Вернуться в Антарктиду

*3) В 1470-х годах сначала в Новгороде, а затем в Москве возникла «ересь жидовствующих» – явление, названное так Православной церковью за расшатывание устоев христианской веры и вольнодумство. Новоназначенный архиепископ Геннадий Гонзов, прибыв на служение в Новгород, обнаружил там злостное нарушение церковного порядка. По его словам, многие новгородские священники, а вместе с ними и прихожане, среди которых были весьма именитые люди, перестали причащаться и увлеклись тайными обрядами и кабалистикой. Зачинателем движения признали еврея Захарию. Архиепископ Геннадий был сторонником инквизитора Торквемады и объявил еретикам войну, однако конфликт, начавшийся как религиозный, быстро приобрел политическую окраску. Опасаясь перехода новгородских и соседних с ними земель под власть короля Казимира, Иван Третий в 1477 году принял решение ввести войска в Новгород, чтобы пресечь «измену православию ради латинских порядков». Сопротивление горожан было жестоко подавлено, увезли даже знаменитый вечевой колокол. В период с 1480 по 1488 годы для окончательного уничтожения «ереси» было казнено еще несколько «колдунов» и выселено множество семей новгородской аристократии, спонсировавших вольнодумцев. На ситуацию с ересью во многом повлияли политические интриги между Софьей Палеолог и Еленой Волошанкой. Соборы 1503 и 1504 годов усилием воинствующих защитников Православия превратились в настоящие судебные процессы над заговорщиками, по итогам которых нескольких «колдунов», покушавшихся на власть, сожгли на костре. Историки неоднозначно оценивают явление «ереси жидовствующих». Документов, излагающих учение еретиков или обвиняющих их в антигосударственных действиях, не сохранилось, а признания в колдовстве и вызове дьявола, данные под пытками, ставятся под сомнение. Спонсировал ли купец Федор Лукич Строганов еретика Захарию, также доподлинно неизвестно.

Что касается «новгородского происхождения» рода Строгановых, в советской историографии эту версию считали ошибочной, относя их к поморам с Русского Севера. О том, что предком Строгановых был Добрыня и новгородский купец Добрынин, писал Н. Г. Устрялов, который работал в строгановском архиве по заказу графини С. В. Строгановой, опираясь на предания этой семьи.

*4) Библиотека Анны Ярославны вызывает среди историков споры. Некоторые считают ее величайшей в мире подделкой. В 11 веке киевский князь Ярослав Мудрый выдал свою дочь за французского короля. Свадьба Анны и Генриха 1 состоялась в 1051 году, причем венчалась на царство она, присягая на роскошном Евангелии (ныне известно как «Реймсское евангелие»), которое привезла из Киева вместе с богатым приданым и обширной библиотекой. «Реймсское евангелие» было написано на славянском, причем 16 его страниц было на кириллице, а 31 страница на глаголице, именно на нем присягали французские короли вплоть до Людовика 14. Известно, что королева Анна на закате жизни перебралась на север Франции, где в городке Санлис основала монастырь св. Викентия Сарагосского. В этот монастырь переехала и ее библиотека, включающая несколько десятков книг, среди которых были и очень древние, написанные на деревянных дощечках русскими рунами. Из-за этих рун, в существовании которых не верят последователи норманской теории, и разгораются споры. Павел Строганов, участвовавший во французской революции 1789 года под именем якобинца Поля Очера, помог коллекционеру Петру Дубровскому, служившему в русском посольстве в Париже, приобрести несколько ценных экземпляров старинных книг, в том числе из упраздненного (и разоренного) монастыря Сен-Венсен. Дубровский презентовал «библиотеку Анны Ярославны» Александру 1, но через несколько лет ее объявили подделкой. Кстати, в 1839 году «Реймсское евангелие», которое до сих пор хранится во Франции, также объявили подделкой. Польский исследователь Людвиг Ястржембский заявил, что книга была создана в 14 веке в Эммаусском монастыре в Праге и приданому Анне Ярославны не имеет никакого отношения. Если это так, то вопрос, куда пропало настоящие евангелие Анны Ярославны, о котором знали со времен римского папы Сильвестра Второго, лично его осматривавшего, остается открытым.

*5) Чтобы обеспечить экономический рывок, Стране Советов требовались в том числе и валютные средства для покупки технологий. Для этого в середине 1920-х годов было создано Всесоюзное объединение «Антиквар» , которое занималось изъятием ценностей из музеев и библиотек. Первыми были «ограблены» крупные музеи вроде Эрмитажа, а исчерпав их резервы, сотрудники «Антиквара» отправились в провинцию. За Уралом их внимание привлекла Научная библиотека Томского университета. Поскольку изъятие культурных ценностей проходило при поддержке ОГПУ, протестовать против «грабежа» было невозможно. Строгановская библиотека была подарена основателю Томского университета Василию Флоринскому наследниками графа Григория Строганова. В этой коллекции особое место занимала французская букинистика, в том числе средневековые рукописи 13-14 веков, книги из библиотеки французских королей, их переписка, газеты и журналы времен Великой французской революции и много других раритетов. Судьба их неизвестна. После изъятия (было отправлено в Ленинград 46 ящиков, где лежали тысячи книг) какая-то часть, возможно, осела в частных руках, а какая-то безвозвратно утеряна во время Великой Отечественной войны. О том, какой огромный ущерб нанесла чистка «Антиквара» сокровищнице Томскогого университета, стало известно совсем недавно из статьи Г. Колосовой «История изъятия книжных раритетов из фонда Научной библиотеки Томского государственного университета», основанной на рассекреченных документах Сталинской эпохи. Ранее об этом не говорили.

