Великолепный джентльмен
Шрифт:
Макс опустил Гермию на подстилку, где возились остальные щенки.
– Знаете, если вам действительно этого хочется, то мы можем сохранить это досадное происшествие в тайне.
Он поднял темную бровь, вышел из стойла, закрыл за собой дверь и запер на задвижку.
– Это очень щедрое предложение.
– Наверное, это не очень… приятно – оказаться в центре нежелательного внимания. Надеюсь, что я не оскорбила вас своим безудержным смехом.
– Моя гордость достаточно закалена и вполне может выдержать подобное испытание, милая. С другой стороны, мое самолюбие, безусловно, нуждается в некоторой компенсации. Скажите
Она снова рассмеялась и подумала, что в ее жизни еще не было столь весело проведенного дня.
Он кивнул, услышав ее смех.
– Я так и думал.
– Что? – спросила она, обернувшись.
– У вас чудесное чувство юмора, Анна. И, думаю, определенная тяга к шалостям.
Она вспомнила все события этого дня и свою реакцию на них.
– Возможно, вы правы.
И разве не замечательно было узнавать что-то о себе? Как непохоже все это на Ледяную Деву.
– Думаю, что в Андовер-Хаусе такого не было, – заметил Макс.
Она растерянно моргнула, удивленная его проницательностью.
– Действительно, подобное случалось не часто, – признала она.
Званые вечера ее матери были отвратительны, ничего более. А миссис Кулпеппер, будучи чудесной компаньонкой, никак не склонна была к шалостям.
Макс понимающе кивнул:
– Мое детство прошло в такой же обстановке, поэтому я предпочитал Колдуэлл-Мэнор.
– Вы много времени проводили здесь?
– Много. – Он бросил взгляд из окна конюшни на дом. – Даже после кончины леди Эспли, когда Колдуэлл стал менее гостеприимным домом. Я и сейчас отдаю ему предпочтение перед Макмаллин-Холлом.
– Вы хорошо знали первую маркизу?
– Насколько хорошо мог знать ее ребенок, полагаю. Я знал, что она изумительная женщина, истинная леди. Она научила меня смеяться над своими ошибками, а не судить по ним о своем характере и не трястись от страха перед последствиями этих ошибок. И она научила меня находить забавное в каждой ситуации… Точнее, она пыталась, – поправился Макс. – Я не такой одаренный ученик, как Гидеон.
– Я бы сказала, что вы в этом преуспели. – Не каждый знатный человек способен посмеяться над собой, врезавшись в дерево. – Маркиза была вам очень дорога? – догадалась Анна.
Макс ответил не сразу, лишь кивнул, соглашаясь с ней. Он отвернулся от стойла и жестом предложил ей продолжить прогулку. И только когда они отошли от конюшни, снова заговорил:
– Вы спрашивали, почему я столь рьяно защищаю интересы Люсьена и Гидеона.
Анна украдкой взглянула на Макса, но по выражению его лица ничего не смогла понять.
– Вы говорили, что расскажете об этом в другой раз.
Он кивнул и откашлялся, прочищая горло.
– Я пообещал леди Эспли, что буду заботиться о ее детях. Это обещание я дал, когда она находилась на смертном одре.
Он в то время и сам был мальчишкой.
– Это было очень самоотверженно с вашей стороны.
– Она сама попросила меня об этом.
– Попросила? Но сколько лет вам было тогда, вряд ли это было правильно?
– Не больше тринадцати.
– Святые небеса!
Разве можно было взваливать такое бремя на плечи мальчика? Эта женщина в тот момент явно была не в себе.
– Вы наверняка станете осуждать ее за это, – словно прочитав ее мысли, сказал Макс и покачал головой. – Не надо. Она просила об этом не ради себя или детей. Она сделала это ради меня.
– Не
понимаю.– Это дало мне цель, – объяснил он. – Эта просьба позволила мне почувствовать… что мне доверяют, что меня ценят.
– А раньше вы этого не чувствовали?
– Я был вторым сыном у родителей, которые всегда знали, что по-настоящему им нужен только первый.
– Они ошибались. – Они точно ошибались, и никак иначе. – Мне очень жаль, что ваши родители не смогли по достоинству оценить вас.
– А, ладно. – Он криво улыбнулся. – Это ведь обычная история, не так ли? И оглядываясь на прошлое, я понимаю, что меня как друга ценили Люсьен и Гидеон, как брата – Беатрис, а иногда и Реджиналд. Но в то время я чувствовал себя несколько… одиноко. Поэтому истинное значение последнего напутствия леди Эспли в том, что оно придало мне чувство значимости до тех пор, пока я не стану старше и не обрету его сам.
– Что вы и сделали, – поддразнила его Анна, подумав, что, возможно, в просьбе леди Эспли была толика здравомыслия.
Макс улыбнулся ей:
– Вы так считаете?
Она тихо рассмеялась, вспомнив их первую встречу.
– Не припоминаете, как вы сказали мне, что я должна вам повиноваться, потому что вы виконт?
– Боже правый, нет. Полагаю, я выдал эту фразу в Андовер-Хаусе? – Он удивленно фыркнул. – Я был весьма удивлен, что вы просидели со мной так долго и что после этого у вас не пропало желание общаться. Я был настолько пьян, что, наверное, невыносим.
– Честно говоря… вы показались мне очаровательным. Хотя я рада, что за последние годы вы несколько укротили свою гордыню. Такие гм… поступки потеряли бы свое очарование, если бы случались регулярно.
От неожиданности Макс остановился.
– Очаровательный?
– Да, весьма.
– Понятно. Честное слово, я не знаю, как мне это воспринимать. – Он тихо повторил слово, затем поморщился, словно оно пришлось ему не по вкусу.
– Надеюсь, вы ни с кем не поделились этими мыслями?
– Только с Эспли, – заверила она его. – Именно он рассказал мне о вашем нынешнем сдержанном отношении к алкоголю и…
– Только с Эспли? Боже правый, Анна. – Макс натужно рассмеялся. – Очаровательный? – снова спросил он, искоса бросая на нее умоляющий взгляд. – В самом деле?
– О да.
– Может, красивый? Или энергичный? Или чертовски привлекательный?
– Извините, нет.
– Дьявольски распутный?
– Похоже, вы все-таки сильно ушиблись.
– Верно.
Он протянул руку и мягко взял ее за локоть, останавливая под сенью молодых деревьев, там, где их невозможно было увидеть из дома. Он посмотрел на нее решительным взглядом и подошел вплотную.
– Ну что ж…
Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он обнял ее, сильный и уверенный, и привлек к себе.
– Что вы делаете? – Это был риторический вопрос. И слепому было видно, что он намерен сделать.
Макс наклонился к ней, на его губах играла соблазнительная улыбка.
– Я исправляю некое недоразумение, – прошептал он.
И вот он уже целует ее, и с мягкой требовательностью его губы обхватывают ее.
Анне даже не пришло в голову изобразить оскорбление, как подобает леди. Возможно, это было неправильно, безответственно и безрассудно, но в тот момент это ее не волновало… Вместо того чтобы оттолкнуть его, она привстала на цыпочки и ответила на его поцелуй.