Ветер перемен. Книга вторая

– Вы ещё и весёлый собеседник! Так можно рассчитывать на вас?

Блин, тут и так стараешься выкроить любую минуту, придумать уважительную причину, чтобы добежать до Габи, а меня в поющие скоморохи тащат!

– Вы можете приходить с Габриэль!
– правильно истолковав мою нерешительность тут же предложила Маша.
– Может ей интересно будет познакомиться с русской музыкой.

С музыкой её познакомить я и сам могу, с перерывами на другие интересные и приятные занятия, а у вас там ещё не известно какое "опчество" собирается. Насмотрелся я на жен военных!

– Да кто ж её в расположение штаба дивизии пустит?
– ухмыльнулся я.

– Она же разузнает все военные тайны и что тогда будет с нашей обороноспособностью?

– Не хотите, да?
– опечалилась Маша.

Я посмотрел на Громова. Ну хоть ты помоги, полковник, скажи: "Никак низяяяя, потому что низяяяя!"

– Александр прав насчёт Габриэль, - наконец сказал слово полковник.
– Ему самому и то нужен пропуск. Ну, если ему выписать возможность есть, то чем я объясню присутствие иностранного гражданина на режимном объекте?

– Да ну вас, понапридумывали сами себе страшилок и играют в войнушку, как пацаны!
– махнула на мужа рукой Маша.
– Вместо того, чтобы настоящим делом заниматься!

По всему было видно, что пикировка на эту тему у них не первая. Мне стало даже как-то неловко. Причиной -то стал я. Габи, слушавшая до этого молча, взяла меня за руку и посмотрела, словно говоря: "А может можно что-то придумать?" А я, в свою очередь ответил ей тоже взглядом: "Ну ты же знаешь, почему я не хочу туда идти?" " Знаю". " И что делать?"

– А может можно иногда собираться здесь?
– предложила Габи.
– Хотя бы тогда, когда Сашик, ой, Саша будет петь?

– Как ты его называешь?
– улыбнулся Громов.
– Никогда не слышал!

– А это идея!
– обрадовалась Маша.- Нам такой большой зал не нужен, но уверена у Павла Васильевича найдется помещение. Саша, вам же туда аппаратура не нужна?

– Да какая аппаратура? Одной гитары хватит!

– Значит вы согласны?
– глаза Маши загорелись надеждой.

Вот всегда у меня были проблемы с отказом. Иногда в ущерб себе и собственным делам соглашался на просьбы даже не очень знакомых людей.

– Ну можно будет попеть с часик, например перед танцами.
– пожал я плечами.

– А не согласился бы среди недели приходить?
– со значением посмотрел на меня Громов.
– Я бы этот вопрос с твоими командирами решил.

Вот это другой разговор! Вот можем же, когда хотим! А вслух сказал:

– Вы абсолютно правы, Степан Афанасьевич, совмещать с танцами и трудно и я бы сказал, даже кощунственно! Какие-то танцульки и тонкая лирика романса!

Громов, уже знакомый с моей манерой засмеялся сразу, а до Маши не сразу дошло.

– А ты будешь со мной приходить?
– тихо спросил я Габи, пока они смеялись,

– Конечно! Куда ж я без тебя?
– спокойно ответила она.

– Габи, как хорошо ты выучила русский язык!
– восхитился я.
– Вот всегда так говори!

Она прыснула и легонько стукнула меня по руке.

– Я всё считаю и предъявлю тебе счёт!
– возмутился я.- Не расплатишься!

– Думаешь мне нечем?
– прищурилась Габи.

– Сдаюсь, ты победила!
– повесил я голову.

– С женщинами лучше не спорить.
– с улыбкой сказал Громов.

Он что, всё слышал?! Вот же чекистская привычка!

– Вот тут я с вами абсолютно согласен, Степан Афанасьевич! Безнадёжное это дело. И вредное. Для здоровья!
– согласился я.- У них же под рукой всегда сковородки, чугунки, колюще-режущие предметы всякие.Это не считая другие штуки, которыми они наносят душевные и сердечные раны!

– И что, много Габриэль нанесла тебе сердечных ран?
– улыбнулся Громов.

– Эх, Степан Афанасьевич, не знаете вы её!
– махнул я рукой.
– Она на раны не разменивается! Забрала всё сердце целиком не спрашивая! Вон посмотрите на неё, улыбается довольная!

А Габи и правда смотрела на меня с такой улыбкой, что я порой дышать забывал! Я когда-нибудь привыкну к этому взгляду?

– Так ты что ли инвалид?
– подала голос Маша-младшая.

Это она столько молчала?! Уж не заболела ли?

– Инвалид бессердечный.
– согласился я.
– Вот только когда мы вместе, она даёт попользоваться, тогда я жизнеспособен. А в остальное время...

– Болтун!
– тихонько засмеялась Габи.

– Видите, ещё и обзывается!

– Так, мужчины, дамам пора припудрить носики, да девчата?
– сказала Маша-старшая, вставая из-за стола.- А то сейчас начнется второе отделение и чувствую, что я буду много танцевать. Уж очень музыка хорошая! Пойдём!

И вся девчачья часть нашего стола отправилась в дамскую комнату.

– Степан Афанасьевич, не подумайте, что лезу не в своё дело из простого любопытства, но можно личный вопрос?
– дождавшись, когда девушки отошли от стола, обратился я к Громову.

Он удивлённо посмотрел на меня.

– Никак не привыкну к твоим резким поворотам! Только что вроде говоришь пустые слова и дурачишься, и вдруг прямо сама серьёзность. Ну, спрашивай, если считаешь, что тебе это нужно.

– Это скорее нужно вам, Степан Афанасьевич. Мне так кажется. Но пока утверждать не могу. Если ответите, тогда буду знать точно.

– Опять ты со своими заумными рассуждениями?
– усмехнулся Громов.

– Ну я же не Линда, не могу за секунду понять что к чему. Кстати, как она? Передавайте ей привет!

– Что ей сделается? Гулять только хочет, редко мы с ней выбираемая. Так давай, не тяни.

– Я насчёт Маши, вашей жены.
– я сделал паузу, следя за его реакцией. Точно, что-то есть!
– Мне кажется она чувствует себя несчастной, хотя старается этого не показывать и пытается даже веселиться. Она ведь не любит подобные мероприятия?

Громов молча смотрел на меня.

– Саша, я не готов обсуждать это с тобой.
– ровным голосом ответил он после долгого молчания.

– Степан Афанасьевич, я ведь сказал, что это не простое любопытство. Неужели вы думаете, что у меня не хватило бы мозгов чтобы не бередить рану? Я ведь не глупый пацан, ничего не понимающий в жизни. Да, мы ещё не до конца знаем друг друга, но мне кажется, кое-какие события должны были вас в чём -то убедить. Или не убедили?

И снова молчание.

– Хорошо, не хотите - не надо. Я мог бы вам помочь, но если вы решаете так... Только я тогда сам спрошу у вашей жены. Да-да, не смотрите на меня такими глазами! Спрошу! Потому, что это в первую очередь касается её, а вас уже - во вторую. И она имеет право решать за себя! Я бы мог вам вообще ничего не говорить и выяснить всё сам, но посчитал, что с друзьями так не поступают. Извините, если это наглость с моей стороны считать себя вашим другом. Но мне, почему-то так показалось... Пойду, пожалуй тоже схожу носик припудрить.