16.3

16.3/6.3

Наши дни

Семенченко с сыном ушел, и Геннадий тоже поднялся со скамейки, намереваясь идти к себе, но малышка Адель, которой стало скучно на площадке без компании, обратила на него внимание и, не слушая окриков няни, побежала к нему.

– Дядя Гена!

Белоконев задержался, встречая девочку улыбкой:

– Привет, непоседа! Гуляешь?

– Смотрите, что мне дядя Вик подарил!

– Красивая кукла, - сказал Белоконев, - а как ее зовут?

– Ее зовут Вика, потому что у нее тоже светлые волосы. Только моя Вика не плачет, она веселая.

– Хорошо, что не плачет. Плакать не нужно.

Геннадий знал, конечно, что в словах дочки Патрисии может крыться тайный подтекст, но трудно об этом помнить, когда перед тобой стоит хрупкий ангелочек в розовой курточке и шапочке с помпоном.

– Лучше быть веселой и никогда не унывать, правда, Аделин?

Адель с готовностью кивнула:

– Да! Поэтому я не говорю моей Вике, что Юра умер. Моя Вика ничего не знает.

Вот тут Геннадия пробрал мороз. Виктория Громова, жена Юры, была блондинкой! Неужели Адель увидела, что с Громовым произошло несчастье?

Он заморгал и беспомощно взглянул на стоявшую поодаль няню. Та среагировала:

– Она вам мешает? Аделька, идем скорее! – молодая девушка («Опять новенькая», - отметил он на автомате) подскочила к малышке, стремясь увести ее прочь.

Однако Геннадий запротестовал:

– Подождите! Подождите, пожалуйста! Как вас зовут?

– Оля.

– Оля, я бы хотел задать вопрос девочке…

– Нам нельзя разговаривать, да и время обеда пришло, у нас строгий режим, извините, - няня тянула Адель за руку, но Адель взвизгнула и выдернула руку.

– Я не пойду с тобой, не пойду! Ты плохая! Ты в моих вещах рылась!

– Зачем ты так? Что за нелепость? Я искала, что тебе надеть.

Ольга покраснела и схватила девочку на руки, но Адель громко заорала и задрыгала ногами в красных сапожках:

– Пусти! А-а-а, пусти меня! Я маме скажу, она тебя накажет!

Няня от неожиданности выпустила ее, и девочка отбежала на два шага, спрятавшись за скамейку Белоконева:

– Я тебя не люблю! Я маме скажу! И папе скажу!

Шокированный Геннадий, потеряв дар речи, наблюдал эту безобразную сцену. Няня же изо всех сил пыталась держать лицо:

– Адель, ты ведешь себя некрасиво! – строго произнесла она, но подбородок ее подозрительно подрагивал. – Не стоит говорить плохие слова людям, которые ничего тебе не сделали. И угрожать им тоже. Ты уже большая и должна это понимать.

– Тебя выгонят, выгонят отсюда!

– Адель! Пока меня не выгнали, я за тебя отвечаю, и ты обязана меня слушаться. Иди сюда!

– Я не буду тебя слушаться! Не подходи ко мне! – Адель прижала к себе свою куклу и, словно вспомнив о застывшем Белоконеве, четко произнесла: - Дядя Гена, а ты знаешь, что Юра очень болел? Да, он болел, болел и умер. Они страшно разозлились на доктора и кричали. Зато Юра ничего им не сказал.

– Кому не сказал? – хрипло прошептал Геннадий. – Кто это «они»?

– Плохие дяди. Они его на корабле держали. Юру и других. А потом привезли на остров. И Юра заболел.

Белоконев встал, обошел скамью и присел перед ней на корточки:

– Когда это случилось?

– Позавчера. А сегодня Вика плакала. Она почувствовала. Но моя Вика, - Адель показала куклу, - не плачет.

– А твоя мама знает про Юру?

– Папа велел ей не говорить. Но тебе он не запрещал. Тебе же можно было сказать, да?

– Да, милая, мне можно. А скажи еще, ты видела…

Няня, нервно переминавшаяся с ноги на ногу, потеряла терпение и попыталась помешать разговору:

– Зачем вы ей потакаете? Идите и занимайтесь своими делами, а ребенка оставьте в покое. А ты, Адель, перестань придумывать!

– Я не придумываю! – взвилась Адель. – Это ты придумываешь. Ты брала чужой телефон и все там прочитала. Нельзя чужие телефоны брать без разрешения!

– Адель! – няня сделалась ярко-красной, как вареный рак. – Я ничего подобного не делала!

– Врешь! Ты плохая! И мама тебя прогонит, когда узнает!