Ветер Безлюдья

Так не хотелось быть обманутой своими наивными надеждами о волшебном месте в духе старого времени. Так не хотелось обманываться в том, что на самом деле не существует и Виктора с его Нюфом. И не существует жителей всех упомянутых в газете Дворов с их стихами и рецептами. Увы, он не открылся даже в десятом часу вечера, как я ни ждала. Пришлось возвращаться в город, домой, в свою ячейку полихауса.

Соседка

Лифт поднял на этаж, я вошла в длинный коридор и увидела коробки и мебель в конце, практически у двери. Долгое время соседская квартира стояла пустой, а теперь вот сюрприз — под конец года подарок. Вспомнив про старый город, где в доме и дворе все знали друг друга, подумала, что здесь, в полихаусе — что есть соседи, что нет. Поздороваемся, если в коридоре столкнемся или в лифт вместе зайдем. А все же стало любопытно, тем более, что услышала собачий лай. Меня заметили, и со стоящего ближе всего кресла соскочил крошечный йорк. Стриженый коротко, с торчащими ушками, весь такой серебристо-золотистый, быстро помчался ко мне. Желтый чип на одном из ушей смотрелся как клипса, а желтый плетеный ошейничек оттенком в комплект. Как только йорк подскочил, то стал путаться под ногами и шаг пришлось замедлить. Милое создание захотелось погладить, но я не рискнула — кто знает хозяев, вдруг им это не понравится. На лай раздался голос:

— Ёрик, иди сюда!

К моему удивлению над подлокотником кресла поднялась еще одна морда — таксы. Но бежать и облаивать такса не спешила. Я, пролавировав через заставленную часть коридора, задержалась у двери:

— Здравствуйте. С новосельем вас! Я ваша соседка из 19–21…

— Спасибо! Извините, секундочку!

Голос принадлежал женщине. В квартире шумели рабочие, которые монтировали к стене подъемный диван, а хозяйку через открытую дверь я увидела только тогда, когда та выглянула из-за кухонного стеллажа. И эта была та самая потеряшка из метро…

— Наташа, — улыбнувшись, она протянула мне руку, — рада знакомству.

— Эльса… Взаимно.

И пожала ее крепкую ладонь. Удивительно — в годы повального отказа от славянизации имен, когда даже такие зрелые люди, как мои родители стали менять по паспорту Алексеев на Алексисов, а Надежд на Надин и называть детей сразу Филами, Энтони и Констансами, вдруг появилась Наташа. Не Натали, не Нэйти. И это уже который случай — что с Виктором, если он существует, что с этим Гранидом. А она и в мыслях себя звала Наташкой!

— По правде? — Сорвалось с языка прежде, чем сообразила, что это не вежливый вопрос.

— Наталья по регистрационным данным. Знаю, все переспрашивают. — Тут она замешкалась. — А вы у меня занимались, нет? Лицо ваше кажется знакомым. Я инструктор по йоге и пилатесу.

— Нет, не занималась.

— Ёрик!

Все это время йорк ворчал и погавкивал, а когда басовито гавкнула и такса, Наташа прикрикнула в сторону кресла:

— Таксофон! Извините, они мешать не будут. Никакого шума от них нет, когда оба в квартире. Я их почти по породам назвала — йорка Ёрик, а таксу Таксофоном.

Я натянуто улыбнулась, думая о странных превратностях судьбы и борясь с искушением немедленно нацепить наушники.

— Верю. Я тоже не буду вам больше мешать, обустраивайтесь. У нас хороший полихаус.

— Если вдруг что понадобится и я смогу помочь, стучитесь по-соседски, буду рада. А как все обустрою, приглашаю на чай или кофе, что больше нравится.

«Стучитесь по-соседски». Не протянула персоника для обмена номерами, не отделалась формальным знакомством. Искренне у нее это прозвучало, словно она сама так и жила всегда, в ее мире были столь же устаревшие понятия о соседстве, как и ее имя.

