Великое единство

ударным трудом. Группа мастера Г. Петрова в цехе шасси, группа мастера С. Гребенникова в цехе главной

сборки, бригада бортмеханика М. Никулина на летно-испытательной станции взяли обязательства вдвое

увеличить выпуск продукции на своих участках. Буквально на второй день во всех цехах десятки

участков и групп последовали примеру передовиков. Застрельщиками, как всегда, были коммунисты и

комсомольцы. Так коллектив завода стал на долгую фронтовую вахту.

Началась новая, тяжелая, напряженная жизнь. Кроме значительного увеличения производственной

нагрузки война с первых же часов принесла людям ощущение непрерывной тревоги: наши войска под

давлением численно превосходящего противника, героически сражаясь, отступали на восток.

С первых же дней войны завод начал наращивать темпы выпуска самолетов Ил-2. Напряженно и

продуктивно работали заводы-смежники, участвовавшие в строительстве ильюшинских штурмовиков.

Резко увеличенные Наркоматом плановые задания все предприятия, как правило, перевыполняли.

Июнь 1941-го ознаменовался невиданным итогом: выпущено сто пятьдесят девять самолетов-

штурмовиков Ил-2, в два с лишним раза больше, чем в мае. Все машины были облетаны и сданы в

запасную авиабригаду для формирования штурмовых авиаполков.

Ранним утром 1 июля над страной раздался голос Левитана: «Говорит Москва. От Советского

информбюро... Вчера соединение нашей штурмовой авиации нанесло сокрушительный удар по

авиационной базе фашистских захватчиков на аэродроме города Бобруйска. Уничтожено и сильно

повреждено несколько десятков бомбардировщиков и истребителей противника...»

Радостью осветились лица заводчан, слушавших сводку Совинформбюро. Кое-где в толпе раздались

аплодисменты. Расходясь по рабочим местам, люди на ходу живо обсуждали услышанное:

— Эх, маловато еще на фронте наших машин, а то бы такие сообщения мы слушали почаще.

— Вчера на оперативке директор сказал, что в июне завод [30] выпустил штурмовиков в два раза больше, чем в мае. Вот здорово!

— Конечно, неплохо, но надо-то куда больше...

— А раз надо, дадим.

— Видишь, какой прыткий — «дадим, раз надо», словно мы одни эти «илы» строим... А знаешь ли ты, что у нас на складе дюраль кончается? Из чего машины делать будем?

— Ну и что? Раз кончается, значит, привезут и дюраля, и всего, что требуется!

— Привезут, конечно, если немцы те заводы не разбомбят. Война ведь идет, парень. Понимать надо...

На двенадцатый день войны, 3 июля, по радио выступил Председатель Государственного Комитета

Обороны И. В. Сталин. В своей речи он изложил основные положения директивы Совнаркома и

Центрального Комитета ВКП(б) от 29 июня 1941 года.

Вслед за этим последовал приказ народного комиссара авиапромышленности, предусматривавший

большой объем работ по укреплению и защите авиационных предприятий. В частности, главные

механики авиазаводов назначались начальниками аварийно-восстановительных служб своих заводов.

На заводе № 18 усилилась работа по организации объектовых команд самообороны. Гордостью

коллектива была команда зенитчиков, для которой на крышах заводских корпусов и на самой территории

предприятия оборудовали несколько десятков огневых позиций и установили на них авиационные

пулеметы и пушки.

Основной объем работ по обеспечению противовоздушной обороны завода выпал на долю службы

главного механика. Под руководством Л. Н. Ефремова и его помощников Б. М. Данилова, М. И.

Агальцева и других в цехах построили различные защитные устройства; для персонала, обслуживающего

электроподстанцию, компрессорную, насосную станции были оборудованы [31] специальные защитные

бронеколпаки. Теперь во время воздушных тревог работники этих энергетических центров завода могли

оставаться на своих рабочих местах.

На завод поступили сообщения о том, что противник забрасывает в советский тыл диверсантов.

Немедленно была создана общественная команда по охране объекта. Члены этой команды вечерами и по

ночам дежурили в «секретах», а затем шли на работу.

Кроме объектовых команд работники завода и члены их семей входили в одну из дружин местной

противовоздушной обороны, организованных в жилом поселке. Эти дружины следили за соблюдением

светомаскировки в квартирах и подъездах, несли вахту на крышах своих домов после объявления

воздушной тревоги, имея железные щипцы для сбрасывания на землю зажигательных бомб.

С первых же дней войны многие работники завода стали осаждать военный стол завода и военкомат с

просьбами отправить их на фронт. Ситуация при этом сложилась сложная. Заводу нельзя было терять

кадры, которые решали важную государственную задачу — строили боевые самолеты. Но и нельзя было

гасить естественный патриотический порыв людей.

Характерен в этом отношении следующий пример.

На открытом собрании партийной организации серийного конструкторского отдела (СКО) обсудили

вопрос о вступлении в народное ополчение. С огромным подъемом коммунисты и многие беспартийные

приняли решение стать в ряды защитников Родины.

Оформив решение собрания и получив от каждого добровольца заявление о вступлении в ополчение, секретарь партбюро СКО А. Н. Соболев пришел в партийный комитет завода. Парторг ЦК Н. И. Мосалов

внимательно выслушал своего бывшего сокурсника по Московскому авиационному институту и задал

ему всего один вопрос:

— Значит так, секретарь: все уйдем на фронт, а завод закроем?

Дело, с которым Соболев пришел в партком, накануне так горячо обсуждалось на собрании, что вопрос

Мосалова показался ему даже обидным и он стал возражать парторгу. Пока он говорил, Николай

Иванович вынул из сейфа толстую папку, развязал тесемки и, показывая на солидную стопку лежащих в