Великий перелом

Третьим не менее важным фактором высокой популярности Михаила Васильевича стали введенные им в оборот оффа- и мефо-векселей. Названных правда трудовыми и военно-промышленными. И не просто введенными в нужном объеме, но и примененными правильным образом.

При армии были созданы самые разные хозяйственные структуры, которые и финансировались этим образом. Строя дороги, дома, и прочее. Этакие всевозможные военстрои, военавтодоры и так далее. Причем к осени 1927 года они уже развернулись широко. Аккумулируя в своих рядах безработных, каковых в Союзе тех лет хватало. В целом же тут ничего слишком хитрого и ловкого Михаил Васильевич не сделал, просто осторожно используя отработанные инструменты 30-х годов. Частью из «экономического чуда Германии», частью из программы Рузвельта, с помощью которой он вытаскивал США из коллапса еще не случившейся Великой Депрессии.

Понятно — на таких механизмах долго не протянуть.

Но разогреть экономику и запустить ее рост было можно очень здорово. Причем не разгоняя инфляцию и не грабя население. Ибо средства для этого просто печатались по схеме фиатных денег. А потом осторожно вливались в экономику через инфраструктурные проекты. Все эти дома и дороги тянули за собой большой рост всего и вся. И подобный прием в последствии применялся неоднократно.

Кроме того, Михаил Васильевич создал три первых военсельхоза — крупные агропромышленные объекты с серьезной механизацией.

Крестьян туда не сгоняли насильно.

Только добровольный договор с общинами. Благо, что всю страну разом в них загнать не требовалось. Суть этого общественного договора сводилась к тому, что взамен на долгосрочное пользование землей крестьян армия давала целевые инвестиции. Обещая закупить всю потребную технику и построить требуемые здания: машинотракторные станции, больницы, школы, клубы, элеваторы и так далее. Плюс обещал создать училища при МТС, а также пригласить в каждый военсельхоз агронома и адекватного, компетентного директора, ну и прочих специалистов.

В сочетании с достаточно большими размерами трех первых таких организаций это дало свой эффект. Это ведь колхозы 20-40-х годов были созданы на базе пашни, в основном не больше 40-100 гектаров. То есть, по сути, разворачиваясь вокруг каждого более-менее крупного села. Из-за чего толка от них было чуть. Тут же каждый такой объект шагнул далеко за 2 тысячи гектаров.

Понятно — крестьяне не верили в основе своей, не спеша отказываться от индивидуального хозяйства. И даже для создания этих трех военсельхозов пришлось попотеть. Но Михаил Васильевич не спешил. Да и для массирования подобных агропредприятий в СССР покамест не было ни компетентных людей, ни сельскохозяйственной техники…

Вкупе с концессиями эти все три фактора дали колоссальный эффект. За период с августа 1926 по август 1927 года рост ВВП Союза составил 23 %. И это было много. Очень много. Чудовищно много. Прямо-таки советское экономическое чудо, как нередко писали в газетах. По большей части он был связан не столько с ростом, сколько с оптимизацией хозяйства и наведения порядка. Банд опять же стало заметно меньше. Ну и так далее. То есть, то, что раньше воровали, начало учитываться и пошла в дело.

Дальше вряд ли получится держать планку. Но на 10–15 % стабильного годового роста Михаил Васильевич вполне рассчитывал. Не видя в этом ничего необычного. При индустриализации в азиатских странах во второй половине XX — начале XXI века и не такой прирост бывал. Обычное дело.

Главное, что в отличие от оригинальной истории, этот взрывной рост уже сейчас самым позитивным образом отразился на жизни простых людей. Ведь им, как правило, плевать на то, что где-то там поставили очередную гигантскую плотину или еще один мегалитический сталелитейный завод. Нет, ну так-то приятно, конечно, под кружку пива об этом поболтать. Но намного важнее каждому рабочему и крестьянину было иное. Лучше он стал питаться или нет? Не порванные ли не у него штаны? Есть ли обувь? Не замерли ли дети зимой? И так далее. Простые бытовые вещи. И именно этот аспект тогда был определяющим и оставался таковым даже в XXI веке.

Так что к осени 1927 года популярность Михаила Васильевича была высока как никогда. Причем не только и не столько в партии, сколько в широких слоях простого населения. Из-за чего в столице усиленно муссировались слухи о близости переворота. Количество рано или поздно должно было перейти в качество…

Но Фрунзе не спешил.

Взять власть и удержать ее — две большие разницы. Да и претендовать на положение главы государства ему совершенно не хотелось. Чисто психологически. Хотя, конечно, он понимал. Уход Сталина, который плохо ли хорошо, но эту функцию выполнял, требовал какого-то замещения. Кем-то. Как-то. Потому что ситуация, при которой у государства нет формального лидера, не только аномальна, но и опасна…

Часть 3. Глава 5

1927 год, октябрь, 8. Екатеринбург[1]

Бойцы аккуратно, прикрывая друг друга подошли к неприметному, невзрачному на первый взгляд домику. Никакой ухоженности. Отчасти даже казалось, что он заброшен.

Но нет.

Вон — мелькнул в полутьме чердачного окна силуэт.

И туда тут же ударил из 13-мм пулемета бронеавтомобиль. Только брызги кусков «стройматериалов» полетели.

Бойцы не рисковали и работали жестко. Натыкались уже и на пулеметные гнезда на крыше, и на стрелковые позиции. Поэтому к укрепленным «малинам» относились очень вдумчиво и без малейшего такта.

Вот часть штурмовой группы сблизилась с домом. Зацепила за дверь тросик.

Второй бронеавтомобиль дернул. И фальшь-дверь слетела с петель, обнажая массивную настоящую из котельного железа дюймовой толщины.

Сапер под прикрытием «стволов» своих товарищей ловко сблизился с этим препятствием. Установил на нее связку динамита. И, разматывая шнур, отошел за угол. Подключил к динамо-машинке взрывателя. Несколько раз энергично крутанул ручку, заряжая конденсатор. И, убедившись, что свои все в безопасности, инициировал заряд.

Бах!

С оглушительным грохотом отозвался динамит.

Но все приученные. Никто не оглох. Никого не контузило. Все знали, как себя вести при близком подрыве. Штурмовики в смысле. Те, кто внутри, конечно, вряд ли были такие молодцы. Ибо крики поднялись знатные. И стрельба. Вон — из проема за выбитой двери стали вылетать пули, ударяясь в кирпичную стену — напротив.

Бронеавтомобиль сдал чуть и, развернув свой 13-мм пулемет, лупанул прямо в дверной проем. Закутанный клубящейся пылью. Хорошо так саданул. Так как ответный огонь резко прекратился.

«Крупняк» замолчал.

Из дома послышалось какой-то шум падающих предметов и стоны.

Вперед выступили бойцы с дымовыми шашками. Они поджигали их и забрасывали в зев проема. Стараясь при этом не мелькать никак в его просвете. Даже рукой. А то еще отстрелят.

Шашки были дымовыми лишь условно.

Слезоточивого газа у штурмовиков не имелось, поэтому они применяли шашки с особым — едким дымом. Опыт показывал — противогазов у бандитов, как правило, нет. Поэтому средство очень действенное. Каким бы ты ни был крепким, но если тебе глаза, нос, рот и легкие печет… СИЛЬНО печет, то ты вряд ли выдержишь. Обязательно попробуешь бежать, истекая соплями и слезами.