Верю, судьба!

–  А как?
– спросила в ответ Касси.
– Что они могут, сам подумай? Ом-мани - мальчишка, Сима - сам понимаешь…

Она снова прислушалась, стараясь в гуле голосов различить те, что имели отношение к Серафиме и Ом-мани.

–  …нет, тут так и было, а куда они делись, я не знаю, - спокойно отвечала Серафима.
– А скажи мне, любезный, ты нас с ламой арестуешь?

–  Арестую, - низкий мужской голос. Да это же отец!
– Тебя, Сима, давно надо под замок сунуть, да всё недосуг было. Теперь есть за что.

–  Ох, любезный, а жена твоя что тебе скажет, если сунешь?
– ехидно спросила Серафима.
– Она ж тебе не простит это, сам знаешь. И потом, куда мне деваться? Из города я и так не ногой.

–  Объясняй немедленно, сука, что тут было!
– взревел мужчина.
– И где эта проститутка с поджигателем! Иначе я не посмотрю, что жена, я ж тебе башку оторву!

–  Отрывай, - покладисто согласилась Серафима.
– Я всё равно не знаю. Приехала - а тут разгром.

–  Тогда кто знает?! Этот малохольный?!
– раздался шум, как будто на пол что-то швырнули.
– Эй, ты, Ом-мани, или как там тебя, где хозяйка?

–  Не знаю, - откликнулся лама.
– Мы приехали, а тут разгром. И никого нет.

–  Кто мы?!

–  Ну, мы. Госпожа Серафима, и я, - голос у ламы был подозрительно спокойным.
– Ничего не знаю.

–  Сволочи, немедленно отвечайте, кто разнес полдома!!!
– Чудов заорал так, что задребезжали случайно уцелевшие в окнах стекла.
– Кончайте врать!… Прижать бы вас так, как положено, скотов!…

–  Ну не знаем мы, - упорно стояла на своем травница.
– Приехали, а тут такое. Ну, думаем, дела.

–  Значит, так, - жестко сказал Чудов.
– Ом-мани, поскольку ты принадлежишь моей… гм… дочери, то сейчас переходишь ко мне в собственность. Собирай свои оранжевые тряпки, и бегом - в мою машину. Дома я с тобой еще поговорю, гаденыш!… Сима, тоже едешь со мной, в городе - под домашний арест. И учти, сука, если ты кому хоть слово вякнешь о том, что тут было, я тебе оторву голову. Лично!

Касси тихо застонала и повернулась к Атису.

–  Отец его убьет, - проговорила она.
– Ты не представляешь, на что он способен. То есть убить не убьет, пока о нас нет сведений, но бедный Ом-мани. Там же душа его осталась, понимаешь? Какая же я дура, надо было сразу мешочек на пояс повесить, а он прямо на столе лежал, наверное, уже нашли давно.

–  Может, Сима спрячет?
– спросил Атис, и угадал.

–  Твою мать, где душа этого урода?!
– Чудов снова начал орать, видать, был сильно на взводе.
– Сима!

–  А я тут при чем, это ж не мой лама, - ответила травница.
– Может, она с собой ее взяла.

–  Ом-мани!!!

–  Да, хозяин?

–  Где мешок с душой, гадюка?!

–  У хозяйки.

–  А хозяйка где?!

–  Я же говорил, что не знаю, - печально ответил лама.
– Хозяин, вы забыли, наверное.

–  Я тебя удушу сейчас!
– грохот, шум падения, треск рвущейся материи.
– А ну, обыскать его!

Несколько минут тишины, затем чей-то еще незнакомый голос:

–  Нету, не врет. Бабу обыскивать?

–  Сима!

–  Да?

–  Признайся честно!

–  Могу раздеться, - в голосе Серафимы появились презрительные нотки.
– Но с женой потом объясняться придется не мне.

–  Ах ты, сука!… Ладно. Но смотри у меня, мразь. Если ты ее спрятала…

–  Ничего я не прятала, и потом, зачем мне лама? У меня и машины-то нет.

Касси обрадовано прошептала:

–  Точно, куда-то спрятала. И то хорошо. Так что делать будем, Атис? Так и полетим? Или будем следить? Утром придется прятаться, в воздухе цветы могут увидеть.

–  Полетели, - твердо сказал Атис.
– Они выкрутятся. Лама же дорого стоит, да? Не будет твой папаша свои же вещи портить. А Сима ушлая, всё с ней будет в порядке. Слушай, а что она твоей матери делала такое?

–  Подумай сам, какие услуги травница может оказывать женщине, заботящейся о своей репутации?
– усмехнулась Касси.
– А что до ламы… У отца и на нового денег хватит, не беспокойся. Хотя, конечно, хлопот не оберешься, может, это остановит.

Она вздохнула и впервые за последний час перевела взгляд на горизонт. Небо там медленно, но верно светлело. Скоро должно было взойти солнце.

–  Должно быть, это красиво - рассвет в воздухе, - сказала она.
– Скоро будем любоваться. Атис, ты знаешь, в какой стороне находится Услада?

–  Юго-восток, - ответил Атис.
– Светает, нам надо торопиться.

Часть II СУДЬБА

6 Небо и слова Хорошо забытое старое

И это похоже на прогулки во сне

Или на летнюю тоску по весне.

А я всю жизнь спокойно шел в упряжке

Но отныне и навеки я вне.

БГ "Хилый Закос под Любовь"

Они летели уже вторые сутки, ни разу не опустившись на землю.

Касси никогда не отличалась склонностью к философии, но во время этого долгого полета многое приходило в голову само собой. Ночью, под острыми звездами, и днем, над рваными облаками, серыми снизу, белоснежными сверху.

Небо - вечное и неизменное, думала Касси. И всегда разное. Оно было таким на заре человеческой истории, оно будет таким же и спустя много веков после нас. И если человеческий род исчезнет с лица земли вовсе - солнце будет все так же совершать свой круговорот, и небо останется прежним, единственное по-настоящему надежное и вечное в изменчивом мире.

Касси знала, что то же самое думает и Атис. Они стали понимать друг друга с полуслова. Ах, люди, люди, думала она. Несчастные вы существа! Сидите в своих норах, не желая знать о той реальности, что существует над вами. Как вы можете жить, не видя этой красоты?
– думала Касси, забыв, что всего лишь пару дней назад была сама готова отказаться от неба.

Земля, лежавшая под покровом зимы, почти везде была черно-белой. Белые простыни полей, черные щетки лиственных лесов и белые, засыпанные снегом - хвойных. Серые спицы дорог. Мир был красив, но это был мир двух цветов. Неужели он когда-нибудь расцветет красками лета? В это не верилось. Яркие краски жили лишь в небе.

"Какой же я была наивной, - думала Касси.
– Как я могла считать, что знаю рассвет и закат?" Первый рассвет, увиденный ею с высоты, был не просто наступлением утра. Он ликовал и пел, сверкающий шар солнца медленно выплыл из-за горизонта, и разбросал по замерзшему миру мириады огненных стрел, вширь, от края до края. Он раскрасил черно-белую землю в золотые цвета, придав ей море оттенков.

Сколько закатов было в ее жизни? Тысячи. А впервые по-настоящему увидела закат она только сейчас. Наверное, сюда уходят души после смерти, подумала Касси. Она не сдержалась и заплакала от непонятного, охватившего ее душу чувства, которому не знала названия. Слезы мигом замерзли на щеках и превратились в ледяные капельки, и лишь тогда Касси вспомнила, что они летят среди лютого мороза, который им, Летателям, кажется легкой приятной прохладой.