Ветреная леди на стихийном факультете
Шрифт:
– Вот для этого и нужны родственники, мяу.
Склонившись, я потрепала кота по загривку и неожиданно чихнула. Потом еще раз.
– Только не говори, что у тебя аллергия на кошачий мех! – настороженно произнес Эдди, водя хвостом из стороны в сторону.
– Если честно, я даже не знаю. – Достав из кармана платок, я чихнула уже в него. – Но в любом случае, я отведу тебя к ветеринару. Наверняка с аллергией можно как-то бороться. А заодно проверим в каком состоянии находится твое новое тело.
Тут Эдди увидел над цветком бабочку и, приготовившись, прыгнул за ней. Шустрое насекомое
– Ты видела? Я могу готовить себе пищу! Да я столько всего теперь смогу…
Эдди поднапрягся (видимо для очередного запала требовались некоторые усилия) и поджег упавшую листву, после чего поднял на меня довольный взгляд.
– Главное, не сожги академию! Мне здесь еще учиться.
Мы с Алексом не сговариваясь стали затаптывать горящие листья, чтобы огонь не распространился дальше. Но дядя нас не слушал, пребывая в эйфории.
– Как же это прекрасно – иметь возможность ходить куда хочешь! Прыгать, бегать и не ждать, когда твой аквариум (или еще хуже – пакет) кто-нибудь соизволит вынести погулять. Да и вообще аквариум – ненадежный дом. Если его разобьют, то все – мгновенная смерть! То ли дело четвероногое животное.
Неожиданная прочувствованная речь застала меня врасплох.
– Эдди, мне помнится, ты раньше не очень жаловал котов, и не рассматривал их тело для возможного переселения.
– Ну Ирейн, ты же понимаешь, что в моей ситуации нельзя быть привередливым. Что послала судьба, то и твое.
– А послала она не так уж и плохо, – усмехнулся Алекс.
– Разберемся! А теперь идемте к нотариусу. Нам всем необходимо сделать волеизъявление…
Глава 20
В этот раз в приемной нотариуса находилась его секретарь. Миловидная женщина лет сорока в строгом деловом костюме. Завидев меня, она попросила подождать и заглянула в кабинет, доложить о моем приходе. С Эдди мы договорились, что он пока подождет меня на улице вместе с деканом: не стоило раньше времени показывать окружающим, что у меня есть говорящий котосервал. Тем более дядя категорически отказывался мне объяснять, что за волеизъявление он собрался делать.
Алекс предположил, что речь о наследстве, которое после трагической гибели профессора Розенталя досталось его вдове. Но я-то помнила рассказ тети, что все накопления были спущены на эксперименты в университетской лаборатории. Ей достались копейки, на которые она с трудом поддерживала достойный леди уровень жизни.
Дверь в кабинет открылась, и меня пригласили войти.
– Здравствуйте, госпожа Левандийская, – поприветствовал нотариус. – Вы очень удачно пришли. Я буквально вчера получил ответ из императорского реестра и не знал, как вас найти.
– Зачем же искать, – удивилась я и опустилась на стул. – Мы же договаривались, что я сама к вам зайду.
– Именно так, – вздохнул нотариус Роше. – Но результаты запроса оказались настолько неожиданными, что мне не терпелось получить у вас разъяснения.
У меня в душе все похолодело: что значит «неожиданными»?
– Видите ли, госпожа Левандийская, вы не можете
вступить в права наследования…– Как так?! – вырвалось у меня.
Я подскочила со своего места и начала мерить шагами кабинет.
– Неужели отчим растратил все, что завещал мне отец? Тогда вы поможете мне подать против него иск! Я это так не оставлю.
– Ваш отчим здесь не причем… – попытался объяснить нотариус, но я не слушала его и посылала громы и молнии на голову лорда Пристли. Пока только устно.
Когда мой небогатый запас бранных слов иссяк, дверь без стука открылась и на пороге появилась секретарь с подносом, на котором стоял стакан воды. Она молча подала его мне, дождалась, когда я попью и поставлю стакан обратно, и также бесшумно вышла, затворив за собой дверь.
– Ваш отчим здесь не причем. Просто ваш отец составил довольно любопытное завещание. – Нотариус смог, наконец, привлечь мое внимание. – Дело в том, что вы можете вступить в наследство только по достижении двадцати семи лет или сочетавшись законным браком.
– Почему двадцати семи? – не поняла я.
– Об этом я как раз хотел поинтересоваться у вас, – усмехнулся нотариус, вставая из-за стола. Придерживая под локоть, он помог мне вернуться в кресло, а сам подошел к окну. – Обычно состоятельные родители, составляя завещание, распределяют наследство поровну между своими детьми. Не забывают учесть и вторую половинку. Какую-то мелочь отписывают слугам на помин души. Если есть сын – наследник – к нему особое внимание.
– У моего отца не было других детей. Единственной его наследницей являюсь я! – Неожиданно почувствовала, как по щеке стекла слезинка. От непонимания происходящего даже стало тяжело дышать. – Разве это законно, что я не могу воспользоваться своим состоянием еще столько лет?! Наверняка это придумал отчим и как-то изменил волю моего отца! Нотариус Роше, помогите мне. Нужно восстановить справедливость.
– Ох деточка, – вздохнул мужчина. – Единственное, в чем я могу вас совершенно точно заверить, что ваш отчим никак не мог повлиять на завещание лорда Левандийского.
– Но почему? За что отец лишил меня наследства? – Заметив на столе стопку салфеток, я воспользовалась одной, чтобы промокнуть уголки глаз. – Папа любил меня. Мы всегда ладили и отлично проводили время. И он знал, как я люблю его…
– Возможно, он не был уверен, что вы сможете правильно распорядиться полученными богатствами? – выдвинул версию нотариус. – Некоторых молодых леди так легко обмануть.
– Но в случае замужества, я смогу вступить в права наследования сразу? – уточнила я, вспомнив оговорку.
– Именно так! – подтвердил нотариус и, вернувшись за стол, тяжело опустился в кресло. – Ваш муж бережно бы обращался с вашими богатствами, не позволяя разориться.
У меня невольно вырвался смешок. Я вспомнила дядю Эдди, который растратил не только свое состояние, но и небогатое приданое тети Виви.
– Мы можем как-то узнать, что осталось от моего наследства за то время, пока им распоряжался лорд Пристли?
– На самом деле он лишь формально им распоряжался. Фактически же доступ к управлению вашим наследством имеет только столичная финансово-юридическая контора…