Вернуть мужа. Стратегия и Тактика

– Всем привет!
– голосом двухкамерного холодильника говорит Максим.

Жадно разглядываю его осунувшееся, гладко выбритое лицо. На этом лице сумасшедшими голубыми кристаллами светятся умные и родные глаза. Мазнув пустым взглядом по всем остальным, Максим так же жадно, как и я, разглядывает меня: мое лицо, всю меня от макушки до кончиков пальцев на ногах. Потом его мечущийся взгляд останавливается на моих глазах, и его глаза слегка прищуриваются. Заметил, что я плакала?

Тараканий военкомат раздает винтовки стоящим в очереди мобилизованным. Два дезертира неподалеку набирают добровольцев в партизанский отряд.

– И тебе привет!
– доброжелательно усмехаясь, говорит Игорь.
– Проходи на огонек!

Намек на огонек вдруг становится двусмысленным. Максим смотрит на журнальный столик, уставленный горящими свечами, и переводит взгляд на хозяина коттеджа:

– Хороший дом, поздравляю!

– Спасибо, дружище!
– благодарит Игорь, нажимая на слово "дружище".
– Купил полгода назад, въехал недавно. С меня еще новоселье! Вы все приглашены, конечно.

– Ты на нашу вечеринку?
– Вовка подходит к Максиму и протягивает ему руку. Максим игнорирует рукопожатие и проходит вперед.

Я стою на красном ковре и поджимаю пальцы, словно у меня мерзнут ноги. Игорь поднимает вверх правую руку, и в гостиной появляются официанты - через пару минут, во время которых мы все молчим и смотрим друг на друга, стол накрывается еще на одного человека.

Мобилизованные тараканы нехотя выстраиваются в колонны. Разношерстный партизанский отряд складывает в телеги продукты и вилы с топорами.

– Прошу к столу!
– широким жестом и еще более широкой улыбкой Игорь приглашает нас продолжить ужин.

– У вас мальчишник?
– нелогично спрашивает Максим.

– Ага!
– отвечаю я.
– А я вылезала из торта.

– Где торт?
– спрашивает Максим, улыбаясь глазами.

– Вовка съел!
– дерзко говорю я, и только сказав, понимаю, как это прозвучало.

Плюгавенький прохаживается вдоль строя, поправляя обмундирование и сканируя строгим взглядом полководца уровень боевого духа вверенных ему войск. Партизаны на клочке бумаги рисуют план отступления в лес и отмечают места, где будут делать схроны.

– У вас вечно Вовка виноват, - подхватывает мою шутку Вовка.
– Как вы тут без меня столько лет справлялись? На кого вину перекладывали?

– Мы их копили, в кучку складывали, ждали твоего возвращения, - отвечает Максим, не отводя взгляда от моего лица, не отпуская мои глаза.

– Вы меня ждали?
– спрашивает Вовка у всех, но я понимаю, что у Максима, не у меня и не у Игоря.

– Каждый день, - тихо отвечает ему Максим.

– Прекрасно!
– ерничает Вовка.
– Поздравляю, дождались. Я тоже ждал.

– Напрасно, - отвечает Максим, лаская меня взглядом. Я чувствую эту нежность на лбу, висках, скулах, подбородке, шее.

– Ничего не напрасно, если любишь, - возражает Вовка охрипшим голосом. Мне хочется посмотреть на выражение его лица, но я не могу оторваться от глаз Максима.

– Лучше не скажешь, - спокойно констатирует Максим, опускаясь бешенно-ласковым взглядом на мои плечи и руки.
– Подтверждаю каждое слово.

– Это все, конечно, крайне занимательно, - иронизирует Игорь, сумев перехватить мой взгляд и оторвать его от Максима, - но изысканные блюда стынут, и вы не сможете получить того удовольствия, на которое я рассчитывал, их выбирая. Для вас.

– Ты знал, что мы придем?
– спрашивает Максим, поворачиваясь к Игорю.

– Надеялся, - поправляет его Игорь.
– Я вот тут Варьке как раз объяснял, что надежда - странная штука. Нет никаких причин надеяться, а человек, удивительное создание, на что-то все-таки надеется.

– Надежда - хороший завтрак, но плохой ужин, - резко отвечает Максим Игорю, но мы все отчетливо понимаем, что на самом деле этот ответ для Вовки.

– Вы сначала попробуйте!
– картинно обижается Игорь, отвлекая внимание от истинной сути разговора и давая всем передышку.
– Фирменный лосось в сливочно-икорном соусе.

Игорь чинно усаживает меня за стол, галантно подвигая стул. Немного помедлив, за стол возвращается Вовка. Последним садится Максим. После сочного ростбифа ни кусочка не лезет в горло, но я заставляю себя попробовать рыбу. Она великолепна. Мычу от удовольствия и говорю Игорю:

– Боже! Это чудо чудное! Никогда не пробовала такого рыбного совершенства!

– Ну, на "боже" я откликаюсь по праздникам, а сегодня можно просто Игорь, - смеется довольный хозяин.
– Давайте выберем день.

– Выберем для чего?
– удивляюсь я, потеряв нить разговора и уставившись на Максима, тоже не отрывающего от меня глаз.

– Для новоселья!
– с досадой, правда, показной, говорит Игорь.
– Надо выбрать пару-тройку дней, чтобы могли все.

– Хорошо, - говорю я, пожирая глазами мужа.
– Стоит только поручить Сашке, и она разрулит.

– Жаль, что все разрулить Сашка не может, - горько усмехается Максим, опаляя мою шею горячим взглядом.

– Какая вам рыба!
– хохочет Игорь.
– Вы сейчас друг друга проглотите голодными глазами.

Смутившись, опускаю глаза в тарелку. Подняв их, вижу бледного, кусающего губы Вовку, лениво-насмешливого Игоря и сдержанно-холодного Максима, словно не было этих горячих и волнующих взглядов несколько минут назад.

– Пойдем, Вова, я тебе дом покажу, бильярдную, - Игорь встает из-за стола и приглашающим жестом поднимает Вовку.
– Ты же сам так хотел его посмотреть!

– Я? Хотел?
– Вовка грустно улыбается и, встретившись глазами с Игорем, говорит.
– Вспомнил. Точно хотел.

Игорь, глядя на меня пристально, говорит в пространство:

– Спокойствие - сильнее эмоций. Молчание - громче крика. Мартен Лютер, между прочим. Дарю, Макс, для какой-нибудь пламенной речи в суде присяжных пригодится.

Максим поднимает на него глаза:

– В курсе. Ты забыл последнюю часть высказывания: Равнодушие - страшнее войны. И спасибо... за подарок.

Игорь с Вовкой уходят из гостиной, оставляя нас одних. Красные угольки в догорающем камине похожи на глаза Аниных драконов, приготовившихся к битве. Плюгавенький ждет моего сигнала к началу атаки.