Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

За последнюю минуту у Саскии несколько раз звонил телефон. Сообщения от Лотты. Она проверила телефон, ожидая новой отчаянной мольбы посоветовать и поддержать, но вместо этого увидела селфи, на котором Шарлотта, очень довольная, стояла рядом с невероятно красивым принцем из норвежской королевской семьи. Саския переслала снимок Дейе, и та рассмеялась.

— Кажется, королева Лотта быстро освоилась в новой роли!

Наступило короткое молчание, знаменующее смену темы. Обе женщины потягивали вино и смотрели через ровные воды Лагуны на Венецию, всего в километре отсюда.

— Ваше королевское высочество, — начала Дейя, — завтра острые темы у нас не планируются, но есть вопрос, который я не могу не задать. Это неизбежно, учитывая, кто я и где живет мой народ.

Саския кивнула. Она знала, что этой темы не избежать. Дейя принадлежит к народу сикхов. Ее дед и бабка приехали в Англию из Пенджаба. Она не религиозна — по крайней мере, не покрывает голову, — но на всех семейных фотографиях Чандов можно увидеть немало тюрбанов. Саския слышала, что на пенджаби Дейя говорит не хуже, чем по-английски.

— Я слушаю, — ответила она.

— Сейчас идет вторая неделя июля, — медленно начала Дейя. — А сезона дождей все нет. Муссоны запаздывают так надолго, что некоторые пенджабцы спрашивают себя, будут ли вообще в этом году дожди.

Саския кивнула.

— А что говорят прогнозы погоды? Я слышала, надежда есть.

— Слава богу, долговременный прогноз дает кое-какую надежду.

— Но ведь и раньше случалось, что муссоны запаздывали?

— Разумеется. Бывают и годы, когда дождей нет вовсе. Только дело не в этом. Дело в том, что люди смотрят на это… — и Дейя указала на запад, где полыхал редкостной красоты закат, — смотрят на то, что дождей все нет и нет…

— И не могут не думать о том, что одно с другим связано, — заключила Саския.

Они прошли через внутренний дворик и присоединились к Микьелю, Кьяре и Корнелии за легким неформальным ужином в бывшей монастырской трапезной. С ними сидел за столом и Марко Орсини, лидер движения «Векзиталь», которого желтая пресса порой называла «Дожем». Это был человек лет сорока, консервативно одетый, с серьезными и доброжелательными манерами, быть может, естественными для того, кто пытается продвинуть в умы и сердца сограждан идею… как минимум смелую. С собой Марко привел своего друга Пау, активиста из Барселоны — города, который, как и Венеция, искал способа освободиться от государства, куда его впихнули против воли.

Столу, казалось, не меньше тысячи лет, а блюда молекулярной кухни, поданные на ужин, готовились на оборудовании, словно попавшем сюда прямо из NASA. Стены — в тех местах, где они не были покрыты трещинами или потускневшими фресками, — украшала живопись, в основном очень старая. Можно было только воображать объем и состав всего семейного собрания! Саския заметила полотна, которые сперва приняла за искусные подражания Тициану и Тинторетто, и лишь некоторое время спустя сообразила, что они настоящие.

Более всего привлекало к себе взор полотно эпохи Возрождения, изображающее Цереру на крылатой колеснице. Богиня плодородия — та самая, от имени которой происходит слово cereals (злаки), — парила над идеализированным тосканским ландшафтом, разыскивая свою дочь Прозерпину. Саския прекрасно помнила эту историю. Горе Цереры от разлуки с дочерью, которую похитил Плутон и против воли сделал царицей подземного мира, привело к появлению времен года. От горя и гнева Цереры землю охватывает холод, увядают растения, прекращается цветение и рост. Но потом богиня плодородия смягчается — и вся зелень на земле вновь начинает цвести и давать плоды. Выбор такого полотна над обеденным столом, разумеется, был не случаен — не более случаен, чем баннер с «королевой Нижнемира».

— Интересно знать, — заговорила Саския, — что сделали бы из этого мифа древние римляне, если бы понимали, как связаны два полушария, и знали, что когда на севере зима — на юге лето? И что одно без другого невозможно?

Она рассчитывала начать этим легкую неформальную беседу, но Дейя сразу повернула разговор в ином направлении.

— Давайте прямо скажем, что вы имеете в виду, — сказала она. — Спасение Венеции от затопления может означать голод в Пенджабе.

— Вообще-то я имела в виду не это, — заметила Саския.

— Никто не хочет голода ни в Пенджабе, ни где-либо еще, — ответила Корнелия. — По счастью, такие представления ошибочны.

— Индийская Академия наук опубликовала свои расчеты климатических изменений — они говорят иное.

— В сценарии, при котором Пина2бо остается единственным местом, где идет выброс серы в стратосферу, — вступил в разговор Микьель, — и работает на максимальной мощности круглый год. Вот почему в этом году мы запускаем второй проект в Вадане. Вот почему Т. Р. начал работу на Папуа. Так появится еще одно место, в Южном полушарии.

— И чем это нам поможет?

— Установлено, что в прошлом извержения вулканов к югу от экватора приводили к усилению муссонов.

Выяснилось, что о Вадане Дейя ничего не слышала. Едва ли можно ее винить: Саския тоже ничего бы об этом не знала, если бы ей не сообщила Корнелия. Так что они потратили минуту на объяснение Дейе основ: скалистый остров неподалеку от берегов Албании, когда-то форпост Венецианской империи, затем советский завод химического оружия и, наконец — по решению, принятому около года назад, — место, где будет возведен клон Пина2бо. Вадан лежит километрах в восьмистах к юго-востоку от Венеции. Именно там через несколько дней состоится конференция, которую, вместе с другими сидящими за столом, собирается посетить и Саския.

— Да уж, вы умеете удивить! — улыбнулась Дейя. — Кто бы мог подумать, что в числе игроков окажется Албания?

— Возможно, Северная Македония догадывалась, — заметила Кьяра.

— Вы шутите; но что, если Северная Македония позавидует Албании и захочет построить свой Шестиствольник?

— Им это не понадобится. Воздействие Шестиствольника охватывает большие территории, — напомнил Микьель. — Северная Македония получит все удовольствия бесплатно. Что хорошо для Албании, хорошо и для них, и для других стран, расположенных с подветренной стороны.

— В нашем полушарии господствуют ветры, дующие с запада на восток, — заметила Дейя. — Тогда, выходит, Венеция расположена не в том направлении от Вадана?

— Если бы мы заботились только о том, чтобы здесь стало прохладнее, то да, — ответил Микьель. — В этом Вадан нам не поможет. Он будет охлаждать Турцию, Сирию и Ирак — страны, которым из-за повышения температур грозит опасность стать необитаемыми.

— Как Пина2бо уже заметно изменил к лучшему погоду в Остине и Хьюстоне, — добавила Кьяра.