Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Встретившись с гневным взглядом Боба, Аластер запнулся и прервал сагу о каком-то непостижимом финансовом продукте, вызвавшем банкротство банка во Франкфурте из-за деречо [563] , погубившего урожай кукурузы в Айове.

— Вы утомляете мою жену! — рявкнул Боб.

— Вовсе нет, — ответила Дейя. — Но, поскольку мы с доктором Эшмой представляем здесь территорию, которую принято называть Индийским субконтинентом, хочу спросить вот о чем. В Индии, насколько мне известно, деречо не бывает. Но у нас есть собственные бедствия: саранча, засухи и так далее. Откуда нам знать, что из-за ваших экспериментов с климатом бедствий не станет больше?

563

Деречо (исп. «прямой») — американское название прямолинейной бури: мощных наземных гроз, обладающих способностью быстро проходить большие расстояния. В России то же явление называется «линией шквалов». Однако в США оно более распространено и имеет большую интенсивность.

— Мы уже двести лет экспериментируем с климатом, сами того не понимая, — заметил Марк. — Теперь начнем экспериментировать сознательно, вот и вся разница.

— Формально, с научной точки зрения — допустим, — мягко возразила Дейя. — Не спорю. Я говорю о том, как это воспринимается. Вот что действительно важно. — Она взглянула через стол на Саскию. — Ее величество пусть сама выскажется за себя и за свою страну. Но если вспомнить, например, о Пенджабе, откуда родом моя семья, — там, если случается засуха, многие уже говорят: это оттого, что какой-нибудь Билл Гейтс намухлевал с погодой! Хотя на самом деле пока такое никому не под силу.

— Палка о двух концах, — заметил Т. Р.

— О чем вы? — спросила Саския.

— Раз люди по всему миру винят миллиардеров в махинациях с климатом, хотя до сих пор нам такое и в голову не приходило, — что за беда, если мы действительно это сделаем? Нас уже в этом обвиняют. Хуже не будет.

— Вам, может, и не будет, — ответила Саския.

— Так что ничто нам не мешает засучить рукава и спасти несколько сот миллионов жизней, — заключил Т. Р. так, словно легче задач не бывает.

— Что бы ни случилось, обвинят нас, — раздался с другого конца стола голос Корнелии — и все сразу смолкли. — Так пусть винят за дело, а не за выдумки конспирологов.

— В нашей стране все немного иначе, — сумела вставить Саския, однако не стала углубляться в чувствительный вопрос различий между пенджабским крестьянином и хипстером из амстердамского кофешопа.

— Хорошо, оставим политическую сторону дела, — невозмутимо продолжала Дейя, — но как насчет физической реальности? Что, если геоинженерия нанесет ущерб полям в Пенджабе? Или в Бангладеше? Хубэе? Айове? Сделать так, чтобы всем и везде стало хорошо, не получится.

— Я бы послушал Эшму. В этой стороне дела она, несомненно, разбирается лучше всех нас, — заговорил Марк, бросив взгляд на другой конец стола. — Но, если вы так ставите вопрос…

— Всем и везде одинаково хорошо не будет, — подтвердила Эшма. — Это ясно показывают компьютерные модели.

— Однако, — продолжил Марк, — неконтролируемое глобальное потепление, как справедливо заметил Т. Р., унесет сотни миллионов, если не миллиарды жизней. И никакого другого способа его остановить не существует.

— Даже если мы заставим Китай и Индию прекратить жечь топливо с завтрашнего дня и раздавить собственную экономику ради матушки-земли, — подхватил Т. Р., — это не исправит того, что мы, наша цивилизация, уже сделали с атмосферой. Начиная с того дня, когда впервые научились превращать ископаемые в топливо.

— Люди спросят, почему бы нам не приложить те же усилия и то же инженерное мастерство к очищению атмосферы от избыточного углекислого газа? — сказала Дейя.

— Дейя, вы сами интересуетесь? Или спрашиваете от лица «других людей»? — уточнил Марк.

