Versipellis

— Тогда к чему всё это? — повторил свой вопрос я.

Оборотни молчали. Одно всем было ясно точно — чтобы не оказаться в подвалах федеральной службы контроля, нам придется, по крайней мере пока, плясать под дудку Армана. Он заправлял делами отступников, а те, возможно, и не догадывались о его мотивах. Собственно, как и мы. Держаться вместе и думать своей головой — это всё, что наше трио пока могло.

Когда старейшина вернулся в комнату, в его голосе больше не было прежней доброжелательности:

— Алекс, ты ведь умеешь водить?

— Нет, — ответил я и подумал о том, как же этот оборотень оторван от жизни, если не знает о запрещающем законе.

— Жаль. Сейчас я довезу вас и Клер с Фредом до места. Они объяснят вам, чем обычно занимаются в свободное время.

Несколькими часами спустя…

Закат медленно наползал на небосклон. Я видел его в отражение зеркала, которое держала Виктория. Вооружившись авантюриновым раздвоенным жезлом, я разрывал цепи рубиновых сетей, расщепляя силу минералов. Арес ходил следом и собирал их в мешок, в который были вшитым бронзовым скрапом. Они то и помогали удерживать влияние амулетов на нуле. В этот вечер я также узнал о том, что этот металл в сочетании с обсидианом способен подменить след одного волка на другого. Альфа сам об этом рассказал, признавшись, что использовал мою энергию для прикрытия. Я не был в обиде на него за это: придумано хорошо, а мне одним преступлением больше, одним меньше — уже без разницы. Девушка шла за нами по пятам и, своим нехитрым отработанным способом, уничтожала рубины в мешке. А наши новые знакомые стояли на шухере. Дело продвигалось быстро и за нами не оставалось ни следа магической преграды. Некоторые кристаллы уже отсутствовали в цепочке или были разряжены. Я вспомнил слова Одена о том, что люди сами наплевали на защиту и поддержание работы их системы. И я бы с этим согласился, но поменяв одно лишь слово: не "люди", а "слуги "Новой политики", её агенты".

Вдалеке послышался гул мотора. Мы затаились в высокой траве, как делали уже не раз. Автомобиль остановился. С разных сторон к нам уже приближались Клер и Фред, воплощаясь на бегу.

— Дрянь, — бросил Арес и подхватил на руки Викторию.

Глава 13. Цикличное былое

Брут заканчивал мыть полы в отделении, когда город уже погружался сумрак. Суточная смена вымотала его, но он и не думал оставаться в общежитии. Оборотни третьей ступени вольны покидать место адаптации трижды в месяц вне работы и он планировал этой ночью воспользоваться своим правом. Вожак всегда жил по совести, а точнее — соблюдал закон. В лесах это были уклады стаи, но семь лет назад он принял порядки "Новой политики". Наспех собрав сумку, волк выехал на другой конец ветки метрополитена — туда, где его ждала жена Ева. На выходе с конечной станции у него проверили лицензию, как в бумажном виде, который Брут всегда носил с собой, так и по штрих-коду, открывающему досье. Репутация его была безупречна и, увидев это, полицейский скомкано, но доброжелательно посоветовал далеко не уезжать от места проживания. Он сразу понял, что речь об изоляции — в больнице уже шептались об этом.

Оборотень встретила его с, до боли понурым, выражением лица. Она не спала несколько дней и под её глазами залегли черные круги. Ни сказав друг другу ни слова, они прошли на кухню. Когда вожак закончил ужинать, Ева хрипло спросила:

— Где он?

— У Армана, — сказал Брут и голос его был бесцветен, лишён всякой интонации

Волчица, услышав слова мужа, осела на стул, сжав пальцами переносицу.

— И что с ним будет?

— Не знаю. Брат обещал для них прикрытие и надлежащие условия.

— Для них? — спросила оборотень, уже понимая, какой будет ответ.

— Да. Сын выкрал девчонку.

Они одновременно встали и замерли, смотря друг другу в глаза. Ева заламывал руки, а Брут стоял неподвижно, словно на плацу. Через несколько секунд волк развернулся и большими шагами направился в спальню. Тогда он услышал, брошенную ему вдогонку, фразу:

— Теперь нас убьют?

