Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Он не преминул проверить свою пятерку. Флойд Уэйн Вишняк пребывал в состоянии покоя — видимо, валялся на кушетке перед телевизором. Чейз Мерриам был в превосходном настроении; скорее всего, накидывался коктейлями на вечеринке в Хэмптонс.

— Эй, это же просто великолепно! — воскликнул чей-то голос. — Иисусе! Вы только гляньте, а! Это же виртуальная реальность, чуваки!

Это был высокий мужчина лет за тридцать с аккуратно подстриженной бородкой и хвостом: хиппи, держащий себя в руках. Он носил шорты, сандалии и гавайскую рубашку, на плече висела потертая кожаная сумка, которую он сейчас бросил на стойку у стены.

— Добрый вечер, Зельдо, — сказал Огл.

Взгляд Зельдо был прикован к Оку Ки.

— Вот ты какая, красавица, — сказал он. — Все работает?

— Канал приема работает, — сказал Огл, — сами видите. Раз вы наконец здесь, мы можем прогнать несколько тестов на канале передачи.

— Что еще за канал передачи? — спросил Аарон.

— Окей, я приступаю, — сказал Зельдо. Он подскочил к ближайшей рабочей станции «Каликс» и залогинился. — Я прямо из гримерки Аргуса. Он ждет.

— Кто такой Аргус? — спросил Аарон.

Откуда-то со стороны Ки Огла раздался негромкий писк. В его большое кресло был встроен телефон, и сейчас он набирал на нем номер.

— Добрый вечер, это Ки Огл, — сказал он. — Нельзя ли поговорить с губернатором? Спасибо большое.

Огл обладал способностью произносить подобные фразы совершенно искренне.

— Подключен к Аргусу, — сказал Зельдо. Экран станции «Каликс» перед ним ожил и покрылся множеством окон, отображающих состояние невероятно сложной системы.

— Добрый вечер, губернатор. Не возражаете, если я включу у себя громкую связь?

Гистограмма в одном из окон на экране Зельдо энергично заколебалась. До этого она пребывала в неподвижности, но сейчас ее охватила цветистая активность.

— Окей, — сказал Огл и нажал кнопку на телефоне.

— Ненавижу громкую связь, — раздался глубокий голос.

Едва он заговорил, гистограмма на экране Зельдо снова пришла в движение.

— Звучит, как в ящике, — продолжал голос. Аарон наконец узнал его: это говорил губернатор Уильям Э. Коззано.

— Мы хотим проверить связь, — сказал Огл.

— Зельдо мне уже сказал, — подтвердил Коззано. — Давайте, действуйте.

Подлокотники кресла Огла были широченными, как на капитанском кресле на мостике «Энтерпрайза». Правый усевали маленькие клавиши, как на клавиатуре компьютера. Каждая клавиша была мелко подписана.

На левом подлокотнике выстроились в ряд джойстики или ползунки, каждый из которых можно было двигать вперед и назад, вправа и влево, между двумя крайними положениями. Аарон шагнул вперед, перегнулся через плечо Огла и стал читать подписи к джойстикам

ЛИБЕРАЛ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 КОНСЕРВАТОР

ЛИБЕРТАРИАНЕЦ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 АВТОРИТАРИЙ

ПОПУЛИСТ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ЭЛИТИСТ

НЕКОНКРЕТНЫЙ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ТОЧНЫЙ

СВЕТСКИЙ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 РЕЛИГИОЗНЫЙ

МАТЕРИАЛЬНЫЙ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ДУХОВНЫЙ

МЯГКИЙ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ВОИНСТВЕННЫЙ

Прямо сейчас все джойстики были выставлены в среднее положение, кроме «НЕКОНКРЕТНЫЙ/ТОЧНЫЙ», установленного на отметке 1 (НЕКОНКРЕТНЫЙ) и удерживаемого кусочком липкой ленты.

Огл нажал кнопку на подлокотнике.

— Пуля просвистела у виска, — сказал Коззано.

— Верно, — сказал Огл. — Это значит, что вы под атакой и лучше всего найти укрытие и защищаться.

