Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

— Возможно, сейчас неподходящий момент для политических разговоров, — произнес Рей после нескольких минут тишины, в течение которых они ехали по Бродвею в сторону расположившихся на холмах процветающих южных пригородов. — Но ехать нам долго, так что, наверное, можно не сдерживаться.

— Приступай, — сказала Элеанор. — Это не твой стиль — молчать о политике.

— Окей. Так вот, в этом деле есть один аспект, о котором ты забыла меня спросить.

— И что это за аспект?

— Почему Рамиресы вдруг запрыгнули в свой пикап посреди ночи и шесть часов гнали через прерии?

Элеанор обдумала этот вопрос, ощущая легкое смущение.

— Ты вроде бы говорил, что рабочие-мигранты постоянно этим занимаются. Они же мигрируют.

— Они тоже человеческие существа, — сказал Рей.

— Мне это известно, — ответила Элеанор слегка раздраженно.

Рею было свойственно перебирать с политкорректностью.

— И поэтому им надо спать. Обычно они занимаются этим ночью. Ездят они днем, как и все остальные.

— Окей. Скажи, пожалуйста, Рей, почему же Рамиресам внезапно пришло в голову запрыгнуть в свой пикап и отправиться в ночную поездку?

— Потому что пару месяцев назад, после речи «О положении страны», рынок акций обрушился.

Элеанор взглянула на Рея. Тот улыбался таинственной улыбкой.

— Сдаюсь, — сказала она.

— Рынок капитала рухнул. Люди продали свои акции и стали искать, куда бы вложить деньги. В периоды экономической нестабильности люди обычно вкладываются в сырье. В итоге на Чикагской бирже цены на говядину пошли вверх. Скотоводство сделалось выгодным бизнесом. Но это неторопливый, требующий времени бизнес, быка за ночь не вырастишь. Скотоводы штата начали оставлять на вырост гораздо больше телят, чем обычно.

— Из тех соображений, что став взрослыми быками, они принесут больше денег, — сказала Элеанор. Она ничего не понимала в сельском хозяйстве, но концепция казалась достаточно несложной.

— Верно. Ну так вот, на сегодняшний день эти телята выросли достаточно, чтобы им требовалось больше корма — сама знаешь, как едят растущие дети. В этой части страны скот выпасают на пастбищах — он питается травой. Большая часть пастбищных земель принадлежит федеральному правительству, которое позволяет пасти на них скот. Один такой участок находится примерно в шести часах езды отсюда. Это бассейн реки Арканзас, травы там в изобилии, и в отличие от множества других участков в наших местах, его еще не превратили в огороды.

— Огороды — то есть овощи и все такое?

— Вдоль реки Арканзас полно промышленных огородов, — сказал Рей. — На них работают мигранты, собирают овощи, которые потом отправляются в Оклахому и Техас.

— Окей. Продолжай.

— В прошлом году, когда цены на мясо были низкими, эта земля никому была не нужна, поэтому множество рабочих-мигрантов — включая Рамиресов — запарковали на ней свои пикапы и трейлеры и стали там жить. Образовали небольшое поселение. Разбили садики и так далее. Жили и ждали нового урожая.

Но на прошлой неделе один скотовод обнаружил, что у него недостаточно земли для выпаса всех этих телят, которых он оставил на вырост, когда цены на мясо подскочили. И теперь вместо мигрантов там обитает скот, нагуливающий вес на густой зеленой траве.

— Ты хочешь сказать, что Рамиресов выкинули с их земли.

— Их и всех остальных, кто там жил, вчера согнали с нее, — сказал Рей. — Ближайшим место, где Рамиресы могли остановиться, был дом сестры Анны, здесь, в Денвере. Поэтому они посадили детей в кузов и поехали к ней.

— О.

— Сотни человек сегодня колесят по всем Великим равнинам ради того, чтобы телята ели досыта, — сказал Рей. — И я не удивлюсь, если мы вскорости услышим еще о нескольких случаях отравления угарным газом.

— Если я скотовод, — сказала Элеанор, — который хочет использовать участок федеральной земли, на котором проживают рабочие-мигранты, то что я должен сделать? Как мне заставить этих рабочих уехать? Я вызову копов?

— Нет, ты не станешь звать копов. Существует несколько способов решения этой проблемы, — сказал Рей, — но если у тебя есть нужные связи, то первым делом ты звонишь в «Аламо».

Элеанор с минуту раздумывала над его словами.

— Рей, ты сейчас, как минимум, гарантировал Бьянке Рамирес место в гипербарической камере, — сказала она.

Элеанор оказалась права. Доктор Морган действительно пользовался услугами весьма даровитой секретарши.

По одному ее виду становилось ясно, что свое дело она знает.

— Доброе утро, меня зовут Элеанор Ричмонд и я только что говорила с моим боссом, сенатором Маршаллом, — соврала она. — И по результатам этой беседы пришла к выводу, что самым важным делом вашего босса, доктора Моргана, в этом месяце или, возможно, в этом году, станет разговор со мной, который состоится прямо сейчас.

Уголком глаза она заметила ухмылки, которыми обменялись Рей и доктор Эскобедо. Для них эта поездка была чем-то типа карнавала.

Секретарша доктора Моргана выказывала подобающую моменту приветливость. Если она и была в ярости, то ей хватило выдержки не показывать это перед Элеанор. Она дозвонилась до доктора Моргана, который как раз ехал сюда на машине.

Через пятнадцать минут доктор Морган, Элеанор, Рей и доктор Эскобедо сидели вокруг стола в кабинете Моргана. Они немного поболтали о пустяках — кому что добавить в кофе и о том, какая сегодня прекрасная погода. Когда эти вопросы были исчерпаны, Элеанор обнаружила, что все выжидающе смотрят на нее. Она сложила руки на коленях и собралась с духом.

— Я не очень хороша в дипломатии, — сказала она, — поэтому, наверное, лучше всего просто перейти к делу.

— Давайте, — сказал доктор Морган.

— То, что сейчас здесь происходит — это применение грубой политической силы в чистом виде. Или вы обеспечиваете Бьянке Рамирес лечение в гипербарической кислородной камере — или целью жизни сенатора станет превращение вашего медицинского центра в дымящийся кратер.

— Считайте, она уже в камере, — приветливо отозвался доктор Морган. — Доктор Эскобедо, вы обеспечите транспортировку Бьянки?

— Да.

— Превосходно, — сказал доктор Морган. Вид у него был довольный и веселый, как будто он привык просыпаться каждое утро и получать по морде от члена Сената Соединенных Штатов. — Что-нибудь еще?

— Боже, — проговорила Элеанор часом позже, завтракая с Реем, — я здорово переборщила. Мне так стыдно.

Рей пожал плечами. Примечательно, что он не попытался ей возразить.

— Не беспокойся на этот счет, — сказал он. — Главное, ты добилась, чего хотела.

Доставив доктора Эскобедо в окружную больницу, они вдруг заметили, что не успели позавтракать. Поэтому они нашли небольшую семейную закусочную неподалеку от «Аламо». Элеанор взяла яйца по-деревенски. Рей облизывался над большой тарелкой рубца.