильно, а что нет. Или боишься, что отец вспомнит, что приданое ей не отдал? Да, то самое, которое твоя жена оприходовала, - рыжий братец забился в руках Вадима.

– Ты чего несёшь, дурень? Какое приданое? Она от него отказалась сама.

Помню, папа о чём-то таком писал в письме, когда я сообщила, что вышла замуж. Но я тогда уехала в Степь, и мне было не до приданого, тем более у меня всё было.

– Я устала, - сказала я, нисколько не хотелось участвовать в семейных дрязгах из-за скромного наследства.
– Давайте всё закончим и пойдём уже крыс искать.

Мужчины вытолкали слабо сопротивляющегося братца на улицу, Антоша сказал, что проводит брата до дома, а дорогой объяснит, как можно и как нельзя поступать с младшими сестрёнками. Вадим вернулся уже с Дашей.

Даша оказалась милая белокурая девчушка-хохотушка. Она мне сразу понравилась, и Снеже тоже.

– Кира, - горячо прошептал Вадим почти мне в ухо, - у меня сейчас нет никого дома, с твоими Дашулька сидит...

Мы обошли почти весь посёлок, опросили жителей, когда крысы появились, какие события предшествовали этому, я сделала замеры магического фона, на окраине со стороны болота фон оказался несколько выше, чем в остальной округе. Значит ли это что-то, я пока не знала. В общем я устала и очень хотела расслабиться привычным способом.

Я еле заметно кивнула, парень сразу повеселел, расцвёл улыбкой.

– Но если у тебя грязно, я не пойду, - вспомнила я, что он живёт один уже больше полугода.

Он расхохотался.

– Такое можешь только ты сказать. Не беспокойся, милая, моя дочка хозяйственная и уже достаточно взрослая, чтобы поддерживать чистоту в доме.

На улице уже смеркалось. Я вспомнила, что у деревенских домов есть не только уши, но и глаза, а также шестое чувство, не стала играть в конспирацию, открыто вошла во двор своей юношеской любви.

Двор оказался прибран, снег вынесен за пределы ограды, от калитки до крыльца дорожка, выложенная крупными плоскими камнями. Вещи все на своих местах. Под ноги выкатилась мелкая, вертлявая собачонка и облаяла звонким лаем. Вадим прикрикнул на неё, она спряталась под крыльцо. Брат был прав, когда говорил, что Вадим хозяйственный: на стенах сарайчика аккуратно висели охотничьи приспособы и ещё что-то.

– А это что?
– спросила я, указывая на странную конструкцию напоминающие огромные когти.

– Я пчёл развожу, эти штуки нужны, чтобы на деревья залазить за бортнями.

– А-а, - я что-то припомнила из детства, кажется, у дедушки были такие.

– Всё осмотрела?
– с улыбкой спросил мужчина.

Я смутилась, дело в том, что я запёрлась в хозяйственную пристройку вместо сеней, и теперь хожу и разглядываю чужое добро, да ещё и подсвечиваю себе огоньком.

– Я думала это сени, - пробормотала я.