Ветер самоцветов, или Не влюбляйтесь в фейри

В комнату влетел светловолосый мальчуган, замер и тут же спрятался за сестру.

— Спасибо, Квенк. Вы с Диром умывайтесь и ложитесь спать, а я…

— А это добрые волшебники? — поинтересовался мальчуган, тыкая в нас пальцем. — Они помогут маме?

Даниэль тепло посмотрел на ребят.

— Возможно, — улыбнулась Лира, присаживаясь на корточки. — Знаешь, доедайте сегодня весь суп.

— А ты? — удивился Квенк.

— А я сегодня пообедала.

Мы с Тристаном переглянулись, понимая, что девчушка лжет. Причем делает это неумело. Не сговариваясь, полезли в сумку фейри, вытащили хлеб и яблоки, отдали девушке. Та поблагодарила и на время исчезла.

— Что с их матерью? — тут же поинтересовался Тристан.

— Боюсь, любой маг бессилен.

— Почему?

— Там истинная любовь. Особое благословение богини, — пояснил Дан. — Если умирает один из пары, следом уходит и второй. Она жива лишь потому, что ее муж под заклятием, а не умер.

Как сложится судьба малышей, когда женщина умрет, я спрашивать не стала.

— Вы можете лечь в соседней комнате. Там, правда, одна кровать, но она широкая и удобная, — смущенно заметила Лира, показываясь в дверях. — Остальную мебель пришлось продать.

— Спасибо, — поблагодарили мы хором.

Несмотря на усталость, я долго ворочалась без сна. А утром чуть свет подползла к Даниэлю и прошептала:

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Не трави душу, Инга! Хотя… идея у меня есть.

— Какая? — поинтересовалась я.

— Заклятия такого рода считаются необратимыми, но истинная любовь иногда способна помочь. Возможно, если мать Лиры придет в себя и дойдет до фонтана, а потом поцелует мужа, веря всем сердцем, что тот оживет… Они с мужем получат маленький шанс.

— Ты шутишь? Такое же только в сказках возможно! — поразилась я.

Дан почему-то улыбнулся, погладил меня по щеке.

— Добыть бы денег, — вдруг заметил Тристан. — Купили бы зачарованного песка, обсыпали маму Лиры. Точно бы поднялась! Или в еду добавили…

— Думаешь, нам его просто так продадут? — Даниэль сокрушенно покачал головой. — Да и денег нет. Я отправлюсь сегодня на охоту, попробую продать добычу. Хоть еда будет.

— А я поспрашиваю, может, кому заклинания трансформации нужны.

— На тебе запрет, забыл?

— Но кое-кто вполне способен его снять, — заметил Тристан.

Я в перепалку братьев не вмешивалась, думая о своем. Должен же быть способ помочь Лире и самим выбраться из такой непростой ситуации! Обязательно!

— Сниму на один день. И если хоть что-то натворишь…

Тристан рассыпался в заверениях, а я нашла Лиру, которая уже поднялась и кормила малышей остатками хлеба, и спросила, где могу умыться. Наклонилась к раковине, и подвеска, подаренная ректором Дероем, зацепилась за воротник платья. Может, попробовать сходить с ней в банк? Лепреконы, конечно, не гномы, но… что я теряю?

Быстро распрощавшись с Лирой и ее братишками, мы втроем отправились в город.

— Для начала попробую в ту лавку зайти спросить, — сказал Тристан, едва мы снова оказались на центральной площади. — А ты…

— Прогуляюсь немного, — улыбнулась я.

— Далеко не уходи, — велел Дан.

Договорившись встретиться возле фонтана через два часа, следя за временем по часовой башне, что виднелась на краю площади, мы распрощались. Трис отправился в сторону ближайшей лавки, над которой был изображен горшочек с золотом, а я — к банку.

Внутри здание оказалось в десятки раз больше, чем снаружи. Похоже, использовалась какая-то пространственная магия. Я замерла на пороге, разглядывая белокаменные колонны, идеально гладкий, явно отполированный пол, высокие, отделанные малахитом и золотом стойки, за которыми находились служащие, перебирающие бумаги.

Час был ранний, народу в здании оказалось немного. Я обратилась к ближайшему служащему, одетому в зеленый костюм с золотыми пуговицами, показала подвеску и спросила, не могу ли я снять деньги со счета. Минут двадцать меня перенаправляли от одного лепрекона к другому, заставляя показывать подвеску, а потом все же разрешили.

Как оказалось, ректор Дерой положил на мой счет триста золотых. Баснословная сумма, хотя проценты на нее набежать не успели. Тысячу раз заверив лепреконов, что я хочу снять все, наконец-таки получила желанный мешочек с золотом. Спрятала в карман плаща, выскользнула наружу.

— Инга! — раздался довольный голос Тристана.

— Ты смог продать вещь, которую создал при помощи трансформации? — поинтересовалась я.

Напарник заозирался, потом присел возле фонтана.

— Дан, когда узнает, меня прибьет.

— За что?

— Ну помнишь, я рассказывал, как меня на практику отправили репу выращивать.

— Так…

— Ты не представляешь, насколько это нудное и скучное занятие! Что бы там мой братец ни говорил про тренировку равновесия, а на репу я до конца жизни нагляделся.

Я хмыкнула и, уже хорошо зная Тристана, уточнила:

— И что же ты с ней в итоге сделал?

— Ну почему сразу сделал-то? — попытался обидеться напарник.

Я уставилась на него.

— Хорошо-хорошо, сдаюсь.

Тристан очаровательно улыбнулся.

— В общем, когда эта репа мне уже стала сниться, я решил… поэкспериментировать. Чуточку.

— И?

— Мой дар трансформации состоит в том, что я вижу потоки любой вещи и могу их менять. Вот я один из них у репы и изменил.

— Какой?

— Тот, кто отведает моей волшебной и чудесной репы, поменяет цвет волос на золотой!

Я хихикнула. Интересно, как он это изобретение лепреконам втюхал?

— Они помешаны на золотом и зеленом, — заявил напарник. — И золотых волос у них, вот беда, от природы нет. Вернее, раньше были, но кто-то, говорят, их проклял.

— Еще бы! Такие характеры!

— Главное не это, Инга. Я зачаровал сотню реп у одного торговца. И если сегодня он их продаст, то какой-то там его четвероюродный дядюшка добудет нам разрешение находиться у лепреконов!

Ух ты! Пожалуй, я первая удивлюсь, если сработает. Не припоминаю даже из сказок, чтобы лепреконы обожали репу. Хотя сидят же девушки в моем мире на всяких диетах! И ради осиной талии готовы съесть любую гадость. Может, и лепреконы ради золотистых волос на все согласятся. Даже репу лопать.