Но ответить ему было нечего. Он не знал, что их ждёт. Вожак расслабился, успешно сыграв свою партию и даже не заметил, как оказался между двух огней, между двух миров. А на кону — жизнь всей семьи.

За городом, несколькими часами ранее…

Мы бежали, не оборачиваясь. Даже если нас и заметили, а не увидеть двухметрового оборотня, несущего на руках девушку, могли только полные кретины, то не успеют нагнать. Получить серебряную пулю или магический луч в спину тоже было не самой приятной перспективой, но иного выхода не было. Сухая трава била меня по морде и застревала в густой черной шерсти, но я был рад не чувствовать того изнеможения, которое сохранялось после пытки и взрыва рубинового амулета. Теперь я был в строю.

Когда мы, в один бросок, пересекли добрых пять километров, Фред затормозил, воплотился человеком и подал сигнал делать также. Мы шли на безопасном расстоянии от дороги, тихо переговариваясь. Новые знакомые уверенно вели нашу группу в, едва-ли знакомые мне, места. Это были фермы.

— Алекс, — обратился ко мне, несколько смущённо, Арес. — Ты тоже участвовал в рейдах? На допросе ты говорил, что был волчонком, но вдруг…

— Нет, слишком мал был, — без колебаний ответил я. — Брат ходил, родители. А я ждал в общем убежище.

— Каком убежище?

— Общем. Где пережидали другие стаи после своих рейдов. У нас небольшая семья, оставить щенка было не на кого. А ты…

— Нет. Отец отказался участвовать в сопротивлении. Мы бежали от пожаров, — холодно ответил альфа. — Долго бежали. А потом родители сказали сдаваться.

— Я даже не удивлен, что ты сын вожака, — улыбнулся я, переводя тему. — Наверное, сразу понял.

— Да? — удивился Арес и отвёл взгляд, что явно говорило о невзаимности этого осознания в отношении меня.

Виктория, шедшая ранее позади, поравнялись со мной и выпалила:

— Моя семья тоже была с Либером. Я узнала, что отец погиб, когда уже была в адаптационном центре на первой ступени.

— П-прости, — не нашелся я, что ещё ответить.

— Я понимаю, что ты ни при чём, — улыбнулась она. — И отец твой тоже. Тогда я злилась, честно, долго злилась. На сопротивление, на людей, на отца. Но поняла, что это был его выбор. И знаешь, Алекс, — она с теплотой положила руку мне на плечо. — Я рада, что протест возрождается. И что именно ты берешь его в руки. Теперь у меня будет возможность не оставаться в стороне.

Поддержка девушки удивительным образом ободрила меня. Арес же лишь скривился, покачав головой. Ещё в логове отступников я уловил его настроения: он готов принять любую свою участь, но сам факт решения, принятого за него, тяготил волка. И в моих силах было заполучить его доверие. Тогда, возможно, мы вместе сможем играть свою партию, независимо от влияния Армана. Хотя, может я и неправ, и благосклонность старейшины не имеет двойного дна — мне помогут также, как и помогали ранее. Но что-то внутри противилось этому суждению.

Ферма, по которой мы пробирались, была разрушена практически до основания. Закат окрасил обломки сараев и хлевов в багряный — цвет крови, которая лилась здесь долгие месяцы. Под ногами изредка с жутким треском ломались кости. Я не смотрел вниз, я боялся увидеть там останки оборотней или людей, но знал, чувствовал что многие жизни завершились в бою на этом самом месте. Казалось, я мог услышать вой и ор, почувствовать запах пороха и гари, увидеть, словно наяву, как волки растерзывали скот, фермеров и их семьи, безжалостно, не ради еды, а для устрашения, числа убитых; как быки вспарывали им рогами брюхи и другие, видя это, с неукротимой яростью бросались в атаку; как плоть оборотней пронизывалась пулями, валящими их навзничь; и как с деревьев слетали птицы, услышав крики боли и отчаяния тех, кто выжил в этой мясорубке, и не важно, кому они принадлежали — людям или волкам. Я не хотел воочию узреть эту картину. Не хотел новой войны. Но для того, чтобы всё было иначе, мне нельзя было растрачивать время на глупую беготню по задворкам города.