Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Основная часть собрания, как ты заметила, получена из частной коллекции в Италии.
— ЧИП.
— Что-что?
— Чокнутый итальянский придурок, — ответила я.
— Да. Мы приобрели ее некоторое время назад. — Тристан дернул щекой и отвел взгляд. — Неправда. Мы ее украли. Пока этого не успели сделать другие. Долгая история. Так или иначе, она дала нам много наводок, благодаря которым мы сумели заполучить и другие материалы. Всеми правдами и неправдами. Теперь мы считаем, что набрали критическую массу, которая после перевода даст возможность понять, что такое «магия», как она работала и почему упоминания о ней не встречаются позже середины девятнадцатого века.
— И эта информация нужна вам для каких-то военных целей, — настаивала я.
— Мы хотим, чтобы все переводы выполнил
— И почему эти совпадения и закономерности вас интересуют?
— Нынешняя гипотеза, — продолжал Тристан, по-прежнему не отвечая на вопрос прямо, — состоит в том, что магию уничтожила всемирная эпидемия вируса, поражающего только ведьм. Я в это не верю, но мне нужно больше данных, прежде чем я решусь предложить альтернативную гипотезу. Впрочем, у меня есть подозрения.
— И они засекречены?
— Засекречен сам факт, засекречены ли они.
Документов было много, но в основном короткие; часто просто обрывки. За три недели, работая в одиночестве у себя за журнальным столиком, я вчерне перевела первую партию. За это время я также написала заявление, извинилась перед студентами, что бросаю их еще до того, как мы успели познакомиться, забрала вещи из гарвардского кабинета и сумела убедить родителей, что по-прежнему работаю, не сказав толком, чем занимаюсь. Тристан поддерживал со мной связь по меньшей мере дважды в день — обычно приезжал лично, иногда звонил и разговаривал в самых обтекаемых выражениях. Мы ни разу не обменялись мейлами или эсэмэсками; все общение было только на словах. Необходимость в такой конспирации приятно щекотала нервы, хоть и немного смущала. Я понятия не имела, что Тристан делает в остальное время. (Естественно, я спросила. Его ответ можете угадать сами.)
Ничего подобного со мной в жизни не было. Казалось, мы работали вместе всегда, и в то же время между нами ощущалась наэлектризованность, какая бывает только в самом начале отношений. Ни я, ни он не стали этого развивать — хотя если мне такое не свойственно по характеру, уж Тристан-то (при всей его правильности и самодисциплине) из тех, кто на подобное склонен отзываться сразу. Так что я отнесла все это волнение в крови на счет общего дела. Интеллектуальная близость между нами была гораздо лучше всех моих прошлых романов. Если Тристан с кем-нибудь встречался, я могла не завидовать его девушке — самое классное все равно доставалось мне.
Под конец этих трех недель, когда Тристан заехал ко мне забрать последние (как я тогда наивно думала) переводы, он огляделся и нашел глазами вешалку. Некоторое время он изучал ее, затем снял с крючка мой плащ. Был уже конец сентября, погода портилась.
— Вставай, сейчас поедем в офис, — сказал Тристан. — Я угощу тебя обедом.
— Так у теневой правительственной структуры все-таки есть офис? Я думала, ее штаб-квартира в твоей машине.
— Он неподалеку от Сентрал-сквер. На Карлтон-стрит, в пятнадцати минутах ходьбы от «Апостольского кафе». Что скажешь про еду по-китайски?
— На каком диалекте?
— Ха, — без улыбки произнес он. — Лингвистический юмор. Довольно натужно, Стоукс.
Он подал мне плащ, но не отдал, когда я за ним потянулась, а мотнул головой. Давая понять, что поможет мне его надеть — обычай, куда более распространенный в Лондоне 1851-го, нежели в том времени и месте. Последовала низкопробная комедийная сценка, покуда я, стоя к Тристану спиной, силилась попасть в рукава. Псих ненормальный.