— Пожалуй, и то и другое. Мне в самом деле любопытно.

— Как раз для того, чтобы ответить на этот вопрос, — вмешался Т. Р., — я и подготовил маленькую демонстрацию! — С этими словами он ткнул в пару кнопок на своем телефоне и сказал в трубку: — Заносите колпаки!

— Демонстрация лишь частичная. Видеозапись всего целиком мы завтра передадим в СМИ, — объявил Т. Р. несколько минут спустя. — Сейчас работаем над большой серьезной презентацией. Но, чтобы понять, о чем речь, хватит и этого.

— Может быть, сначала расскажете побольше о СМИ? — вмешалась Саския. — Я слышала…

— Не беспокойтесь: все на коротком поводке. Все подписали соглашение о неразглашении. Как мы и договаривались, — заверил ее Т. Р. — В конце концов, ваш человек Виллем сказал, что рано или поздно вам придется сообщить о своей поездке широкой публике.

— Придется, — согласилась Саския.

— Согласно нашему уговору, вы это сделаете, когда вам будет удобно. Уговор в силе, ваше величество. И только вам решать, какую занять позицию — за, против или нейтральную.

Саския почувствовала, что Т. Р. раздражен ее реакцией, и сочла нужным его успокоить.

— У меня необычная работа, — объяснила она. — Личное и общественное в ней смешано настолько, что порой между ними сложно провести грань. Только что я наслаждалась ужином с интересными людьми, а в следующую секунду уже должна думать, как объяснить это журналистам. Простите, что перебила вас.

— Это вы простите за то, что оскорбил ваш слух бранным словом «СМИ»! — отозвался Т. Р. — и тут же опасливо покосился на тележурналистку Дейю Чанд и прочих гостей.

Все умолкли, когда помощники Т. Р. вкатили в вагон стойку, а на ней пару стеклянных колпаков. Под одним лежала горка измельченной серы — миниатюрная версия огромной серной горы, которую они уже видели. Под другим — горка порошка такого же размера, но чернее ночи.

— Два элемента, — торжественно объявил Т. Р., — равные по достоинству! Желтый в представлениях не нуждается. Черный, как вы, наверное, догадываетесь, — углерод. Оба меняют климат. Углерод создает парниковый эффект и вызывает потепление. Сера отражает солнечные лучи и вызывает похолодание.

— Т. Р., мы уже в курсе, — напомнил Боб.

— Прошу прощения. Как говорится, проповедника только пусти на кафедру! Но не так очевидно невероятное различие в силе воздействия между этими двумя веществами. Для того чтобы поднять температуру воздуха на пару градусов, насытив атмосферу этой штукой, — он похлопал ладонью по колпаку с углеродом, звякнув обручальным кольцом о стекло, — большая часть человечества на протяжении двух столетий сжигала всякое дерьмо. Мы вырубали леса, копали торфяные ямы, разрабатывали глубокие угольные шахты, опустошали нефтяные резервуары размером с гору. Черт, да в Афганистане жгли дерьмо в самом прямом смысле слова! И все это растворялось в воздухе. Общий вес избыточного углерода, выброшенного в атмосферу, — около трехсот гигатонн. Все эти деревья, уголь, нефть, торф, дерьмо. А чтобы обратить эти изменения вспять, чтобы опустить температуру на пару градусов — как вы считаете, сколько серы нужно выбросить в стратосферу? Сравнимое количество? Ничего подобного. Поменьше? Да, но не просто «поменьше». Вы не поверите, какой мощью обладает сера! Вот такой объем углерода, — он снова похлопал по колпаку с черным порошком, снова звякнуло кольцо, — выброшенный в атмосферу, может быть нейтрализован таким объемом серы, который даже не разглядишь невооруженным глазом. Таким крохотным, что я не смогу вам его показать, пока сюда не прикатят микроскоп. Цифры вы увидите завтра. Соотношение такое: на вагон угля — кубик серы, который уместится на ладони.