Весна, которой нам не хватит

Знать бы ещё, как!

– Я забираю тебя отсюда, - хмуро проговорил отец. – Сдашь экзамены осенью. Два месяца до свадьбы побудешь дома, ничего, потерпишь. Иди, собирайся, я сейчас пойду к ди...

– Нет!
– я отступила к стене, ища какую-то опору. – Нет, я не поеду! Я не хочу, я хочу остаться! Папа, пожалуйста...

– Остаться для чего?
– с обманчивой вкрадчивостью сказал отец, видимое спокойствие его лица и интонаций меня не обмануло: я видела, как дрожали его пальцы. – Чтобы потом, через два месяца, когда отдел научной магицины добьёт этого несчастного незаконорожденного мальчишку, Армаль обнаружил, что его невеста... не соответствует его естественным требованиям? Ничьим требованиям не соответствует? А ты знаешь, что после таких вот ночёвок с мужчиной у женщины иногда и дети появляются? Незаконнорождённые дети? А вот он должен знать. Ему на тебя наплевать, я понимаю. Но не мне.

– Я знаю, от чего появляются дети, - мой голос дрожал, как и отцовские руки.
– И не надо думать, что я какая-то распутная девка!

Не надо, но... да. Наверное, я распутная. Сегодня ночью Эймери ночевал на полу, но это был его выбор, а не мой.

Кошмар какой-то.

– Ты не девка, Хортенс, - отец опять посмотрел мне в глаза. – Ты юная, очень юная неопытная девушка... наивная, доверчивая и по уши влюбленная. Аморет... тоже не была распутной.

Аморет... мать Эймери. Это дошло до меня не сразу.

– Она была хорошей женщиной. Образованной, очаровательной, доброй. Несмотря ни на что. Она оступилась всего однажды, а дальше её жизнь пошла по наклонной, и всё в итоге закончилось плохо. Аморет мне очень нравилась, но пойми: я никогда бы на ней не женился, хотя, сказать по правде, с ней было куда интереснее, чем с твоей матерью. Однако правила нашего мира таковы: девушка, не сохранившая свою чистоту до свадьбы... эта девушка не может рассчитывать на достойную жизнь. Хортенс... Мариста убила бы меня, если бы узнала, о чём я с тобой разговариваю, но... Ты всегда была умненькой девочкой. Впрочем, даже самые неглупые девочки теряют голову, влюбляясь. Если бы не Аморет, я бы этого щенка...

– Папа!
– я повысила голос. – Эймери сам всё прекрасно понимает. Он... порядочный человек, что бы ты о нём ни думал.

– Вся эта порядочность имеет свойство внезапно заканчиваться. Хортенс, собирай вещи. Надеюсь, ещё не слишком поздно.

Я сжала губы.

– Поздно.

Отец побледнел, и я испугалась, что у него сейчас сердце остановится или что-нибудь ещё случится, и торопливо добавила:

– Не в этом смысле! Эймери порядочный, а я не дура. Папа, мне крайне неприятен этот разговор и твоё недоверие.

– Мне тоже. Ну, так где ты провела сегодняшнюю ночь?

– Ничего... предосудительного не было, я клянусь тебе.

...почти ничего.

– Ты мне не веришь?!

– Верю. Очень хочу верить. Но даже если так... Рано или поздно Армаль обо всем узнает. Слухи пойдут. Да у тебя на лице всё написано! Семейство Гийомов устроит скандал на всю Айвану. Хортенс, никто не будет проводить целительское... освидетельствование. Репутация девушки тоньше папиросной бумаги!

– Папа, - я взяла его за руку, и он вздрогнул – уже очень давно мы с ним вот так не держались за руки. – Папа, что мне делать?

Никому я не могла задать этого вопроса, а сама не знала ответа. И отец уж точно не был тем человеком, с которым надо было советоваться, но...

– Сегодня ночью ничего не было, - торопливо добавила я.
– Я ночевала у подруги, которая собирается бросить КИЛ, уговаривала её остаться, - надеюсь, отец поверит. – Её зовут Делайн Савель, можешь спросить о ней у директрисы, если не веришь мне. А Эймери... Папа, он всё понимает. Он уверен, что умрёт через два месяца и не борется за свою жизнь. Я не знаю, как мне быть. Я… я не хочу выходить замуж за Армаля, я его не люблю нисколько, он... он же как фарфоровая кукла! А Эймери... настоящий. Я его как тогда увидела, в девять лет, больше ни на кого с тех пор смотреть не могла. Ты двадцать лет женат на маме, но ты же её не любишь. Я так не хочу.

