Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— Я вижу тетю Мэри, достающую из печи яблочный пирог, — говорил Коззано. — Это День Благодарения 1954 года, два пятнадцать пополудни. По телевизору в соседней комнате показывают футбол. Отец, несколько дядьев и кузенов смотрят его. Все они они курят трубки и от дыма у меня в носу першит. Мяч у «Львов», до ворот четыре ярда. Но все мое внимание сосредоточено на пироге.

— Окей, это здорово, — произнес Зельдо, лихорадочно печатая за ним на компьютере. — А что происходит, когда я стимулирую эту связь?

Он потянулся к другой клавиатуре и ввел команду.

Глаза Коззано сузились. Он рассеяно уставился вдаль.

— Всего лишь мимолетное видение Кристины в возрасте примерно тридцати пяти, — сказал он. — Она в гостиной, на ней желтое платье. Больше ничего не припоминается. Образ гаснет.

— Окей, а как насчет вот этой? — спросил Зельдо, вводя следующую команду.

Коззано резко втянул носом воздух, облизнул губы и сглотнул.

— Очень мощный запах. Какая-то химия, которой я опрыскивал растения. Вероятно, пестицид.

— Но никаких визуальных образов?

— Совершенно никаких.

— Ладно, а это?

— Иисусе! — крикнул Коззано. На его лице отразились искреннее изумление и страх. Он не то сполз, не то скатился с кресла и упал на пол спальни, приземлившись на живот, и по-пластунски наполовину заполз под кровать.

— Позвольте угадаю, — сказал Зельдо. — Вьетнам.

Коззано расслабился и уронил лицо на руки, глядя прямо в пол. Спина и плечи вздымались, а на шее выступил пот.

— Я сожалею об этом, — сказал Зельдо.

— Это было невероятно реалистично, — сказал Коззано. — Боже мой, я на самом деле услышал свист пули у виска. — Он сел и поднял руку, чуть выше правого глаза. — Это была пуля АК-47. Она прилетела вон оттуда, прямо из джунглей, и чуть-чуть не попала в меня. Я бы сказал, прошла в паре дюймов.

— Это воспоминание каком-то реальном случае? — спросил Зельдо.

Взгляд Коззано сделался рассеянным. Он смотрел в стену, не видя ее.

— Трудно сказать. Трудно сказать.

— Когда вы видели яблочный пирог, воспоминание казалось очень ярким.

— Оно таким и являлось. Это действительно было с мной. А в этот раз я почувствовал скорее ускользающее ощущение непонятно чего. Практически как реконструкция события общего плана.

— Интересно, — сказал Зельдо. — Не хотите ли отдохнуть?

— Да, я бы не возражал, — сказал Коззано. — Последний опыт по-настоящему меня достал. Много нам еще осталось?

Зельдо рассмеялся.

— Мы успели перебрать три десятка связей, — сказал он. — Всего их где-то пара тысяч. От вас зависит, сколько еще осталось.

К концу дня Зельдо протестировал больше сотни различных связей в мозгу Коззано. Каждая из стимуляций порождала абсолютно уникальный ответ.

ЦЕЛЫЙ ПАССАЖ ИЗ МАРКА ТВЕНА МАТЕРИАЛИЗОВАЛСЯ В ЕГО ГОЛОВЕ.

ОН ОБОНЯЛ ЗАПАХ ПОДВАЛА СТАРОГО ФЕРМЕРСКОГО ДОМА ЗА ГОРОДОМ.

ОН ИСПЫТЫВАЛ СОКРУШИТЕЛЬНУЮ СКОРБЬ И ЧУВСТВО ПОТЕРИ БЕЗ КАКИХ-ЛИБО ОПРЕДЕЛЕННЫХ ПРИЧИН.

ОН ЛОВИЛ ХОЛОДНЫЙ ФУТБОЛЬНЫЙ МЯЧ ВО ВРЕМЯ СВАЛКИ В ШАМПАНИ.

ОН ОТКУСЫВАЛ КУСОК ПРОМЕРЗШЕГО ШОКОЛАДНОГО КЕКСА. НАД ЕГО ГОЛОВОЙ С РЕВОМ ПРОЛЕТАЛ B-52.

