Вернуться! (Эмигранты)

– Согласна. Сейчас соберусь и вместе с кадетом вернусь, - Катрин пошла к лодке.

Флоранс и Блоод сидели рядом.

– Не верила. Что придете. Менять жизнь трудно. Я сама меняла, - суккуб глянула осторожно.
– Легче?

– Да, - Флоранс в первый раз по-настоящему легко улыбнулась.
– Уже не трясусь. Теперь больше зависть мучает. Кожа у тебя идеальная. И движения...

– Докатились, - не смотря на шипящую речь суккуб довольно точно скопировала Катрин.
– Кожу с меня сдирать будем? Скажи лучше - на кораблях всё хорошо? Теа, Одноглазый? Пес? Моряки? Я правильно видела?

– Да. Довольно благополучное путешествие. Теа и Ква сразу в Тинтадж отправились. Знаешь?

– Видела. Вы меня - плохо. Ты и Кэт - друг на друга. Как зеркала. Больше ничего не чувствуете.

– Извини. Сегодня мы тебя сильно чувствовали.

– Хорошо. Близко. Мой Энгус тоже начал сон чувствовать. Муж. Настоящий.

– Бло, а как твои дети?

– Ужас. Едят все подряд. Хитрые. Пороть нужно. Увидишь.

Близко плеснула вода.

Блоод втянула воздух:

– Плывут. Во всеоружии. Конец горцам. И твой. Совсем взрослый.

– Бло...

– Не обижай. Я не трону. Никогда. Родственники.

Жо наставница наверняка предупредила, но парень застыл, даже толком не разглядев укутанную в плащ фигуру суккуба. Флоранс немедленно испытала острый приступ сочувствия к сыну. И понимания.

Блоод сама шагнула навстречу. Показалось, что она слегка печатает шаг с совершенно несвойственной ей резкостью. И уж совершенно неожиданным оказался жест, которым она протянула руку для рукопожатия. Деловитая бизнес-леди.

– Привет, Джозеф. Я - Бло. Тетка. Родственница.

Парень машинально пожал узкую четырехпалую кисть.

– Рад знакомству...
– голос его дрогнул, колени ослабели, но на ногах юноша удержался.

– Держись, кадет, - сказала Катрин.
– Тетка у тебя не из тривиальных. Привыкай.

– Он привыкнет, - заверила суккуб. От движения капюшон откинулся, открылось лицо отливающей желтизной старой слоновой кости, иссиня-черные кудри. Губы, узкие, но потрясающей формы.

Жо снова повело. Блоод снисходительно коснулась его щеки, заставив отвернуться:

– На тетку так не смотрят. Привыкай, ка-дет.

Катрин с восторгом любовалась старой, грубо изготовленной долбленкой:

– Другое дело! Мое. Хоть есть где ноги вытянуть. Запрыгивай, желтокожая, рассвет скоро.

Блоод одним движением оказалась в лодке. Невесомый гибкий призрак. Но Жо уже мог смотреть на ночную гостью без мгновенного помутнения в мозгу.

– Не скучайте, - сказала Катрин.
– Мы быстро. На связи пусть будет Сиге. Когда тюлень появится, объясните, где нас искать. Не волнуйся, Фло, ничего с нами не случится.

– Мы вместе. Всех уделаем, - подтвердила суккуб.

Глава 5

Челн, сам по себе тесный и опасно верткий, все равно казался дивно послушным. Странно было держать весло, на котором различимы полузатертые отметины собственного ножа. Как будто сто лет назад это было. Разве столько живут?

– Грустно?

– спросила сидящая за спиной Блоод.
– Думаешь, жизнь прошла?

– Думаю, одна жизнь прошла, другая начинается. И как обычно - всё идет через жопу.

– О! Слышу знакомые слова.

– Ага, только при Фло я стараюсь поменьше ругаться. Она из меня истинную леди мечтает сделать.

– Конечно. Ты из меня леди делала. Она из тебя. Справедливо.

– Еще бы. Теперь мы все благородные, аж спасу нет. А в замок опять придется лезть, как шантрапе бродячей. Скажи мне, Бло, и в чем выгода того пресловутого аристократизма?

– Хорошо выглядишь. Шикарная. Не оборванная. Почти. Польза есть. Но волнуешься больше. Перестань. Справимся. Нужно - просто убьем.

– Да я не из-за этих уродов волнуюсь. Надеюсь, с ними как-нибудь совладаем. Я свою семью издалека вела. Тащила, путано и авантюрно. Если моим здесь не понравится, что мы будем делать?

– О, проблема! Цуцику и Мыше понравится. Можешь поверить. Фло и парню - сложнее. Будут менять. Всё, что не устроит. Нам на пользу. Остальные? Не нравится - пошли на фиг.

Катрин засмеялась:

– Что же вы все мне этим "фигом" тыкаете? Подцепили паразита. Я-то уже так не говорю.

– Поздно. Научились. Главное - ты почувствуй себя. Дома.

Катрин с силой погрузила весло в воду, толкнула лодку вперед и легла, опершись затылком о колени Блоод. Сквозь закрытые веки мягко сияло утреннее солнце. Долбленка легко скользила по воде. С берегов доносился оживленный птичий щебет.

Катрин пробормотала:

– Я правда дома?

Опасно-красивые треугольные ногти ласково скользнули по щеке:

– Доказать?

– Не искушай? Не поддамся, - Катрин расслаблено улыбалась, хотя дрожь возбуждения все равно пробежала по спине.
– Я стала взрослой, Бло.

– И красивой, - узкие пальцы в кольцах, погладили светлые волосы с нежностью, потеснившей вожделение.
– Позор. Ты скоро станешь красивее меня и Фло. Неблагородно.

– Льстивая кровососка. Я все-таки забыла, как же ты чудовищно прекрасна, - Катрин посмотрела на подругу сквозь ресницы.

Верхнюю часть лица Блоод закрывала шелковая повязка, защищающая чувствительные глаза суккуба от яркого солнечного света. Но даже и так в полузакрытое лицо ланон-ши хотелось смотреть не отрываясь. Колдовство, истинное колдовство. Хорошо, когда есть от него иммунитет, пусть и не абсолютный.

– Разумные леди. Найдут удобное время. Для развлечений, - прошипела Блоод.
– В лодке тоже неплохо.

Катрин слегка пихнула ее локтем и села:

– Разумные леди слишком легко вспоминают свою бесшабашную юность. Знаю, что шутишь, но я-то от твоих чар малость поотвыкла. Совесть имей.

– Дай весло. Заменит совесть.

– Нет уж, ты вчера веслом помахала, - Катрин принялась за дело, и лодка вновь послушно двинулась вперед.
– Ты как вообще? Голодна?

– Нет. Последнее время питаюсь много, - в шипении Блоод промелькнуло отвращение.
– Ненавижу. Когда без аппетита. Но их приходится успокаивать.