Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Элеанор не обратила на них никакого внимания. Она продолжала пробиваться через толпу, пытаясь подавить рвотный рефлекс. Ей удалось подойти настолько близко к пикапу, что она оказалась практически между двумя мужчинами, и заглянуть внутрь.

Вчера вечером четверо детей Карлоса и Анны Рамирес улеглись на этот самый спальник, чтобы поспать, пока их родители, сидя в кабине пикапа, вели его сквозь равнину к юго-востоку от Денвера. Они заснули быстро и спали крепко, но не потому, что им было уютно, а из-за угарного газа, проникавшего в закрытый пологом кузов из выхлопной трубы. Трое детей умерли. Один ребенок находился в клинике в критическом состоянии, мозг его был поврежден необратимо. Карлос и Анна Рамирес не подозревали ни о чем, пока рано утром не приехали сюда, к дому сестры Анны.

Все это рассказал ей Роджер. Он изложил ход событий быстро и кратко, и она восприняла всю эту историю как политическую проблему, требующую решения. Но сейчас, оказавшись в переминающейся, стенающей толпе, и увидев ложе смерти невинных, она ощутила эмоциональный удар такой силы, будто угодила под грузовик. Элеанор прижала ладонь ко рту, закрыла глаза и попыталась справиться с физическим чувством тошноты.

— Элеанор, — сказал Рей дель Валле, — пойдемте поговорим где-нибудь в стороне. Не нужно вам на это смотреть.

Элеанор почувствовала, как он приобнял ее за плечи. Он повел ее вокруг грузовика и на задний двор, мягко, но уверенно, как опытный бальный танцор.

Он воспользовался возможностью и прижалась головой к его груди. Глаза ее наполнились слезами, но она не плакала.

— Тяжко родителю смотреть на такое, да? — сказал Рей. — Наш самый страшный кошмар. Будто что-то из времен Холокоста.

Элеанор оступила на полшага и несколько раз глубоко вздохнула.

— Родители внутри? — спросила она.

— Да. Анна под успокоительными. Карлос пьет и клянется, что убьет себя. Семья Анны пытается не дать ему сорваться. Это очень трудно.

— Я узнала, что возникли проблемы с лечением выжившего ребенка, и приехала проинформировать семью Рамирес, что сенатор Маршалл готов оказать любую помощь, которая потребуется. Вы не могли бы передать им это сообщение?

Рей фыркнул с едва заметным оттенком изумления и взглянул на часы.

— Сенатор свое дело знает. Как всегда.

Рей ушел в дом и через пару минут вернулся с сестрой Анны, Пилар. Издалека ее лицо казалось невозмутимым, но когда она подошла поближе, стало очевидно, что это не равнодушие, а шок.

— Я передал ей ваши слова, — сказал Рей. — Она уполномочила меня изложить вам ситуацию.

— Окей.

— Когда они приехали сюда и обнаружили, что дети ни на что не реагируют, то вызвали скорую. Троих детей признали мертвыми здесь же, на месте. У четвертого, восьмилетней Бьянки, еще прослеживался пульс. Скорая повезла ее прямо в Медицинский центр «Арапахо Хайлендс».

— Почему туда?

Это была преуспевающая частная клиника и определенно не самый ближний свет. Не то место, куда попадают рабочие мигранты.

— Отравление угарным газом было очевидно. А в «Арапахо Хайлендс» есть гипербарическая кислородная камера. Это лучший метод. Поэтому туда ее и отвезли. Персонал приемного покоя оказал Бьянке экстренную помощь, но отказался помещать ее в камеру. Вместо этого они перебросили ее в клинику округа Денвер, где она сейчас и находится.

— Чем они обосновали такое решение?

Рей только плечами пожал.

— Как говорят у нас в третьем мире — quien sabe?

В голове у Элеанор что-то щелкнуло. Может быть, это лопнуло терпение. Она расправила плечи и резко выдохнула через нос.

