Ветер перемен, часть первая

– Надо звонить рано.
– ответила Габриэла. И вопросительно посмотрела на меня.

– Умничка!
– улыбнулся я.
– Из всей моей болтовни вытащила саму суть.

И видя, что окончательно её запутал, добавил:

– Правильно! Звонить надо рано! Быстро. Лучше завтра.

– А как называется ваша группа? Кого нужно просить прислать?

– А мы безымянные!
– усмехнулся я.
– Нет у нас названия, но в Ризе мы одни. Больше оркестров нет ни в одном полку. Так что другие не приедут.

Габриэль кивнула.

Подумав немного и стараясь не переборщить, добавил ещё:

– Скажи дяде, что мой разговор очень важен для его работы. Это касается герра Гюнтера Гийома. Запомнишь? Гюнтер Гийом.

– Да, я запомнила.
– просто ответила Габи.

"Сейчас спросит, кто это?", подумал я и приготовился соврать что-то и ...ошибся. Она не спросила. Да, это она, моя Габи. Всегда всё понимающая, знающая когда нужно спросить, а когда промолчать. Даже если очень хочется. А может немки все такие? Где - то я читал, что немки - лучшие жёны. Жаль, что поздно прочитал....

И поймал на себе её вопрошающий взгляд. Ну да, опять я торможу.

– Вот и всё, что я прошу тебя сделать.
– развёл я руками.

– Хорошо, я прямо сейчас поговорю с мамой.
– просто сказала Габриэль.
– А как я могу тебе сообщить о результатах?
– старательно выговаривая слова спросила она.
– Ты больше не придёшь?

Меня как обухом ударило по голове! В памяти как будто что-то взорвалось и я увидел ту Габриэль, которую знал я, и она, словно эхо повторила эти же самые слова, только тогда, 50 лет назад - "Ты больше не придёшь?"

– Ну, что ты, Габи?!
– я прижал её тогда к себе.
– Мы ведь с тобой обо всём договорились! Всего несколько дней разлуки. Как только я получу от тебя приглашение, я сразу же приеду и мы уже никогда не расстанемся!

Каким наивным я был!

Приехав в ноябре домой к родителям, я сразу же написал Габи письмо, а потом, не дожидаясь ответа, писал почти каждый день. И ждал... Прошли все сроки, но письма от неё не было. Чего я только не передумал, пока однажды не пришла открытка от Габи с Новогодним поздравлением . Внизу она приписала:

" Саша, я пишу тебе почти каждый день. Ты забыл меня?"

Только тогда до меня дошло, что все наши письма "бдительные товарищи" просто выбрасывали в макулатуру. И только открытка проскочила среди тысяч похожих поздравительных.

Что же вы, сволочи наделали?! В глазах защипало. Сколько судеб вы исковеркали, сколько людей сгубили. И скорее всего погубили и всю планету там, откуда меня выдернули и забросили сюда. И здесь вы ведёте дело к такому же страшному концу. Когда же вы уймётесь?! Почему вам не живётся спокойно? У вас же всё есть, весь мир ваш. Ну жрите, нам не жалко! Нет, вам всегда мало! Мало денег, мало власти, мало...

– Александр!
– я почувствовал руку Габи на плече.
– Тебе опять плохо, тебе больно или ...что? Что случилось?

Господи, Габи от твоего сочувствия мне ещё хуже! Не хватало сейчас ещё слезу пустить!

Страшно захотелось обнять её, зарыться в её восхитительно- пахнущие волосы, прижаться всем телом и не отпускать. Я даже сделал невольное движение к такой близкой и давно знакомой мне прелестной девушке, но в этот момент сквозь её тонкий и такой родной запах пробилось тяжёлое амбре хозяйственного мыла, в котором неизвестная мне женщина стирала украденный мной спортивный костюм. Не очень хорошо постирала, надо заметить. Этот запах подействовал на меня как нашатырь, быстро приведя в чувства. Я слегка отшатнулся от Габи. Чёрт, только бы она не ощутила этот запах! С её чистоплотностью это будет не слабый удар по моему имиджу...