Чувство чего-то простого и давно ушедшего, меня пробрало до мурашек. И мне это понравилось, очень. Если хоть раз кто знавал таких людей, то по ним скучаешь. Особенно в мегаполисе, в полихаусе, в мини муравейнике мега муравейника.

И все же, как удивительно, что именно она, та самая Наташка-потеряшка, из трех миллионов жителей оказалась моей новой соседкой! Уже уходя, заметила краем сознания, что лицо у нее уже не такое напряженное, как тогда, в метро. Она казалась более счастливой. И где ее семья? Те самые муж и дочь, про которых она думала?

На следующее утро я проснулась как никогда вдохновленной и бодрой. Меня больше не терзали, как накануне, самоедские мысли о собственных реакциях и поступках. В моей голове, как свежая идея, царила уверенность, что все будет хорошо, ведь та цепочка необычных событий не прервалась. Да, вчера я не попала во Дворы, но зато познакомилась с той необычной попутчицей, чьи мысли читала! А это значит, что впереди будут новые повороты.

В коридоре утром, как шла на занятия гимнастикой и как возвращалась обратно с продуктами на день, соседку не встретила больше. И из квартиры звуков тоже не слышала. Встреча с редактором завтра, поэтому весь день ушел на работу. Декабрь был загруженным в заказах месяцем и приходилось чуть уплотнять свой график, а некоторым новым заказчикам, что хотели свой ролик к новому году, отказывать. Деньги теперь мне нужны как никогда, но я бы физически не успела.

Ощущение бюджетной опустошенности сгладилось быстро. Практически сразу, как поступило две предоплаты и одна полная оплата за уже готовый юбилейный клип на целых четыре минуты. Есть работа, а значит, пенсионный фонд накопится снова. И меня еще надолго хватит, даже отец с матерью до сих пор не бросают своего дела, живя на доходы, а не на сбережения.

Дважды во время перерывов, хотелось выйти и постучаться в гости к Наталье, но я не решалась. Не нужно было нагнетать и торопиться, тем более, что в разгар дня и вечером она вполне могла быть на работе — вести свои занятия по ей известному графику. Могли и встретиться вновь случайно в коридоре или на улице. Наверняка соседка будет водить гулять своих питомцев на специальную площадку в квартале отсюда.

Увы, ни вечером, ни даже к ночи, как я не прислушивалась, активности не услышала. Я даже включала музыку в персонике, подходила к смежной стене, так, на всякий случай проверяя — не транслируется ли от Натальи что-то мысленное, если она там? Но там ее или совсем не было, или стена выступала блокатором, или этот принцип не всегда срабатывал.

Новые траты

И потекли дни.

Вместе с этими днями, не смотря ни на что, крепла моя надежда на чудеса. Пусть, в какое бы время я ни приезжала в трущобы, арка была закрыта. Поиск телефонного номера и способа связаться ни к чему не привели. Его не существовало даже в тех старых телефонных справочниках, когда еще числились шестизначные номера в Сиверске.

С Натальей я так ни разу больше и не столкнулась — весь этаж словно вымер и я одна ходила по коридору от лифта до своей двери и обратно.

Настроение чуть портило то, что неожиданной проблемой для меня стал редактор. Этот лгун игнорировал все договоренности о встрече, на которые никак не хватало времени, но его хватало на то, чтобы позвонить или написать мне сообщение о том, что он «сожалеет». Гад, истинный гад, права была мама, игнорировал меня, затягивал время ближе к новому году и, признаться, бесил все больше своим стилем общения.

В одних только ожиданиях я промаялась не одну неделю — лишь в работе, в визитах к родителям и тете, и в крепкой надежде на продолжение истории.

В один из таких авральных вечеров за рабочим компьютером от вдохновения меня отвлек звонок. Я включила громкую связь на персонике.

— Здравствуйте, Эльса. Вам удобно разговаривать?

— Здравствуйте. Да, слушаю.

— Это следователь Андерес Черкес. Вы можете приехать завтра в первой половине дня?

— Конечно. Могу быть к десяти.