Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

На малой скорости и на небольшой высоте ее «Бивер» был в своей стихии. Маршрут полета, загодя составленный Саскией, проходил вдали от оживленного коммерческого трафика вокруг аэропорта Марко Поло на Большой земле, к северу от города. Она пролетела над городом-островом, плавно сбрасывая высоту, борясь с искушением помахать многочисленным зрителям, наблюдавшим за ее полетом с мостов, балконов, набережных и площадей. Развернулась по направлению легкого северо-западного бриза и плавно опустилась в ласковые воды Лагуны, с Джардини делла Бьеннале по правую руку и красной башенкой Сан-Джорджо по левую. Пусть и для венецианцев, и для нидерландцев вода таит в себе угрозу — Саския любила садиться на воду. После Уэйко она начала нервничать в ожидании рокового момента, когда резина шасси соприкасается с твердой землей. Но на гидроплане из полета в заплыв переходишь плавно, даже не замечая, в какой миг одна стихия сменяется другой.

Направление ветра помогло ей легко подвести гидроплан к причалу в парке возле площади Святого Марка. Надо было только следить, что происходит по бокам, чтобы не задеть пропеллером какое-нибудь соседнее судно. Когда маневрировать между судами стало слишком нервно, Саския заглушила мотор, отключила все, отстегнула ремень безопасности и вышла на понтон. И сразу заметила, что к ней приближается прогулочный катер. За штурвалом стоял Микьель и белозубо улыбался, блестя солнечными очками, стоящими, должно быть, не меньше ее гидроплана. Впрочем, Микьель не зря за них заплатил: выглядел он шикарно. Как и его катер — разумеется, один из тех, что сделаны вручную, в единственном экземпляре, с переборками из красного дерева. Никакого стеклопластика: в мире Микьеля его просто не существовало. Быть может, венецианцы и мечтают отделиться от Италии, но определенно не готовы расстаться с итальянским стилем!

С помощью нескольких друзей на катере Микьель взял самолет Саскии на буксир и провел несколько последних метров к швартовым тумбам у края причала. Саския, разом освобожденная от всякой ответственности, могла просто стоять на понтоне, положив руку на крыло; другой рукой она время от времени махала людям, собравшимся в парке, чтобы ее приветствовать, о ней посплетничать или просто на нее посмотреть. Пестрели привычным разнообразием плакаты и баннеры. Фредерика, проснувшаяся сегодня утром в Амстердаме королевой Нидерландов, обратила бы на них самое пристальное внимание; Саския Оранская могла скользнуть по ним равнодушным взглядом и пожать плечами. И, если честно, пожалуй, чувство было взаимным. Чего только не видела Венеция за свою историю! Приезд развенчанной королевы ее едва ли поразит.

Парк отделяла от пристани каменная балюстрада. Кто-то вывесил на ней баннер с английским приветствием: «Добро пожаловать, королева Нижнемира!».

Саския прекрасно умела отличать настоящие любительские плакаты, сымпровизированные простыми гражданами на кухонном столе, от профессиональных подделок «под любительские». Этот явно принадлежал ко второй категории. Не ускользнуло от ее внимания и то, что, когда Микьель сошел со своего шикарного катера на пристань и протянул ей руку, помогая сойти с понтона, все это произошло на фоне этого баннера. Именно такой образ облетел мир, прежде чем ее нога коснулась того, что в Венеции сходило за сухую землю.

Со словом «Нижнемир» Саския раньше не сталкивалась, но поняла, что оно означает. Схожее название носит ее страна: Nederland — буквально «нижняя земля». Провинциальная Северная Европа никогда не видывала других земель, расположенных ниже уровня моря, так что за Нидерландами закрепилось это прозвище. Но с глобальной точки зрения мест, где люди живут с морем наравне, всего на несколько метров выше или даже ниже моря, на земле множество. Еще сто лет назад все эти места казались очень разными: что общего у Венеции с Хьюстоном или у Зеландии с Бангладешем? Но когда уровень моря начал повышаться, оказалось, что в главном они едины. Целый архипелаг хрупких и уязвимых «нижнемест», опоясывающий всю планету. Почему бы не назвать его Нижнемиром? Нужна ли ему королева — другой вопрос.

Все понимали, что у королевы был трудный день, так что формальности у причала свелись к минимуму: Саския приняла букет и официальное приветствие от мэра города, а также от лидера организации под названием «Векзиталь». Помахав толпе и попозировав для нескольких фото, она поднялась на борт шикарного катера Микьеля, и они помчались через Лагуну на личный остров Корнелии.