ОН ВИДЕЛ ЦЕЛУЮ СТРАНИЦУ ИЗ СВОЕГО ЕЖЕНЕДЕЛЬНИКА, 25–31 МАРТА 1991 ГОДА.

СНЕЖИНКИ ОПУСКАЛИСЬ НА ЕГО ВЫСУНУТЫЙ ЯЗЫК И ТАЯЛИ.

ОН ИСПЫТЫВАЛ БЕСПРИЧИННОЕ СЕКСУАЛЬНОЕ ВОЗБУЖДЕНИЕ.

В ЕГО ГОЛОВЕ ЗВУЧАЛА СТАРАЯ ПЕСНЯ БАРРИ МАНИЛОВА.

ЕГО АВТОМОБИЛЬ ЗАНОСИЛО НА ОБЛЕДЕНЕЛОЙ ДОРОГЕ ЗИМОЙ 1960 ГОДА И ШВЫРЯЛО О ТЕЛЕГРАФНЫЙ СТОЛБ; РУЛЬ ТРЕСКАЛСЯ ОТ УДАРА ГОЛОВОЙ.

ПОЗВЯКИВАНИЕ КУБИКОВ ЛЬДА В СТЕКЛЯННОМ КУВШИНЕ С ЧАЕМ, ПОМЕШИВАЕМЫМ ОДНОЙ ИЗ ЕГО ТЕТУШЕК.

ОН ПОДСТРИГАЛ НОГТИ В НОМЕРЕ ОТЕЛЯ В ТОКИО.

Мэри КЭТРИН ДЕЛАЛА ЧТО-ТО, ЧТО ПРИВОДИЛО ЕГО В ЯРОСТЬ; ОН НЕ ЗНАЛ, ЧТО ИМЕННО.

— Мне надо сделать перерыв, — сказал Зельдо. — Я больше не могу печатать. Пальцы отваливаются.

— Я хочу продолжать, — сказал Коззано. — Это невероятно.

Зельдо задумался.

— Это невероятно, да. Но я не уверен, что это полезно.

— Полезно для чего?

— Весь смысл этих упражнений заключается в том, чтобы понять, как использовать чип у вас в голове для связи, — сказал Зельдо.

Коззано рассмеялся.

— Вы правы. Я об этом позабыл.

— Я не знаю, как использовать все это для связи, — сказал Зельдо. — Совершенно импрессионистский материал. Ничего рационального.

— Что ж, — сказал Коззано, — это новый коммуникативный язык. Все, что нам нужно, это разработать грамматику и синтаксис.

Зельдо рассмеялся и потряс головой.

— Я не понимаю.

— Это как кино, — сказал Коззано. — Когда кино изобрели, никто не знал, что с ним делать. Но постепенно была создана грамматика образов. Зрители начали понимать ее, и таким образом им удавалось передать определенные идеи. Нам нужно сделать что-то подобное.

— Надо свести вас с Оглом, — сказал Зельдо.

— Вам следовало глубже изучать изящные искусства, — сказал Коззано.

29

Элеанор совершила ошибку, предав гласности свое полное имя. С тех пор как оно попало в телефонную книгу, до нее мог дозвониться кто угодно, в любое время суток. У нее возникло ощущение, что ее телефонный номер намалевали десятифутовыми цифрами на каждом общественном здании в Денвере. И каким-то образом все его жители узнали, что Элеанор Ричмонд — очень милая леди, всегда готовая помочь вам в решении ваших проблем.

Избиратели начали звонить ей посреди ночи. После того, как безработная мать троих детей позвонила ей в час ночи и попросила сто долларов в долг, Элеанор опомнилась и решила, что этому необходимо положить конец. Она не могла служить приемной матерью для всего Денвера. У нее появилась привычка отключать сигнал телефона перед сном.

Для матери двоих подростков это был трудный шаг — сделав его, она лишала своих детей возможности разбудить ее среди ночи, чтобы спросить совета, воззвать о помощи, извиниться или просто разреветься в трубку, угодив в Ситуацию. И хотя дети Элеанор были умны, весьма ответственны и довольно осторожны, они тем не менее обладали недюжинным талантом попадать в Ситуации.