Вера и рыцарь ее сердца

Работа оставалась работой, мастер был им доволен, а сам Ронни был доволен и мастером, и учителями вечерней школы. Школьный материал преподавался в сжатой форме и хорошо усваивался пареньком. Теперь он был лучшим учеником в классе, и учителям приходилось тщательно готовиться к уроку, чтобы удовлетворить жажду знаний Де Гроте. К зиме Роннин велосипед приказал долго жить.

– Мама, мне нужен новый велосипед, потому что мой старый окончательно сломался. Я уже не смогу его починить.

– Если сломался, то нужно купить другой. В магазине большой выбор новых велосипедов, а с рук будет дешевле, – рассудительно ответила Валентина и встала из-за стола, чтобы еще раз переставить и так аккуратно расставленную посуду. Она уже давно подготовилась к этому разговору.

– Мама, ты же знаешь, что у меня нет денег, ведь я всю зарплату тебе отдаю.

Альфонс, покашливая, вышел из-за стола и включил телевизор, а Валентина не унималась.

– А я тебя кормлю. … Если ты настаиваешь, хорошо, я дам тебе денег, но дам только взаймы. Эти франки ты должен будешь отработать у отца, на строительстве, … в выходные дни. Я правильно сказала, мой дорогой?

Альфонс кивнул головой, и Валентина гордо удалилась в спальню, чтобы отсчитать сыну деньги на покупку нового велосипеда. Ронни был очень рад, что его проблема так легко разрешилась. Теперь по выходным дням он стал подрабатывать у отца на предприятии. Но в отличие от мастера на сосисочной фабрике, отец был скуп на похвалу, поэтому Ронни работал на строительстве без особого энтузиазма. Альфонс видел это и молчал, он любил свое дело и любил работать с чувством, с толком, с расстановкой, а сыну дал только одно наставление: «Гордиться своим трудом – это хорошо, но зазнаваться – плохо».

Как только сумма, выданная мамой на новый велосипед, была отработана, Валентина одолжила сыну деньги на новые кожаные ботинки, потому что его старые ботинки износились и в дождь сильно промокали.

С каким нетерпением ждал Ронни прихода весны, и вот природа ожила. Птицы пели на разные голоса свои брачные напевы, светило солнце на ясном небе, на глазах зазеленели леса и над первыми весенними цветами зажужжали пчелы.

В один из таких пригожих дней Ронни решил поехать в школу через лес, знаменитый своим боевым прошлым. Настроение юноши после сытного домашнего ужина было благодушным, и весна веселила его сердце. Вдруг он услышал девичий крик. Где-то совсем рядом девушка взывала о помощи: «Помогите, помогите!» Ронни, недолго думая, соскочил с велосипеда, который тут же врезался в колючие придорожные кусты, и со всех ног бросился на девичий зов. На лесной поляне совершалось преступление. Какой-то лохматый парень с грубо прижимал кричащую девушку к стене разрушенного немецкого бункера. Парень сжимал в своих жилистых руках нежные запястья девушки и пристраивался встать между ее нежно-молочными ногами. Розовые женские трусики валялись на траве.

Девушка громко кричала, закрыв глаза, и брыкалась, пытаясь вырваться на свободу. Рыцарство живет с каждом настоящем мужчине, и не дает ему пройти мимо насилия сильного над слабым. Ронни одним прыжком подскочил к парню, набросился на него сзади и правой рукой обхватил его шею, словно это была не шея человека, а шея льва. Теперь настала очередь самого разбойника биться в руках более сильного человека, а спасенная девушка безвольно сползала на землю, еще не веря в свое спасение. Борьба добра со злом длилось несколько мгновений, и тело кудлатого парня вдруг обмякло и повисло на руке молодого Де Гроте. Возмездие настигло преступника на месте преступления! До его гибели оставалась секунда, другая. Никто и ничто не могло теперь остановить Ронни от завершения возмездия: ни испуганный вид девушки, с ужасом смотревшей на происходящее, ни жалобный стон преступника, ни веселые голоса птиц, распевающих в кроне деревьев с проклюнувшейся листвой. Это случилось не по воле победителя, это случилось само по себе. Внезапно руки юноши ослабли, тело насильника выскользнуло из смертельного захвата и безжизненно повалилось на землю.

Когда Ронни увидел посиневшее лицо придушенного им человека, в него вошел непередаваемый страх. Впервые в жизни юноша испугался того, что сделал. Капли холодного пота выступили на висках. Ужас перед совершенным им убийством дошел до разума, и сердце готово было остановиться. Грубо схватив еще теплый труп за грудки, он с такой силой встряхнул его, что труп, словно испугавшись второго удушения, вздрогнул. Парень сначала всхлипнул и со свистом втянул в себя воздух, потом стал с такой жадностью глотать воздух, что закашлялся. Через несколько минут незнакомец удивленно посмотрел на Ронни, потом так же удивленно – на девушку. Его блуждающий взгляд напоминал взгляд ожившего сумасшедшего.

Однако, спасенная девушка не приветствовала спасителя, как было положено согласно голливудских версий, она не осыпала Де Гроте трогательными невинными поцелуями. Девушка оправилась от шока, и сама набросилась на Ронни с кулаками. Она принялась колотить грудь спасителя, и слезы лились из ее глаз, как воды Ниагарского водопада, о котором недавно показывали кино.