Вокруг Венеции разбросаны десятки островков, каждый со своей долгой историей: остров-монастырь, остров-кладбище, остров-тюрьма. Многие необитаемы и никак не используются — примечательный факт для Саскии, которая полагала, что очаровательный частный островок в нескольких минутах ходьбы на катере от Гранд-Канале покупатели должны с руками рвать. Должно быть, рынок угнетало то, что всем этим островкам грозила нешуточная опасность затонуть. Тот, куда они направлялись, был меньше ста метров в ширину. Почти квадратный, если не считать выемки с одной стороны: там находилась пристань. Несколько минут назад Саския пролетала над этим островом и хорошенько рассмотрела его из бокового окна. Вдоль трех его сторон тянулись старинные постройки — в былые времена галереи монастыря. В Средние века они поднимались прямо из воды; затем подъем уровня моря вынудил владельцев острова расширить его территорию, подсыпав земли на мелководье и окружив остров плотиной. Защитники природы подняли крик, и возникший скандал подозрительно удачно сыграл на руку Векзиталю — местному движению, выступающему за выход Венеции не только из Европы («Векзит»), но и из Италии («Векзиталия»).

Сама Венеция, протяженностью менее четырех миль, кажется маленькой, почти игрушечной; трудно предположить, как могла возникнуть и зачем понадобиться ее миниатюрная копия. Но именно такой Венецией в миниатюре стала Санта-Либерата — так назывался этот остров. Саския видела отлично продуманный и сделанный ролик, в котором Корнелия, владелица Санта-Либераты, бродила босиком по затопленным коридорам древнего монастыря, грустно смотрела сквозь шестидюймовый слой воды на прекрасные мозаики, возводила взор к фрескам, которым предстояло раствориться под напором соленой воды.

Так или иначе, за новыми плотинами, возведенными в нарушение требований ЕС, Санта-Либерата пока была в безопасности. Семья Корнелии сотворила со своим жилищем настоящее чудо, совместив все удобства отеля-люкс с атмосферой седой старины. По прибытии Саския пошла освежиться в ванную, полную ультрасовременного, элегантного, сверкающего хромом и сталью сантехнического оборудования — и далеко не все приборы здесь узнала и поняла, как ими пользоваться; а потом вышла в патио, освещенное алым закатом производства Пина2бо, и здесь, меж тысячелетних каменных плит, выпила по бокалу вина с Дейей Каур Чанд.

— Ну что, ваше королевское высочество, каково быть экс-королевой?

«Чудесно!» — едва не сорвалось с губ, но Саския удержалась. В последний раз она виделась с Дейей на ранчо «Летящая S», и там Дейя присутствовала не как журналистка — она сопровождала мужа, лорд-мэра. Сейчас ситуация другая — они беседуют не под запись. Но это своего рода репетиция настоящего интервью, которое Саския даст Дейе завтра для Би-би-си. Так что с привычкой всегда быть настороже, пожалуй, расставаться еще рано.

— Приятно освободиться от некоторых обязанностей, — с мягкой улыбкой ответила она, — но я, разумеется, не могу не думать о королеве Шарлотте — ведь все эти обязанности теперь легли на ее плечи.

Дейя едва заметно усмехнулась, слушая этот гладкий, тщательно выверенный ответ. Если она надеялась неформально поболтать, то, как видно, зря.

— Сильно отличается от британской монархии, верно? Нам нужно будет проговорить это вслух для зрителей.

— Что, традиция отречения?

— Британские монархи — за одним знаменитым исключением — никогда не отрекались от престола.

— Верно, в Нидерландах это скорее правило, чем исключение.

— Вроде как выйти на пенсию?

— Да. И некоторые уходят раньше других.

— Достаточно рано, чтобы… например, сделать другую карьеру?

— Посмотрим. Сейчас об этом думать рановато.

— Как вы полагаете, вы остались бы на троне, если бы не осложнения? Кампания дипфейков, споры вокруг геоинженерии?

— Да, почти наверняка. Меня ведь с детства готовили к этой работе. И у меня хорошо получалось. Народу — даже антимонархистам — я нравилась. Да и для Шарлотты это тяжелое бремя, она ведь еще так молода. Но когда твоя персона начинает отвлекать страну от реальных забот, пора уходить. Мне пришлось поставить Шарлотту перед выбором: мы уходим вместе и кладем конец монархии — или я передаю престол тебе. Она свой выбор сделала.