Карлтон-стрит — бедная падчерица в обширном семействе улочек и проездов возле МТИ, где гнездятся десятки биотехнологических компаний. Почти весь район превратили в стильные офисные комплексы с ландшафтными парками, мини-кампусами, архитектурными излишествами на тему двойной спирали и абстрактными стальными скульптурами. Впрочем, здание Тристановой конторы реновация пока не затронула. Оно было совершенно безликое: длинная, на весь квартал, бетонная коробка середины двадцатого века, серого цвета, неожиданно и неприятно контрастирующего
с тротуаром. Несколько граффити на фасаде; вертикальные виниловые шторы на одинаковых прямоугольных окнах запылились и висели криво. Ни списка жильцов, ни табличек с логотипами — вообще никаких указаний, что внутри.Когда мы, нагруженные бутылками с пивом и пакетами с китайской едой, подошли к стеклянным входным дверям, уже смеркалось. В сумерках почти все здания обретают своеобразную красоту, но это было редким исключением. Тристан приложил бумажник к черной пластине в стене, дверной замок щелкнул и открылся. Мы двинулись в пространстве между гудящими люминесцентными лампами и ковровым покрытием по коридору мимо глухих дверей: деревянных, засаленных возле ручек, украшенных только названиями фирм — как я догадывалась, техностартапов. У некоторых были настоящие логотипы, у некоторых — лишь хитромудрые названия печатными буквами, у одной — просто доменное имя, накарябанное на клейком листочке. Мы прошли через все здание и очутились перед дверью рядом с лестницей. На этой двери не было даже названия, лишь приклеенное синей изолентой меню из китайского ресторана, оборотной стороной наружу. На листке кто-то — наверно, сам Тристан — цветным маркером изобразил птицу. Она была нарисована в профиль: комическая, большеногая и с огромным клювом.
— Додо? — спросила я.
Тристан не ответил. Он отпирал дверь.
— Значит, угадала. Если бы я назвала неправильно, ты бы меня высмеял.
Он обернулся через плечо и с обычным непроницаемым выражением поднял одну бровь, затем толкнул дверь и потянулся к выключателю.
— У тебя дар художника-карикатуриста, — сказала я, входя следом за ним.
— Добро пожаловать в ДОДО, — произнес он.
— Департамент особых… чего?
— Кое-чего засекреченного.
Помещение было от силы десять на пятнадцать футов. В противоположных углах стояло по столу, на каждом — плоскопанельный монитор и клавиатура. По стенам расположились разномастные икейские полки — подозреваю, что Тристан вытащил их из мусорных контейнеров несколько недель назад, — и два узких высоких сейфа, в каких обычно держат оружие. На одном из них теснились военного вида сувениры, вероятно, оставшиеся от прежней карьеры Тристана. Полки были заставлены уже знакомыми мне древними книгами и артефактами. Середину комнаты занимал длинный стол. Под ним я заметила свернутый коврик для йоги с засунутой внутрь подушкой, перевязанный резиновым жгутом.
Я указала на коврик:
— И давно ты…
— На случай, если ты волнуешься, душ я принимаю в спортзале. — Тристан указал на ближайший из двух столов, тот, что стоял у двери. — Это твой.
Я тихонько ойкнула.
— У тебя здесь… есть оружие?
— Тебя это смущает? — спросил он, ставя на длинный стол пакеты с едой. — Если да, мне лучше узнать об этом заранее, поскольку…
— И какая огневая мощь, по-твоему, тебе понадобится?
— А, ты заметила сейфы? — спросил Тристан, проследив мой взгляд. — Нет.
Он набрал на ближайшем несколько цифр. Сейф пикнул, дверца открылась, и я увидела, что он снизу доверху набит документами.
— Здесь я держу самые конфиденциальные материалы.
Я повернулась к своему столу. Передо мной был плоский монитор с несколькими строчками зеленого текста на черном фоне. Мигающий курсор явно предлагал мне что-нибудь ввести.
— Где ты откопал эти компьютеры? На гаражной распродаже из тысяча девятьсот семьдесят пятого года?
— На них стоит секьюрная операционная система, о которой ты никогда не слышала. Она называется «Блестящая шапочка».
— «Блестящая шапочка».
— Да. Самая клинически параноидальная операционка в мире. Поскольку у тебя гипертрофированное чувство иронии, Стоукс, тебе, возможно, небезынтересно будет узнать, что мы купили ее у хакеров, которые особенно боялись прослушки со стороны теневых правительственных структур. Теперь они работают на нас.
— Сообщил ли им кто-нибудь об изобретении компьютерной мыши? Потому что на своем столе я ее не вижу.
— Графический пользовательский интерфейс имеет уязвимости, которыми могут воспользоваться черные хакеры. «Блестящая шапочка» защищает от подобного рода вредоносных программ, но пользовательский интерфейс… спартанский. Я помогу тебе его освоить.