И как выбраться из этого положения, что сказать?

Так ничего вразумительного и не придумав, пробормотал:

– Всё нормально, просто голова немного закружилась...

Пора двигать отсюда.

– Мне нужно идти, уже поздно. Увидимся на празднике. Спокойной ночи!

Не решившись посмотреть ей в глаза из опасения, что снова поплыву, я резко развернулся и быстро пошел по темной улице.

Габи несколько мгновений смотрела вслед странному русскому. В голове творился странный сумбур, столь непривычный для неё. Такого у неё не было никогда. И в семье, и в школе, и среди друзей она всегда слыла очень спокойной, уравновешенной, никогда не выходящей из себя. С ней ни у кого не было проблем. Дома она была чистюлей и аккуратисткой, её комната всегда была в абсолютном порядке, каждая вещь лежала на своем месте, никогда и никто не мог застать её врасплох. Уроки всегда были приготовлены, причём учеба давалась ей легко и не отнимала много времени. Габриэль успевала быть в числе лучших учеников как в обычной школе, так и в музыкальной, и при этом она состояла ещё в совете по делам молодёжи при католической церкви. И всего этого она добилась сама, без чьей-то помощи. Родителям она не приносила никаких неприятных сюрпризов, чего нельзя было сказать о её младшем брате.

Но сейчас она была в полной растерянности...

Кто этот странный русский парень? Она была абсолютно уверена, что видит его впервые и в то же время испытывала почему-то доверие к нему и, более того, какую-то симпатию, даже влечение. Это было новое чувство для неё. В свои семнадцать лет она ещё ни с кем не встречалась и ни разу не целовалась. Её подруги, узнав об этом принялись было подшучивать над ней, но быстро поняли, что Габриэль это совсем не трогает. Парни неоднократно пытались подъехать к первой красавице класса, но даже самые отъявленные сердцееды вынуждены были перенести свои чары на более покладистых одноклассниц. При этом Габи умудрилась никого не обидеть и со всеми остаться в хороших, но чисто дружеских отношениях. Она без жеманства и кокетства давала понять, что у неё просто другие интересы . Были. До сегодняшнего дня. Сегодня произошло что-то, что выбило её из привычного спокойного состояния и она не могла понять причину.

Аккуратно закрыв дверь подъезда, Габриэль поднялась в квартиру. На звук открывающейся двери из гостиной вышла мать:

– Кто это был, Габи?
– спросила она, хотя обычно не делала этого, считая дочь достаточно взрослой и имеющей право на личное пространство во всём.
– Тоби говорил что -то невразумительное...
– как бы извиняясь за своё любопытство, добавила она.

– Это был русский музыкант.
– просто ответила дочь.

– Русский?
– удивилась мать, - Но откуда ты его знаешь?

Габи подумала, что объяснять сейчас всю ситуацию не стоит, да и вряд ли она сумеет, но и врать она не привыкла, поэтому сказала только: - Он играет в кафе для русских офицеров, знаешь, которое возле парка?

– Ты хочешь сказать, что была в этом кафе?
– глаза у фрау Марты округлились.

– Ну что ты, мама, - улыбнулась Габи, - я просто всегда прохожу мимо, когда возвращаюсь с прогулки в парке и слышу из окна их музыку, - и поспешила сменить направление разговора.
– Он предлагает выступить со своей группой у нас в школе, на Рождество. Бесплатно.

– Бесплатно?
– фрау Марта сразу забыла, что хотела ещё спросить насчёт позднего визитёра,

– Если бесплатно, то это было бы нашим спасением!
– с надеждой глядя на дочь, обрадовалась она.
– Ты же знаешь, что в школьной кассе совсем мало осталось денег, после ремонта. А эти ваши лохматые из молодежных ансамблей совсем совесть потеряли.

Фрау Марта возмущённо фыркнула и продолжила:

– И я и фрау Эльза из нашего комитета, столько ансамблей обзвонили и всё без толку - кто-то уже занят, а кто-то просто грабители!