Весной, в субботу

– Однако долго вы с ним мучились.

– Нормально, три дня. Но если б во второй раз пришлось, хватило бы трёх часов.

– Вот и оставались бы у нас. А то наши мужики не очень тянут.

– К сожалению, невозможно. Меня уже в сборочном ждёт подарочек. И ещё где-то. По всему заводу рыскаю.

– Ну, а если откажетесь от подарочков, тогда кто берётся?

– Я не отказывался ещё, Анна Егоровна.

– И по субботам приходится?

– И по воскресеньям тоже. Всякое случается.

Вон как! Покоя не знает мужик, даже по выходным. Она чисто по-женски пожалела его неустроенность и, чувствуя уже достаточно с ним знакомой, по-свойски спросила:

– А как получилось, что вы до сих пор без семьи?

Он очень удивился, даже застыл на месте.

– Почему вы так решили, Анна Егоровна? У меня есть семья. Жена, дочь школу заканчивает.

Ей стало так весело, что хоть плачь. "Вот дура-то баба! Вот навыдумывала!"

Виктор Геннадьевич вежливо, за локоток, подсадил в маршрутку, а сам зашагал в противоположную сторону.

В своих прогнозах Шумилова не ошиблась. Братья проснулись, и младший, позавтракав, убежал на манящую его улицу. Дмитрий же обложился учебниками, тетрадками, включил компьютер. Но вскоре, как и предполагала Анна, в гости пришёл бывший муженёк. Вот уже года два, как повадился ходить. Вначале - изредка, с робкой просьбой "одним глазком глянуть, как вы тут", потом всё чаще, всё уверенней и теперь ни одного выходного не пропускал, да и в будний день норовил заскочить. Анну он по-прежнему остерегался, с младшим общего языка не нашёл и подгадывал так, чтобы дома оставался один Дмитрий. И сегодня, едва переступив порог, сразу спросил:

– Мать дома?

– Нет, на завод ушла.

– А! Ну ты-то меня, надеюсь, примешь?

– Конечно, о чём разговор.
– Самое трудное для Дмитрия было, как его называть. И отвечал так, безлично - не на "вы" и не на "ты".

Гость разделся, пригладил поседевшие на висках волосы и прошёл в комнату.

– Грызёшь гранит науки?.. Ну, не помешаю. Я ненадолго.

Всегда так говорил, но, случалось, торчал по несколько часов.

– Сейчас Венедикта во дворе встретил. Обменялись рукопожатием.
– Шумилов-старший поморщился.
– Теперь суставчики ноют. Он жал и улыбался. Я, конечно, тоже улыбался, чтоб на высоте положения быть, но... больно ведь. Откуда у него такая сила?

– Специально тренировался, - ответил Дмитрий и невольно улыбнулся.
– Ребром ладони обо что попало стучит и резиновый бублик без конца сжимает.

– Гм... И единственно, чтобы поразить меня рукопожатием?

– Возможно. А денег он не просил?

– Да, да, просит. Но на этот счёт мне дана строгая инструкция твоей матерью. И совершенно справедливо: деньги в таком возрасте особенно портят человека. Хотя, признаться, поначалу сам ему предлагал. Сознаю: дешёвым способом хотел завоевать репутацию... А как у него в школе дела?

– Всё так же. Перебивается с двоечки на троечку. Ума не приложим, что с ним делать.
– Дмитрий заговорил материнскими словами и с её же интонацией.
– Хотя бы уж восьмилетку закончил. А дальше - вряд ли потянет. Да и сам не хочет. Я, говорит, и без институтов проживу. Ему бы какой-нибудь профессией овладеть.

– А если в колледж пристроить?
– деловито спросил Шумилов и сам же ответил: - А что - это мысль! И я, со своей стороны... я всячески постараюсь помочь.

Он принялся расхаживать по комнате. Это старая его привычка. Сейчас разразится длинной речью.

