Вернуть мужа. Стратегия и Тактика

– Отец?
– спрашиваю я, почувствовав, что у меня заболело горло, словно я за эти несколько минут заразилась каким-то ужасным вирусом.

– Отец, - подтверждает Максим.
– Пока он уверен, что ведет эту партию, я контролирую ситуацию.

– Настя?
– распространеннее формулировать вопросы не получается. Всей кожей ощущаю: да, это его война, от которой он так хотел меня спасти, но затащил в самую гущу сражения.

Партизаны забирают оружие у плененного противника.

– Настя - моя сестра по отцу. Но я не испытываю к ней нежных братских чувств. Пока не получается, и вряд ли получится.

– Тест?
– удается задать второй вопрос.

– Настоящий тест у меня. У отца на руках поддельный тест. Поскольку делал исследование его доверенный человек, он считает его настоящим, - объясняет Максим.

– Зачем тебе, чтобы Константин Витальевич думал, что Настя не его дочь?
– спрашиваю я, наблюдая, как мои партизаны связывают пленных и засовывают им в рот кляпы.

– Это длинная и некрасивая история, - отвечает Максим, протянув руки, чтобы взять мои, но передумав и не взяв.
– Это реально разговор на несколько часов. Я могу сейчас только честно признаться в следующем.

Максим останавливается близко-близко от меня, я ловлю его рваное дыхание, чувствую его боль, досаду, печаль:

– Мне было нужно, чтобы отец поверил в то, что я рад обретенной сестре настолько, что эмоционально подключился к ее проблемам и сделаю все, чтобы их решить. Чтобы он думал, что я не знаю, что он сделал тест ДНК и теперь сам уверен в его подлинности и в том, что Настя не его дочь.

– Париж?
– задаю я самый главный вопрос.

– Я начал терять тебя и торопиться. То, что я планировал сделать за пару недель, теперь надо было сделать гораздо быстрее. Мне нужна была встреча с человеком, воспитавшим Настю как свою дочь. Не письмом, не по телефону, а личная. И я добился того, чтобы Настя ее устроила. Больше никаких целей у этой поездки не было.

– Тогда в кафе...
– начала я и замолчала, боясь расплакаться.

– Тогда в кафе за соседним столиком сидел помощник отца. Слезы Насти были абсолютно настоящими. Она действительно беспокоилась о своем женихе, истерила. В присутствии соглядатая я намеренно преувеличил силу своих ответных эмоций. Но в это время в кафе пришла ты. Если бы я знал, что так получится! Я проклял себя за свой артистический порыв!

– Еще раз, Максим!
– твердо говорю я, вернув себе способность говорить полными предложениями.
– Настя - сестра или не сестра?

– Настя - моя сестра по отцу. Отец думает, что она не его дочь. Я специально создал у него такое впечатление. Обмануть его было непросто, но я это сделал, - Максим смотрит мне прямо в глаза, не отводя взгляда.
– Была возможность уберечь тебя от всей этой информации до поры до времени, и я этой возможностью воспользоваться. Если бы ты не пришла в кафе, у меня это получилось бы. Я просчитался во всем. Своими руками отправил тебя в Вовкины объятия. И ревность снесла мне крышу. Дальше я только и делал, что уничтожал все, что было мне дорого, все, что я люблю больше жизни.

"Хозяйка! Что с пленными делать?!" - спрашивают меня в унисон два партизанских главаря.

"Не отпускать!" - кричу я, дурея от шальной радости, действующей на меня, как сильный наркотик.

– Максим!
– начинаю говорить я, сама сделав шаг навстречу и положив свои дрожащие руки на его дрожащие плечи.
– Вовка...

– Я пришел сказать, что отпущу тебя. Смирюсь с вашей любовью. Это мое наказание за все, что я натворил за последние несколько месяцев, а особенно за эти три недели, - горячо шепчет Максим в мое эрогенное левое ухо.

– Даже если это уничтожит меня.

– Вовка, - снова терпеливо начинаю я, чувствуя, что от моего терпения зависит уровень его нетерпения.
– Я не знала, что он так давно...

– Влюблен? Любит тебя?
– снова нетерпеливо перебивает Максим, целуя мои ладони.

– Да. Игорь сказал, что Вовка влюбился сразу, что вы все это видели, - я стараюсь говорить, аккуратно подбирая слова.

– Это я влюбился сразу, - выдыхает Максим.
– Могу спорить, что на пару секунд раньше него.

– Теперь это не важно, - я отбираю у Максима свои руки, потому что под его губами ничего не соображаю.

Он неправильно понимает мой жест, мои слова и с горечью жестко говорит:

– Но я снова тебя обманул. Я не отпущу тебя. Никогда. И у меня стираются границы здравого смысла, когда я думаю о любом мужчине рядом с тобой. Это все равно, что добровольно отказаться от воздуха или воды.

Я потянулась к мужу, как травинка к солнцу, чтобы успокоить и сказать, что это он мой воздух, вода, свет, жизнь. Но в это мгновение раздался насмешливый голос Игоря:

– Кто не спрятался, я не виноват! Если целуетесь, то закругляйтесь!

Игорь и Вовка возвращаются в гостиную. Звонок домофона напрягает всех. Меня, ошалевшую от счастья и долгожданной правды, но расстроенную тем, что не сказала мужу еще самого главного. Максима, который уже потянулся ко мне навстречу. Вовку, молчаливого и грустного. Игоря, который пробормотал:

– Думал пронесет. Просто интересно, как объяснит.

Послушав, кто говорит в домофон, Игорь восхищенно восклицает:

– Он бессмертный!

В гостиную коттеджа врываются влажный вечерний воздух, Кирилл Ермак и... Мышильда. Машка виснет по очереди на всех, слюнявя наши щеки. Кирилл тихо стоит в дверном проеме и осторожно молчит.

– Варька, мы тебя обыскались! Хорошо, Сашка подсказала, - радостно верещит сестра.

– Зачем я тебе так срочно понадобилась?
– одурев от неожиданной встречи, спрашиваю я, не сводя взгляда с Максима, который, увидев Ермака, стоит с таким видом, словно хочет протереть глаза, чтобы избавиться от галлюцинации.

– О! Какой коттеджик! Игорь, класс! Мама за что-то на нас на всех обиделась. Мы с Кириллом приехали на дачу. Папа злой и грустный. Мама закрылась в своей комнате и никого к себе не пускает. А мы хотели попросить родителей, чтобы они разрешили Кириллу за мной ухаживать. Сил терпеть нет, когда мама оттает. Нужна твоя помощь. Тебя мама побаивается. Ты ее уговоришь, - докладывает Мышильда, хватая из тарелок на столе кусочки овощей и фруктов.

– Кто тебя воспитывал?!
– тяну я ее за подол сарафана.
– Как ты себя ведешь?

– Воспитывали меня все вы, - сообщает неадекватная от счастья и любви Мышильда, стянув со стола веточку зеленого винограда.
– Прошу получить и расписаться!

– Я тут по заграницам долго ездил, - лениво и насмешливо говорит Игорь, восхищенно глядя на Мышильду.
– Пропустил два момента.

Игорь подходит к Машке и галантно целует ее руку, ту, в которой зажата веточка винограда:

– Первое. Неужели это наша маленькая Маша? Второе. В России сейчас снова принято получать разрешение на ухаживание за незамужней девушкой?