— Понял, — сказал Коззано. — Следующий.

Огл нажал третью.

— Яблочный пирог, — сказал Коззано. — Который означает Американские Ценности.

Огл нажал третью.

— Ледяные кубики. Значит, я должен немного остыть.

Четвертую.

— Б-52. Сильная национальная оборона.

Они продолжали в этом духе несколько минут. На подлокотнике у Огла было несколько десятков клавиш.

— Аргус — это Коззано, — сказал Аарон.

— Верно, — сказал Зельдо. — Аргус — это мифологическое создание с сотней глаз. С помощью Огла и благодаря СОР-100, которые транслируют нам свои эмоции, Коззано становится новым Аргусом.

В первый раз Флойд Уэйн Вишняк не сразу сообразил, что означает тихая музыка с нотками патриотической меди. Он был уверен, что она исходит не из телевизора, по которому как раз шла программа про рыбалку. Через некоторое время он заметил красно-бело-синее мерцание. Его источник находился у него на запястье. Это были большущие часы, которые он носил за хорошие деньги. На их экранчике появился логотип: компьютерное изображение американского флага.

Наконец-то они принялись за работу. Он таскал проклятую штуковину уже две недели и не видел ничего, кроме возникавших пару раз тестовых таблиц. Он выключил телевизор — рыба все равно не клевала — открыл банку пива и сел смотреть.

Чейз Мерриам поглощал мятный джулеп и наслаждался прохладным ночным воздухом на лужайке шурина, когда его часы ожили. Он не слишком расстроился, потому что вечеринка все равно не задалась. Звуки музыки привлекли внимание нескольких гостей, и когда началась собственно программа, его уже окружали с полдюжины человек, которые приподнимались на цыпочки, в изумлении разглядывая часы.

— Это просто смешно, — сказал он. — Почему нельзя посмотреть то же самое по C-SPAN?

Доктор Хантер П. Лоуренс, эксперт широкого профиля, ведущий «Вашингтонского Электрического Стула» и Немезида Элеанор Ричмонд, был ветераном славных времен Кеннеди. Он ушел из Гарварда на должность помощника секретаря Департамента Культуры, на которой занимался «взаимодействием» с ЮСИА Эда Марроу [462] . Проработав на этом посту три года, он вернулся в Гарвард, где совмещал позиции преподавателя на Факультете Политологии и администратора в Школе Кеннеди. Он обладал элегантной потертостью профессионала с Сэвил Роу с легким намеком на перхоть на плечах темно-серого костюма в полоску. Седеющие волосы, подстриженные коротко, чтобы замаскировать их прогрессирующее отступление ото лба, сопротивлялись любым попыткам уложить их, и контровой свет превращал их в серебристые царапины на темно-синем фоне. По мере того, как студия заполнялась людьми, медиа-консультанты суетились вокруг своих кандидатов, а техники бегали туда-сюда, отрывисто лая в микрофоны, он сидел, скрестив ноги, в кресле и безучастно перелистывал какие-то бумаги.

462

Информационное Агентство США — орган внешнеполитической пропаганды времен холодной войны. Эдвард Марроу был его директором при президенте Кеннеди.

В ходе нормальных дебатов билеты распределялись поровну между сторонниками всех трех кандидатов. Уильям Э. Коззано, однако, формально вообще являлся был кандидатом, несмотря даже на то, что народная стихия заставила внести его имя в бюллетени в сорока двух штатах. Президент Соединенных Штатов, следуя «стратегии розария», сегодня отсутствовал, хотя некоторые из его помощников уже кружили по конференц-залу, хватая журналистов за пуговицы и пытаясь интриговать. Единственным «настоящим» кандидатом был Нимрод Т. (Тип) Маклейн. Соответственно, солидное количество билетов получил его оргкомитет. Остальные места были доступны любому; однако с учетом того, что дебаты происходили в тридцати милях от Тасколы, в зале доминировали сторонники Коззано. Типу Маклейну сегодня предстояло спуститься в яму со львами — и именно в таких ситуациях он умел блеснуть наиболее ярко.