– Мне очень хотелось бы что-нибудь для вас сделать. Очень-очень жаль, что обстоятельства разобщили нас, и я теперь приходящий. Да-да, мне очень горько. Можно начистоту? В своё время твоя мать показалась мне неинтересной, приземлённой, что ли, а о себе я был преувеличенного мнения. Прямо сказать, гордыня обуяла. Серафим Петрович - это человек! Серафим Петрович - это звучит гордо! Но Серафим Петрович не состоялся. Теперь я себя вижу не интересным, а твою мать... Знаешь, есть люди, в молодости ничем не выделяются, но с возрастом - расцветают. Анна относится к ним. Я робею в её присутствии. Слышишь, Дмитрий, твоя мать - замечательная женщина. Ты согласен со мной?

– Я и раньше так думал.

Шумилов ходил взад-вперёд и говорил, говорил... иногда останавливался возле сына и требовал подтверждения. Дмитрий в который раз отвечал "да" или "так", иногда чисто механически, задумавшись и не очень улавливая, что от него требуют. И было ему досадно и жалко смотреть на этого неприкаянного, не в меру суетливого человека, с которым вторично, после полузабытых детских воспоминаний, познакомился два года назад и который и есть его родной отец.

– Только с тобой, нахожу общий язык, - продолжал папаша.
– Ты мою фамилию носишь. Слышал выражение: "глас вопиющего в пустыне"? Про меня сказано. Без тебя - всюду для меня пустыня. Без преувеличений говорю. Хотя сам теперь постоянно вращаюсь в кругу молодёжи, но ни они мне, ни я им не интересен. Ты человек целеустремлённый, не без способностей. Тебе прямой путь в науку! Однако замечу, что наряду с настойчивостью и целеустремлённостью ты мягок и слабохарактерен. Можешь не реализовать свои возможности - вот что страшно! Укрепись же духом и стань твёрдым, даже настырным. Пока этих качеств тебе явно не хватает.

– Да, не хватает, - согласился Дмитрий.
– Ещё когда поступал в универ, сомневался: как же я, здоровый балбес, буду за партами штаны протирать, а мать на меня работать? Но мне уши прожужжали: ах, тебе надо, у тебя способности! И я поддался. Но может, бросить? Или на заочный перейти?

Шумилов суматошно замахал руками.

– Что ты, что ты! Замолчи! И не вздумай! Человек обязан себя реализовать. Запомни: ни о чём так не жалеешь, как о неиспользованных возможностях. Всё остальное при подведении, так сказать, жизненного итога забывается...
– Он остановился возле компьютера и ткнул пальцем в экранную заставку.
– Вот кто этот - с бородой?

– Максвелл, - ответил Дмитрий.
– Недавно мы его уравнения проходили. Препод с полчаса черкал на доске, длиннейшие математические формулы выписывал, и вдруг - срослось. Конечный результат - это же чудо какое-то! Бесподобная красота!

– Вот-вот, - живо проговорил Шумилов.
– Максвеллы и спасут мир. Ты восхищён этим учёным, то есть его формулами, но что можешь сказать лично о нём? Женат он был или холост? Скандалил с женой или носил на руках? Пил горькую или удовлетворялся дистиллированной водой?.. Не знаешь? То-то же!

– Ну, маленько знаю, - возразил Дмитрий.

Щёлкнул замок.

– Мама пришла, - тихо объявил он.

Анна сразу прошла на кухню, села за стол. Нужно было что-то сготовить на обед, но она сидела не двигаясь, опустив руки. Вроде бы легко сегодня работалось, играючи, и всё же навалилась вялость. Вошёл Дима, поздоровался с ней. Шумилова кивнула, мельком глянув на миловидное, совсем ещё детское, как ей казалось, лицо сына: тёмной щёточкой выделялись негустые короткие усы. "Зачем отпустил? Взрослее хочет казаться, что ли?"