– Откуда ты взялся?! Тебя что, черти на рогах притащили? Ты же мог убить его! Ты его задушил! Что, силу некуда девать? Да ты знаешь, что такое любовь? Так вот, я люблю этого паразита! Только его я люблю! А ты, ни с того, ни с сего, стал его душить! Ты что, рассудок потерял? Как я буду жить без него?! Я не смогу жить без него! Ты это можешь понять, или ты совсем законченный монстр?! – причитала девушка, не забывая при этом усиленно колотить своими кулачками по широкой груди Де Гроте, а рядом с ними лежал вновь оживший насильник, который теперь счастливо улыбался. Он улыбался тому, что опять может дышать весенним воздухом, может любоваться потерянными в синем небе белыми облаками и может слышать, как сильно любит его эта непокорная красавица. Потом внимание кудлатого парня переключилось на своего потенциального убийца. Увидев Ронни, с опущенными вдоль туловища руками, грудью отражавшего частые удары девушки и его глупо-растерянное выражение на лице под кудрявым чубом, он тихо засмеялся.

Девушка, услышав смех любимого, словно опомнилась, она оттолкнула Ронни от себя и переключилась на лежавшего на траве кудлатого парня, обрушив на него шквал женской нежности. Ронни растерянно смотрел на девушку и не мог сообразить, что происходит перед его глазами, а девушка сидела перед парнем на коленках, неприкрытых платьем и ласково приглаживала его косматую гриву. В ее причитаниях слышался проникновенный голос любви, которую она столько времени скрывала даже от самой себя.

Человеческий разум не может дать хоть какое-то внятное объяснение тому абсурду человеческих отношений, свидетелем которого стал молодой Де Гроте. Его любимая логика была бессильна, она немела от несоответствия слов с делами и дел – с их последствиями, и он в очередной раз убедился в фальшивости девичьих натур. Как раненный зверь, ринулся защитник обижаемых девушек через колючие кусты дикой малины назад, к своему верному велосипеду, в желании скорее забыть весь этот кошмар: свою наивность и свой позор. Ронни был уже в десяти шагах от бункера, когда его окликнул очнувшийся труп.

– Эй, парень вернись! Прошу!

Что-то было в этом зове особо располагающее, что Ронни переборол свою обидчивость и вернулся на поляну. Раймонд уже сидел на траве, оправившись от последствий удушения и улыбаясь, протягивал ему руку для приветствия.

– Амай, в тебе силища, друг, как в двух жеребцах. Давай знакомиться. Меня зовут Раймонд, а это козочку – Элла. Мы из банды «бункерских крыс». А тебя как зовут?

– Если спрашиваешь, скажу: меня зовут Ронни. Интерполом не разыскиваюсь, числюсь лучшим сосисочником на фабрике в поселке Синт-ин-Гоор и опаздываю на урок в вечерней школе.

Перемирие было скреплено крепким пожатием рук, и это перемирие было необходимо Ронни, чтобы побороть то противное чувство в душе, от которого ему было так плохо, как никогда не было. Ему нужна была поддержка, пусть даже, если она исходила от недавнего врага.

– Друзья, – сказал он на прощание, – если я помешал вашим развлечениям, то извините. А ты, Раймонд, скажи своей козе, чтоб не орала на весь лес по пустякам.

Ронни отправился вызволять свой велосипед из кустов, но Раймонд опять задержал его, дружески положив свою руку на его плечо.

– Ты на Эллу не обижайся, она у нас дикая. Спасибо, что ты меня не прикончил на месте бурного выяснения наших отношений, но с другой стороны, само провидение послало тебя к нам, потому что ты – знаменитая банда «бункерских крыс». Не слышал о такой? … Нет? … Пойдем к нам в банду! Мы в дружбе и в бою – «один за всех, и все за одного». Там сила твоя пойдет в дело, ведь где «бункерские крысы», там победа и рок-н-ролл! – заученно проскандировал Раймонд, украсив этим свое приглашение войти в братство «крыс из немецких бункеров».

– Пойдем к нам, не стесняйся, и тебе место найдется! Рада, что Раймонд знает, что у меня есть такой защитник! С твоей мертвой хваткой ты у нас быстро своим станешь. Много не думай, пойдем! Смотри, какие мы хорошие!

Сказав это, Элла легко покрутилась перед парнями в своем испачканном платье с оторванными пуговицами. Она была хороша собой, несмотря на свою худощавость, а ее светло-синие глаза смотрели на парней с горящим задором и… козьим упрямством.

Вечером того же дня Ронни возвращался с учебы домой. Было поздно. Закат уже почти потух. Первые звезды робко зажигали свой небесный свет. В ночной темноте постепенно исчезали сначала краски, потом дома, деревья и всё то, что целый день радовало глаз человека. На землю опускалась тишина вселенной, и ночь словно показывала людям предел их человеческих возможностей. Ночь освобождала человека от суеты дня, которая его терзала с утра до вечера, а взамен она предлагала отдых каждому, будь он буйный или кроткий, счастливый или печальный, одинокий или всеми любимый. Ночная тьма покрывала многие тайные и преступления, но иногда в ее покое избранным открывалась великая тайна мироздания.