Ужасно стыдно, но мне так нужен взгляд со стороны… совет. Хоть чей-то совет!

– Хортенс, - отец погладил меня по руке.
– Ты его не знаешь. И Армаля толком не знаешь, дай ему шанс. Поверь мне, он сегодня так волновался... Заинтересоваться этим мальчиком, сыном Амарет – всё равно что влюбиться в героя книги. Ты его выдумала. Романтизировала его скверный дар, его особенность, его избранность, его скорую смерть, вот и всё! Это так драматично, но это всё неправда, Хортенс. Ты всегда была фантазёркой, а тут такое поле для фантазий. И мне больно и невыносимо думать, что он мог воспользоваться наивностью и пылкостью моей девочки, урод...

– Папа!
– затрясла я головой. – Мы с ним не спали, я всё ещё кондиционный товар на рынке невест. Меня ещё можно дорого продать, ой, прости, пристроить. И так оно и будет!

...не по моей воле, но об этом тебе знать необязательно.

Отец встал. Посмотрел на меня с жалостью – и мне не понравился этот взгляд.

– Я тебя услышал. Возможно, я действительно перегнул палку со своими подозрениями и страхами, хотя... Ладно, это действительно неприятный разговор, давай его закончим. Тебя же пригласили к Айрилям? Нас с Маристой тоже, так что увидимся в следующие выходные. И чтобы ты знала, после той нашей встречи у Лурдовского ущелья два года назад...
– я закусила губу, но взгляда не отвела, - я выполнил просьбу твоего "настоящего" Эймери. Обеспечил ему регулярные встречи с девушками лёгкого поведения для удовлетворения его мужских, как он выразился, желаний – стоило это не дёшево, но и платил не я. Просто информация к размышлению – если он не спешит тобой воспользоваться, то вовсе не из-за благородства, а потому, что у него есть кем тебя заменить, не создавая себе проблем.

Надеюсь, ты будешь благоразумной, Хортенс.

Глава 25. Ну и что?!

Неделя промчалась быстро, и однажды, вынырнув из моря пыльных папок, я вдруг поняла, что уже седьмое апреля, пятница, и уже завтра в одном из лучших флоттервильских ресторанов мы будем отмечать помолвку Аннет.

А ещё я очень остро, болезненно осознала, что стала на целых пять дней ближе к роковому лету.

С того самого понедельника, как я неожиданно для себя призналась Эймери, мы больше с ним не разговаривали и не встречались – занятия по лайгону я малодушно прогуляла, а он сам инициативы не проявлял. Ну и пусть завалю экзамены, пусть он продолжает расследование без меня... пусть! В освободившееся время я отрабатывала свой выпускной образцово-показательный артефакт, на который последний месяц обращала преступно мало внимания. Надо признать, что с появлением Эймери в КИЛ мне стало совсем не до учебы.

Пару раз мы виделись с Армалем после занятий и общались очень мило, он даже поцеловал меня в щёку при расставании в последний раз. Директриса нещадно, но ожидаемо грузила архивами, справками, прочей бумажной работой и дежурствами, Дик ежедневно передавал отчёты о жизни усыновлённого крысюка, которого они с Лаженом откармливали, старательно прятали от соседей по комнате и упорно лечили народными средствами – Дик в надежде на свидание, а Лажен то ли из дружеской солидарности с другом, то ли в память о Делайн. Не выдержав мук совести, я всё-таки написала Дику о том, что Аннет помолвлена с другим, и получила короткое ответное послание полностью в его духе:

"Ну и что?"

Ну и что, именно. Лучше и не скажешь. Ну и что, что пропасть между вами глубиной с Сапскую океаническую расщелину. Ну и что, что она тебя терпеть не может и уже приняла помолвочный браслет от другого. Подумаешь!

Ты попытался, сделал всё, что мог. Ты будешь жить дальше. Пусть с болью внутри, но без сожалений и ненависти к себе самому и своему бездействию, сжигающих тебя изнутри.

Я напомнила Армалю о Карэйне – и получила вполне точную дату нашей деловой встречи: пятница следующей недели, четырнадцатое апреля. Возможно, Эймери опять заартачится – пусть! Настаивать я не буду, хочет умирать тихо и гордо – пожалуйста.