Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Огл снисходительно хмыкнул.

— Похоже, президент произнес потрясающую речь, — сказал он. — Возможно, нам следует подключить их к вашей машине.

Как выяснилось, они летели одним рейсом, сидя через проход друг от друга на первом ряду в салоне первого класса. В экономе шаркающих старушек и мускулистых моряков было как сельдей в бочке; в первом практически никого. Первый час полета Огл проработал на своем компьютере — он молотил по клавишам с такой скоростью, что производимый им звук напоминал перестук града по жестяному столу, и время от времени произносил добродушно «Дерьмо!».

Аарон извлек пустой блокнот из бумаги-миллиметровки, снял с ручки колпачок и до самого Питтсбурга таращился на нее. Тут наступило время обеда и он ручку убрал. Он пытался упорядочить свои мысли. Ни одной мысли не было.

После обеда Огл переместился от окна к проходу, поближе к Аарону, и слегка смутил последнего, заказав обоим выпивку.

— Важная презентация, — сказал Огл.

Аарон подавил вздох и кивнул.

— Вы владелец небольшой хайтек-компании.

— Ага.

— Вы разработали эту штуку, потратили весь венчурный капитал, исчерпали, вероятно, лимиты на собственных кредитных картах и теперь должны заработать хоть немного денег, не то ваши инвесторы поставят вас на бабки.

— Да, примерно так все и обстоит.

— А оборот наличности буквально убивает вас, потому что детали для этих штуковин стоят денег, но вы не получите ни цента раньше чем — ну сколько там? — тридцать или шестьдесят дней после поставки. Это если повезет.

— Да, это настоящая проблема, — сказал Аарон.

Он потихоньку наливался желчью. Беседа началась интересно, сразу приобрела неприятный оборот, а теперь начала попросту раздражать его.

— Ну что ж, давайте посмотрим. Вы летите в Эл-Эй. Главный продукт Эл-Эй — развлечения. У вас при себе устройство, которое измеряет реакции людей на разные вещи. Человекометр.

— Я бы не назвал его человекометром.

— Конечно, нет. Но так его будут звать все. Да только оно лучше всех в своем роде, я понял это почти сразу. В общем, вы собираетесь встретиться с целой кучей исполнительных продюсеров с кино- и телестудий, может, из каких-нибудь рекламных агентств, и убедить их купить сразу много устройств, подключить их к средним людям, начать показывать им фильмы и программы, в общем, использовать их в качестве тестовой аудитории.

— Да, примерно так. Вы очень проницательный человек, мистер Огл.

— За это мне и платят, — сказал Огл.

— Вы работаете в медиаиндустрии?

— Что ж, мою работу можно описать и так, — сказал Огл.

— Вам, кажется, хорошо знакома сфера высоких технологий.

— Ну…, — сказал Огл.

Внезапно он притих и задумался. Он нажал кнопку на подлокотнике и на пару дюймов откинул спинку кресла. Он запрокинул голову и закрыл глаза, сжав в кулаке стакан с выпивкой.

— У высоких технологий есть свои биоритмы.

— Биоритмы?

Огл открыл один глаз, чуть повернул голову, уставился на Аарона.

— Конечно, вам это слово не нравится, потому что вы Мистер Хайтек, а оно звучит как псевдонаучный термин для коктейльной болтовни.

— Именно, — Аарону начинало казаться, что Огл знает его лучше, чем он сам.

— В общем, и правильно, что не нравится. Но все-таки за ним стоит определенный смысл. Видите ли, мы живем при капитализме. Капитализм можно определить как борьбу за капитал. Начинающие бизнесмены и действующие предприятия, ищущие пути расширения, бьются за скудные источники доступного капитала, как голодные шакалы за ногу зебры.

— Какой депрессивный образ.

— Какая страна, такой и образ. В других странах, где у людей образуются сбережения, все не так. Но здесь и сейчас все именно так, потому что накопительство противоречит нашим ценностям.

— Окей.

— Как следствие, вам не хватает капитала.

— Верно!

— Вам приходится добывать его у венчурных капиталистов — или капиталистов-стервятников, как мы их называем — которые кормятся шакалами, когда те так слабеют от голода, что теряют способность защищаться.

— Ну, не думаю, что мой инвестор согласится с этой точкой зрения.

— Скорее всего, согласится, — сказал Огл. — Просто не покажет вида.

— Окей.

— Венчурный капитализм — рискованное занятие, и поэтому капиталисты-стервятники защищают свои ставки, концентрируя средства в фондах и инвестируя сразу во множество стартапов — короче говоря, ставят на разных лошадей.

— Ну конечно.

— Но чего они вам не скажут, так это того, что в определенный момент своей жизни каждому стартапу требуется удвоить или утроить капитализацию, чтобы выжить. Чтобы пережить проблемы с ликвидностью, когда объем средств уходит с отметки «ноль» в область отрицательных значений. И когда это происходит, стервятники охватывают взглядом все свои маленькие компании, выбирают парочку самых слабых — и позволяют им сдохнуть от голода. Остальным они предоставляют необходимый для продолжения деятельности капитал.

Аарон ничего не ответил. Внезапно его охватили усталость и уныние.

— Именно это происходит с вашей компанией прямо сейчас, — сказал Огл. — Вам ведь сколько? Три года?

— Откуда вы это знаете?! — воскликнул Аарон, подпрыгнув на кресле и вытаращившись на Огла, который оставался безмятежен.

Аарон почти ожидал появления съемочной группы программы «Скрытой камерой», нацеливающей свои скрытые камеры из камбуза.

— Просто угадал. Ваш логотип, — сказал Огл, — вы разработали его самостоятельно.

Аарон опять побагровел. Он и в самом деле сам его нарисовал. Но его, в отличие от типичных самопальных логотипов, он считал вполне профессиональным.

— Да, и что? — сказал он. — Нормальный логотип.

— И не стоил вам ни гроша.

— Да это просто смешно, — сказал Аарон. — Откуда вы все это знаете?

— Если бы вы достигли возраста зрелости — если бы вы миновали капитализационный барьер — вы бы немедленно наняли профессиональных дизайнеров, чтобы они взбодрили ваш корпоративный облик. Стервятники заставили бы.

— Да, это наш следующий шаг, — сказал Аарон.

— Не важно. Это хорошо говорит о вас как об ученом, если не как о бизнесмене, — сказал Огл. — Куча народу начинает с образа и пытается придумать суть. Но вы технарь и презираете поверхностную ерунду. Вы отказываетесь идти на компромисс.

— Что ж, спасибо за доверие, — сказал Аарон не совсем саркастично.

Появился стюард. Они заказали еще по выпивке.

— Что ж, вы со своим дедуктивным методом полностью меня разоблачили, — сказал Аарон.