Верховная жрица
Шрифт:
Папа продолжает бормотать приказы, а я смотрю на него так, словно он сошел с ума.
Я так усердно работала, чтобы сформировать союз с Энцо, Лео, Сантьяго и Домиником. Эти мужчины понадобятся мне как никогда, когда я стану главой греческой мафии, потому что женщине в нашем мире править в миллион раз сложнее.
Кроме того, люди отца, Михаил, Саввас и Артур, привыкли действовать по старинке, и мне придется заменить их людьми, которые будут поддерживать мои планы на будущее.
Этот альянс мне точно понадобится в будущем.
— Ты слушаешь, Кассия?! — Он бьет кулаком по столу, отчего тарелки, столовые
Несмотря на то, что я ужасно волнуюсь, я вздергиваю подбородок и придаю своему лицу серьезное выражение.
— Слушаю, — бормочу я довольно-таки спокойным тоном. — Однако я не согласна. Альянс важен, и я не откажусь от него.
Папино лицо краснеет, и он, прищурившись, смотрит на меня.
— Я все еще главный, и ты будешь делать то, что тебе говорят.
Мама ставит бокал с вином на стол рядом с папой и, усаживаясь на свое место, говорит:
— Давайте просто насладимся едой.
Мы с папой продолжаем смотреть друг на друга, и я знаю, что если отступлю, это будет проявлением слабости. Но, черт возьми, гораздо труднее не подчиняться его требованиям, чем делать то, что мне говорят.
Я твердо заявляю:
— Нам нужен альянс.
— Не нужен! — Он окидывает меня мрачным взглядом, который пугает меня до смерти. — Нам ничего не нужно от этих ублюдков. Мы должны сосредоточить все наши ресурсы и внимание на организации нападения на Братву, пока те не напали на нас.
Я подавляю желание вразумить своего отца, который твердо намерен начать войну с Братвой.
Стой на своем, Кассия. Если ты не можешь победить в простом споре, тебе не место на посту главы греческой мафии.
— С тех пор как мы уничтожили Павлова и его людей во время нападения на фабрику Доминика, от Братвы не было никаких признаков. Прошло уже больше полугода. Ты попусту тратишь время и усилия.
— Хватит! — Папа снова бьет кулаком по столу, отчего бокал с вином опрокидывается.
Мама вскакивает и, бормоча что-то себе под нос, спешит за бумажными полотенцами, чтобы вытереть пролитое вино.
Страх закрадывается в мою грудь, но я подавляю эти эмоции и немного наклоняюсь вперед, устремляя на отца свой мрачный взгляд.
— То, что ты хочешь напасть на Братву, – абсолютное безумие. Они уничтожат нас. Я не хочу рисковать всей нашей семьей и организацией из-за твоей кровожадности и вспыльчивости, так что успокойся, мать твою.
Папины глаза сужаются еще больше, когда он тоже наклоняется ближе, и его голос превращается в низкий рокот, когда он рычит:
— Что ты мне только что сказала?
Несмотря на то, что я вся дрожу, я придаю своему лицу ледяное выражение и вздергиваю подбородок.
— Успокойся. Мать. Твою.
Он пристально смотрит на меня, и на мгновение я не могу понять, что он собирается сделать – дать мне пощечину или все же послушаться меня.
Мои сестры и мама ведут себя так тихо, что можно услышать, как на кухне пролетает муха, пока тянутся напряженные секунды.
Внезапно папина рука взлетает вверх, и мое тело инстинктивно реагирует. Я отшатываюсь назад, и его кулак проносится мимо моего лица. От шока каждая клеточка моего тела вибрирует,
и я инстинктивно делаю выпад вперед. Обхватив пальцами его горло, я отталкиваю его назад, а ногой отбрасываю его стул в сторону.Папа с громким стуком падает на пол, и я слышу, как мои сестры и мама ахают.
Склонившись над папой, я с трудом выдавливаю слова сквозь стиснутые зубы.
— Тебе пора уйти на пенсию, пока ты не спалил все дотла. Я хочу лучшего для нашей семьи, в том числе и для тебя, Mpampa. Не заставляй меня драться с тобой.
К сожалению, папа оправляется от шока, вызванного моей атакой. Он сильно бьет меня в бок, и я, шатаясь, отлетаю назад, резко вздохнув.
— Илиас! — Кричит мама. — Прекрати это безумие.
Понимая, что сейчас я никак не могу отступить и что будущее моей семьи зависит от того, кто победит, я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на резкую боль, готовясь к бою.
Мое тело дрожит, а мысли бегут со скоростью мили в минуту. Я разрываюсь между страхом перед тем, что это будет означать для наших отношений, и необходимостью доказать, что я способна бороться за себя и за тех, кто мне дорог.
Боже. Неужели это происходит на самом деле?
Когда я встречаюсь лицом к лицу со своим отцом, мое сердце разрывается от воспоминаний о том, как в детстве сидела у него на коленях и смотрела мультики. В моей голове проносятся воспоминания о том, как мы ходили с ним в плавание, и как он гордился тем, что представил меня как свою дочь.
На секунду мой подбородок дрожит, и слезы грозят захлестнуть меня, но, по милости Божьей, мне удается взять себя в руки.
Не сводя с него глаз, я говорю:
— Я люблю тебя, Mpampa, но, да поможет мне Бог, в этом вопросе я не отступлю. Братва уничтожит нас.
Он угрожающе приближается ко мне и, с искаженным от ярости лицом, рычит:
— Если ты не со мной, значит, ты против меня.
Ужас разливается по моим венам, когда я качаю головой.
— Не делай этого.
— Илиас, — хнычет мама, ее взгляд мечется между нами.
Его взгляд, полный ярости, словно удерживает меня в плену, когда он спрашивает:
— Ты со мной или против меня, Кассия?
Боже. Если я соглашусь, то это будет равносильно объявлению войны Братве. Но если я пойду против своего отца, меня изгонят.
Или убьют.
Я смотрю на своих сестер, и вижу, что они очень напуганы. Когда мой взгляд останавливается на маме, она смотрит на меня с мольбой.
Мой взгляд возвращается к отцу, и, зная, что каждый мужчина в организации останется ему верен, у меня нет иного выбора, кроме как сказать:
— Я с тобой.
Его губы кривятся в усмешке, прежде чем он наотмашь бьет меня по лицу. Когда моя голова резко поворачивается в сторону, он говорит:
— Никогда не забывай о своем месте. Ты еще не главная. Ты отправишься на тот чертов остров и вернешь мои деньги за этот фарс с альянсом.
Когда он выбегает из кухни, я слышу, как учащается дыхание моих сестер, и Кики всхлипывает первой.
Мама обходит стол и, обхватив меня руками, крепко прижимает к себе со словами:
— Мы найдем способ контролировать его. Ты правильно сделала, что согласилась с ним.