Великолепный джентльмен

При этом она подумала: «Это чудесно». Это было даже лучше, чем поцелуй в детской, потому что это был поцелуй, на который она уже и не рассчитывала. И конечно же потому, что воздержанность в употреблении спиртного и четыре года возмужания изменили Макса, превратив его из молодого человека, который мог разбить сердце девушки очарованием юности, в мужчину, который мог покорить женщину уверенностью и опытом.

Анна прижалась к Максу, чувствуя себя грешной, но свободной и страшно нетерпеливой. И каким бы изумительный ни был поцелуй, ей хотелось большего. Она хотела, чтобы он был еще ближе, чтобы еще крепче обнимал. И Анна, почти уверенная, что получит желаемое, поэтому была обескуражена, когда Макс внезапно прервал поцелуй. Закрыв глаза, он на секунду крепко сжал, потом резко отпустил ее и отступил.

Анна осталась стоять на месте, задыхающаяся и ошеломленная, а Макс, отойдя от нее еще на шаг, стоял, опустив руки и восстанавливая дыхание.

Анна облизала внезапно пересохшие губы.

– Почему ты остановился?

Он бросил на нее взгляд, жесткий и недоверчивый.

– Ты бы предпочла, чтобы я не останавливался?

– Я не знаю.

Он мягко чертыхнулся.

– Я бы предпочел не останавливаться.

Так какого черта он остановился?

– Что ж…

– Тебе следует вернуться в дом.

– Я…

Она недоуменно заморгала, отказываясь, что-либо понимать. Может, она что-то сделала не так? Может, он уже сожалеет о поцелуе?

– Ты жалеешь об этом?

Этот вопрос застал Макса врасплох.

– Я готов попросить прощения, если в этом есть необходимость…

– Нет, я не это имею в виду.

– О нет. – Выражение его лица немного смягчилось. – Нет, милая, я не жалею. Я не жалею об этом ни в каком смысле.

– Хорошо. – Анна распрямила плечи и подняла подбородок. – Хорошо. Потому что и я не жалею.

И в доказательство своих слов она шагнула вперед и нежно чмокнула его в щеку.

Анна почувствовала, как он замер в напряжении. Она ощутила на щеке его горячее дыхание, пауза затягивалась, и напряжение между ними вновь возросло.

– Тебе пора идти, Анна.

Отстранившись, она внимательно посмотрела на него. Его челюсти были крепко сжаты, ноздри нервно подрагивали, дыхание оставалось учащенным. Анна поняла, что возбуждение еще не покинуло его. И, да простит ее Господь, ей нравилось осознавать это.

И он абсолютно не сожалел о том, что поцеловал ее.

Его взгляд скользнул по ее губам, задержавшись на них.

– А теперь иди в дом, Анна.

Она кивнула. Ей не хотелось уходить, но если Максу необходимо побыть одному, она, конечно же, предоставит ему такую возможность.

– В таком случае до вечера, – прошептала она, улыбнулась в последний раз, развернулась и ушла.

Макс смотрел вслед удаляющейся Анне и думал, что именно это и означает сожалеть о своих желаниях.

Он, как и надеялся, завоевывал доверие и дружбу Анны. Но это произошло быстрее, чем он ожидал, что приятно удивляло и в то же время внушало некоторое беспокойство. Он ведь так и не определился, чего именно хочет от этой леди, и совершенно не представлял, что она надеялась получить от него. И пока его ожидания не обретут более определенную форму, было бы настоящим безумием продолжать двигаться вперед такими темпами.

Ему уже не двадцать пять, он не был пьян и не был зол на весь мир, отчего готов был бы сделать предложение даже после получасового знакомства.

Теперь ему было двадцать девять, он был абсолютно трезв и готов сначала уложить даму на траву, словно маньяк. А уж только затем сделать ей предложение.

Макс запустил руку в шевелюру. Им обоим необходимо время. Нет никакой нужды торопить события. Он не солдат, которого завтра вместе с полком отправят на континент. Ее не осаждают толпы поклонников с предложениями руки и сердца.

Но, черт побери, как же ему нравится вкус ее губ и тепло тела, которое он чувствовал сквозь тонкую ткань платья. Внезапно охватившее сильное желание, возникшее в тот момент, когда он прикоснулся к ней, застало его врасплох, и он едва не утратил контроль над собой. Макс постарался снять напряжение, сводившее его плечи. Ему не нравилось терять контроль над собой.

Всего необходимо немного времени, чтобы обдумать ситуацию, прежде чем двигаться дальше. Два или три дня, чтобы прояснить мысли и прийти к разумному решению. «Вероятно, достаточно будет двух дней», – решил он, наблюдая, как соблазнительно двигаются бедра Анны, поднимающейся по ступеням террасы. Анна оглянулась и исчезла в доме.

Возможно, достаточно будет и одного дня. Это целых двадцать четыре часа. Таким образом, он пропустит ужин и две утренних прогулки. Этого времени хватит, чтобы разработать план, который удовлетворит его и, хотелось надеяться, окажется благоприятным для всех.

По крайней мере этого времени будет достаточно, чтобы укрепить то, что осталось от его умения владеть собой.

Глава 14

На следующее утро Анна терпеливо ждала Макса перед домом, пока уязвленное самолюбие не подсказало ей, что пора уходить. Она еще немного выждала. И это было ошибкой, поскольку когда в конечном итоге Анна так и не дождалась Макса, то была не только раздосадована его отсутствием и тем, что не отправилась на прогулку одна, но и зла на себя за то, что так быстро поверила мистеру Дейну.

Как глупо было с ее стороны полагать, что Макс придет. Как глупо было чувствовать себя такой разочарованной. О новой встрече не было договоренности. Он не обещал каждое утро выходить с ней на прогулку. Как и не обещал присутствовать на каждой трапезе.

Накануне вечером он не появился за ужином, и Люсьен лишь мимоходом извинился за его отсутствие и сказал, что Макс занят. Анне всегда казалось несправедливым то, что каждый джентльмен может уклониться практически от любых обязанностей под предлогом занятия делами. Но она постаралась не воспринимать отсутствие Макса или раздражающее объяснение его отсутствия как нечто личное.

Но сегодня утром это было сделать сложнее. Когда мужчина начинает избегать общества женщины после первого же поцелуя, эта ситуация переходит в разряд сугубо личных.

Но, возможно, он просто проявляет благоразумие? Они оба прекрасно понимают, что их растущее влечение друг к другу не может иметь достойного продолжения. Он по-прежнему виконт, а она, как и раньше, всего лишь дочь куртизанки.

Возможно, держась на расстоянии, он помнил об этом и таким образом заботился о ее сомнительной репутации.