— Не составите мне компанию, Рей? — сказала она.

— С удовольствием. А куда мы направляемся?

Элеанор поняла, что она и сама этого не знает.

— Мы собираемся кое о чем позаботиться, вот и все.

Они сели в машину Элеанор и поехали в сторону Окружной больницы Денвера, нескольких врачей которой Рей знал.

— Таких случаев бывает по несколько сотен в год, — сказал Рей. — По всей Северной Америке.

— Каких случаев?

— Как сегодняшний. Вспомните, что рабочий-мигрант — тот, кто мигрирует. Эти люди покрывают огромные расстояния, и их излюбленный транспорт — пикапы. Вечно происходит одно и то же: родители сидят в кабине, а дети лежат в кузове, пытаясь заснуть. Выхлопные газы проникают или через дыры в полу, или через щель под задним бортом. В жаркую погоду окна открыты и все может обойтись. Но в прохладную ночь, вроде вчерашней, окна закрывают и они задыхаются.

— Вроде бы признаки отравления трудно не заметить? Дети должны были почувствовать головную боль и тошноту.

Рей фыркнул.

— Когда ты едешь в кузове грузовика восемь или десять часов кряду, ты чувствуешь их и безо всякого угарного газа.

В окружной больнице Рей нашел доктора Эскобедо, молодого интерна, ухаживающего за Бьянкой. Они присели за столик в углу кафетерия.

— Где Бьянке следует находиться, здесь или в «Арапахо Хайлендс»? — спросила Элеанор.

— В «Арапахо», — без колебаний ответил доктор Эскобедо.

— Почему?

— У них есть гипербарическая камера.

— И это стандартная методика в подобных случаях?

— Не совсем, — ответил он. — В том-то и проблема.

— Что вы имеете в виду — не совсем?

— Ну, к примеру, в штате Вашингтон полно рабочих-мигрантов, они регулярно попадают в такие же ситуации. В клинике Сиэттла имеется гипербарическая камера, которую в основном используют для декомпрессии дайверов с кессонной болезнью. Если поместить в нее пациента с отравлением угарным газом, она позволит насытить его ткани кислородом, и это именно то, в чем такой пациент нуждается. И люди в штате Вашингтон уже знают, что если ты обнаружил в кузове пикапа ребенка в бессознательном состоянии, тебе следует отправить его прямиком в клинику с гипербарической камерой. Но это вроде как недавняя практика, и многие считают ее экспериментальной.

— Например, ребята из «Арапахо Хайлендс».

— Именно. Если бы эта практика считалась стандартной, у них бы не было никаких оснований отказать Бьянке. Но поскольку на ней стоит метка «эксперимент», они не примут Бьянку ни под каким видом. Потому что в этом случае они потеряют в деньгах.

— Откуда вообще в Денвере такая камера? — спросил Рей. — У нас тут не так много аквалангистов.

— Она используется для лечения диабетиков и других пациентов с пониженной циркуляцией, — сказал Эскобедо. — Это популярный метод в районах массового проживания пожилых людей с хорошей страховкой. Это дорогое лечение, весьма прибыльное для клиник. Поэтому они не желают использовать свою камеру для благотворительности.

— Ладно, я поняла ситуацию, — сказала Элеанор. — Так, кто заведует медицинским центром «Арапахо Хайлендс»?

— Главным администратором там доктор Морган, — сказал Эскобедо.

Элеанор встала и сдернула куртку со спинки стула.

— Поехали напинаем его белую жопу, — сказала она.

Вид у Рея и Эскобеда сделался остолбенелый и они обменялись нервными взглядами.

— Может быть, лучше позвонить и узнать, где он сейчас находится, — предложил Рей.

— Я уверена, что у такой важной персоны, как доктор Морган, есть секретарь, очень хорошо умеющий отфутболивать — по телефону, — сказала Элеанор. — И чем крепче я буду держать этого секретаря за ухо, тем больше добьюсь.